соответствующем году Мыши монголов[21], в восхитительном вилайате Кеше[22] Такина Хатун[23], состоящая в пречистом браке со славным амиром (Тарагаем. – А. М.), произвела на свет государя Сахибкирана (Великого эмира Тамерлана. – А. М.)».[24]
О происхождении матери Тамерлана источники умалчивают, а об отце их сведения довольно противоречивы: «как говорят, Тимур и его отец были из рода масс пастухов-крикунов (род барулас. – А. М.)… Его место жительством был Мавераннахр и кишлак в той окрестности. И еще говорят, что его отец был одним из знатных людей султанского государства (здесь, Мавераннахра. – А. М.)».[25]
По рассказам современников, рождению нашего Героя предшествовали, а затем его сопровождали различные знаменательные события. Так, за несколько лет до его рождения Тарагаю приснилось, что его беременная жена Такина родила ему необыкновенного сына. Он поделился своей радостью со знакомыми. Вскоре эта новость дошла до слуха хана, и тот, опасаясь появления на свет соперника, организовал нападение на женщину, после чего у нее случился выкидыш. Когда же она снова забеременела, Тарагай держал это ото всех в секрете вплоть до рождения ребенка.[26]
Ибн Арабшах в своих «Чудесах судьбы истории Тимура» поведал другую легенду: «Рассказывают, что ночью, при рождение (Тимура), в воздухе летало что-то похожее на железную (металлическую) шапку. Потом оно исчезло в пространстве, будто бы распространилось по всей земле. Будто бы оно разбросало во все стороны огонь и искры, и будто бы они заполнили [своими лучами] пустыни и оседлые места. Когда родился Тимур, будто бы его рука была замазана свежей кровью. Когда об этом спросили гадальщиков и прорицателей, магов, то некоторые из них ответили, «что он будет шуртом» (военным, военачальником, миршаб), другие говорили, что «он вырастет вором и грабителем», а третьи утверждали, «что он будет мясником и кровопийцем», а некоторые другие говорили, что «нет, из него вырастет палач и головорез». Эти слова подтверждались его делами…».[27]
Из исторических рассказов о нашем Герое известно, что его отец после рождения сына, опасаясь сглаза, долгое время скрывал его, а также не торопился давать ему имя. Впоследствии Тарагай поведал сыну историю его наречения Тимуром: «Однажды, рассказал мне отец, я увидел во сне, что ко мне подошел красивый молодой человек, лицом похожий на араба, и вручил мне меч; я взял меч в руки и стал им размахивать по воздуху; блеском стального клинка осветился весь мир.
Я просил святого Амира Куляля (духовника Тарагая шейха Шемс ад-дин Кулаля. – А. М.) объяснить мне это сновидение. Амир Куляль сказал мне, что сон этот имеет пророческое значение, что Бог пошлет мне сына, которому суждено овладеть всем миром, обратить всех в ислам, освободить землю от мрака невежества и заблуждения. Сон этот исполнился: Бог мне дал тебя, мой сын.
Как только ты появился на свет, я тотчас же отнес тебя к шейху (буквально «старец», здесь – «духовный руководитель». – А. М.) Шамсуддину. Когда я пришел, шейх читал Коран и остановился на следующих словах: «Ужели не опасаетесь, что тот, кто на небе, может земле велеть поглотить вас, тогда как она уже колеблется?»
Так как в этом стихе Корана встречается слово Тимур, то мы нарекли тебе имя Тимур».
Выслушав рассказ моего отца об обстоятельствах, при которых мне было дано имя, и узнав, что имя мое заимствовано из Корана, я возблагодарил Бога и прочел главу Корана «Табарак».[28]
Один из представителей придворной тимуровской историографии Шереф ад-дин Али Йазди в своей «Книге побед»[29] также поведал нам о сбывшемся пророчестве одного из прямых предков Чингисхана – Тумбинай сэцэна, которое тот, якобы, сделал на основании сновидения прародителя рода барулас – Хачулы. Последнему приснились звезды, восьмая из которых, по предсказанию Мудрого Тумбиная, «указывала на обладание властью». Именно Тимур оказался восьмым потомком прародителя рода барулас – Хачулы, и именно он «сделал светлым сей мир царства… И затем… по мере его (Тимура. – А. М.) роста, в его уме и движениях все отчетливее выделялись особливые его отличия, свидетельствующие об его царственности. Как ясный день, становилась очевидной предначертанность ему миродержия и царствования».[30]
Глава втораяЮность и молодые годы Тимура
«Предначертанность ему (Тимуру. – А. М.) миродержия и царствования», по мнению Шереф ад-дин Али Йазди, в юные годы Тимура проявлялась в следующем: «В играх… он говорил сверстникам: «Отныне я буду царем. Называйте меня не иначе, как царь». И дети, охотно подчиняясь, называли его своим царем. Одного из них он назначал амиром, другого – везирем. Из палочек и камыша изготовив чучело, дела ему всякие поручал и издавал фирманы (указы. – А. М.). Затем поговаривал, что «сей не повиновался фирману, выказал враждебность дерзкую. Рубите ему голову. Дабы отныне в мире никто не был непокорен шахиншаху и не делал недозволенное шахом!»…
Он быстро полюбил метание стрел и конные состязания, был весьма склонен к военным играм. Он так полюбил охоту, что дни и ночи без устали мог охотиться.
Его августейшая особа была под попечительством Всевышнего, милосердие и добродетель были свойственны его душе. И ежели порою он выражал суровый гнев и кого-либо наказывал при этом, то эти гнев и строгость были необходимы ради дел царства и правления страной…».[31]
Процитированное выше – это, пожалуй, все, что можно почерпнуть из жизнеописаний Тимура, созданных придворными историографами, о юности нашего Героя. Зато в сочинениях, авторы которых не были связаны с придворной жизнью Тамерлана и его преемников, данные о юности и молодых годах Тимура имеются.
Так, Ибн Арабшах поведал нам, что юность Тимура была отнюдь не столь безоблачной, как могло бы показаться после свидетельств современников об его происхождении: «…Он с детства был умным, простодушным, стремительным, волевым и способным подростком. Но из-за недостатков (нужды. – А. М.) (в семье) он проводил день неприятными делами, и из-за этого “переживания” он гневался и горел в душе.
В одну из ночей он украл одного барана и взвалил себе на спину. Увидев это, пастух ранил его спину стрелою и еще одной стрелою ранил его ногу и заставил его упасть.
В результате к его бедности прибавилась хромота, к злобе добавилась пакость, и усилившаяся ненависть толкнула его на месть, увеличились его претензии к жителям краев.
В этих обстоятельствах он начал искать среди сверстников себе подобных и отвернулся от наставлений милостивого Бога. Аллах ему послал сорок юнцов исполнителей, не имеющих ни богатства, ни совести. Несмотря на то, что у него руки были коротки, было мало оружия и войска, было нездоровое тело и трудное положение, не было богатств и людей, Тимур говорил им: “Я претендую на трон властелина и погружу в бурлящую катастрофу падишахов мира”…
Он с детства проводил свое время в беседах с себе подобными сыновьями визирей и эмиