В Бирме говорят, что человек думает вначале о пище, а потом уже об одежде и приюте. Продовольственная проблема в стране обострилась, поскольку увеличились темпы прироста населения с одного процента (1901–1948) в год до 2,4 процента (1948–1980), за которыми не поспевает экономика, базирующаяся в основном на сельскохозяйственном производстве. Проблема подталкивает «зеленую революцию», вынуждает переходить к новым агротехническим методам хозяйствования, в числе которых важное место отведено повышению урожайности сельскохозяйственных культур за счет использования удобрений. Совсем недавно плодородие почвы обеспечивали лишь примитивное подсечно-огневое земледелие да плодородный ил, оставляемый рекой после разливов.
Директор завода удобрений У Маун Маун Мьинт рассказал нам, что при строительстве были учтены многие благоприятные факторы: близость природного газа, добываемого в Аядо, близость воды как необходимого компонента при производстве минеральных удобрений и как дешевого средства для транспортировки сырья и готовой продукции.
— Основное сырье оказалось под рукой, — улыбается У Маун Маун Мьинт, — воздух, вода, газ, которые проходят сложный путь превращений в этих башнях, прежде чем стать необходимой людям продукцией. С учетом местных условий мы теперь больше производим мочевины, для которой не требуется дорогая импортная сера, как для других удобрений, а эффект получается хороший. Сорок шесть процентов мочевины составляет азот. Он легко растворяется в воде, благоприятствует росту растений. Один процент мочевины в рационе скота дает заметное прибавление в весе, — заключает директор.
На территории завода почти не видно людей. Работа сменная. 750 рабочих трудятся круглосуточно. В упаковочном цехе машины ритмично выбрасывают в целлофановые мешки дозированные порции удобрений. 120 тонн фосфата аммония и 207 тонн мочевины в день, более 6 тысяч тонн ежегодно. Но бирманским полям нужно больше, и над тем, как увеличить производственную мощность завода, ломают голову инженеры, техники и рабочие.
Решает эту задачу и хрупкая на вид молодая женщина-инженер из пункта контрольного управления завода До Кин Мьинт. Десять лет назад она закончила Рангунский технологический институт. Она рассказала нам о том, что нового было создано на заводе за последние годы, о мерах администрации по повышению благосостояния рабочих и их семей.
Рабочие получили удобные дома в близлежащем поселке. Пользование водой и электричеством бесплатное, квартплата невелика. Построены средняя школа, спортивная площадка, плавательный бассейн, кинозал. Был основан комитет по соцобеспечению, который помимо всего прочего руководит артелью, занимающейся разведением домашнего скота, птицы, рыбы для снабжения рабочих продовольствием по умеренной цене. Комитет наладил производство кокосовых орехов, бананов, арахиса, цветной капусты. Часть дохода этого комитета поступает в фонд других комитетов, например в комитет по литературе и искусству, который, в свою очередь, материально поощряет не только передовиков производства, но и отличившихся школьников.
С целью стимулирования роста производительности на заводе создана комиссия по присуждению передовикам звания «образцовый рабочий». Завод уже воспитал одного героя социалистического труда и четырех обладателей почетного звания «образцовый рабочий». Но главное — завод стал школой воспитания нового поколения рабочих, сознательных строителей нового общества, которым предстоит превратить страну из отсталой, аграрной в процветающую. В Чунчауне готовят будущий урожай Бирмы — по сменам, круглосуточно.
На обратном пути наш катерок сбавил обороты и замедлил ход, пропуская вереницу огромных тиковых плотов. По-домашнему курились на них костры, на которых готовилась еда.
— Пошел царь бирманского леса прямым путем в Рангун, — заметил один из сопровождавших нас, уроженец здешних мест У Тин Аун. — Сейчас тик особенно в цене и пользуется большим спросом на мировом рынке.
Доля Бирмы в мировом экспорте тиковой древесины составляет около 70 процентов, и экспорт тика уступает только внешнеторговым поставкам риса. Для развития народного хозяйства и погашения иностранных кредитов стране необходима валюта. В сезон сплава сколько его перенесет, на своих водах могучая Иравади! На проплывающих плотах засуетились, что-то закричали.
— О чем они? — полюбопытствовал я.
— Радуются людям, — последовал лаконичный ответ.
Потом я узнал, как многие недели плотогонщики коротают под открытым небом вдали от берегов, жилья, людей, узнал и много интересного об исполине бирманского леса — тике.
Леса в Бирме занимают около 60 процентов ее территории, в них произрастает свыше двухсот пятидесяти пород различных деревьев, среди которых тик занимает наиболее почетное место. Он растет в светлых влажных листопадных лесах или лесах муссонного типа, где достаточно живительной влаги (в год выпадает от 1000 до 2000 миллиметров осадков) и где температура воздуха от 20 до 40 градусов. Тик — стройное, как корабельная мачта, дерево до 50 метров в высоту и до 7 метров в обхвате с роскошной кроной из плотных крупных листьев — часто растет вместе с пьинкадо, железным деревом. Тиковые леса простираются на плоских равнинах и аллювиальных террасах в Пегу-Йоме и на восточных склонах Ракхайн-Иомы.
Тик славится ценными качествами древесины, чрезвычайно стойкой ко всякого рода вредителям, прочной, огнеупорной, долговечной, выделяющей смолистое вещество, которое предохраняет железо от ржавчины при создании деревянно-металлических конструкций. Многие иностранные мореплаватели предпочитали строить свои парусные флотилии из бирманского тика. Суда из твердого, прочного дерева сотни лет бороздили океаны, оставаясь достаточно надежными. Из тика возводились дворцы и храмы, строились дома и корабли, создавались великолепные резные украшения. В 1752 году король Алаунпая специальным указом объявил тик собственностью королевской короны, и на стволах даже проставлялось клеймо «королевский». Такое маркированное дерево было найдено в 1960 году в лесничестве района Пьинманы.
В 1855 году англичане объявили тик государственной, то есть английской, собственностью. До второй мировой войны пять английских компаний имели почти монопольное право на производство тиковой древесины, хищнически истребляя тиковые леса. После объявления в 1948 году независимости одной из первых мер новой власти, направленных против иностранного засилья в экономике, была национализация народных богатств. Были изданы и декреты, ставившие под контроль предпринимательство, связанное с производством тиковой древесины. Подумали и о восстановлении лесных массивов, вырубленных колонизаторами. Особой заботой тик был окружен с приходом в 1962 году к власти Революционного совета.
— Взрослое дерево, которому уже около ста лет, сразу не спиливают, — продолжил разговор У Тин Аун. — Сырой лес не сплавишь, поскольку он очень тяжел и тонет в воде. Поэтому сначала внизу на стволе делаются кольцеобразные надрезы коры, и до трех лет дерево сохнет на корню, что предупреждает и появление трещин. Окольцованные деревья специально маркируют и ставят дату снятия коры, чтобы точно знать, когда их можно валить. В глухих джунглях никаким машинам с тиком не справиться. В стране сейчас на лесоразработках трудится более 3 тысяч слонов и 25 тысяч буйволов. До наступления дождливого сезона готовый к сплаву тиковый лес подтаскивается к берегам речушек, протоков и рек, которые в сухой сезон настолько мелеют, что порой обнажается дно. С приходом муссонных дождей реки переполняются, и большая вода уносит огромные бревна до Иравади. На великой реке их сбивают в плоты и отправляют в долгое плавание.
За беседой время пролетело незаметно. Катерок уверенно взял курс к пустынному желтому берегу. В мутной дали растворились убегающими островками тиковые плоты и люди на них, которые еще много знойных дней и душных ночей будут гнать по Иравади флотилии плотов тяжелого тика, дерева, составляющего национальное богатство страны.
После Пагана рельеф местности резко меняется. Прибрежные песчаные дюны с одинокой растительностью переходят в сплошные холмы богатого нефтеносного района. Чем ниже по течению, тем гуще лес буровых вышек на обоих берегах Иравади. В Енанджауне нефть добывали еще в середине прошлого столетия, во времена короля Миндона. Сейчас этот город дает до 12 процентов всей добычи нефти в стране. Хорошим нефтедобытчиком стал и Чау, в 35 километрах от Пагана на восточном берегу Иравади. Городок, раскинувшийся на 5,5 километра с севера на юг и на три с лишним километра с востока на запад, встречает огромным транспарантом «Добро пожаловать в нефтеносный Чау». Он забрался повыше на холмы, подальше от нефтеочистительных сооружений, огромных резервуаров, дымящихся труб. Вокруг него пробурено около 900 скважин.
Рабочий городок, каких в Бирме теперь немало, вписал славные страницы в историю борьбы за независимость. Стачка нефтяников Чау 8 января 1938 года сыграла свою роль в подъеме национально-освободительного движения. После национализации нефтепромыслов 1 января 1964 года Чау стал работать на истинных хозяев страны. Его нефтеперерабатывающие предприятия выпускают бензин и масла, дизельное топливо и керосин. 30 тонн стеарина производит Чау в день, являясь основным поставщиком этого вида сырья в стране. 1200 рабочих-нефтяников Чау гордятся своим вкладом в дело индустриализации страны.
И вновь окаймляют берега Иравади белые и золотые зонтики пагод, одинокие деревеньки, неприметные поселения, основанные когда-то тем или иным местным правителем. Городишко Минхла на восточном берегу Иравади можно пройти за полчаса вдоль и поперек. Теперь он только и знаменит что звонкими национальными барабанами. Но расспроси местного жителя, и город оживет, претендуя на свою историческую исключительность. Говорят, что в древние времена заплыл в здешние края рыбак Маун Шве Ва с женой Ма Мин Хла, построил времянку-хижину на островке посередине реки, да так и остался жить на Иравади. Позже река изменила русло к востоку, образовав на западном берегу озерцо. Проходили годы. Британские войска захватили Нижнюю Бирму, готовясь к продвижению на север. В потоке беженцев оказался один армянин по фамилии Макертич, как его звали бирманцы. Ему приглянулись места, открытые первопоселенцем Маун Шве Ва, и он обосновал здесь в 1854 году горо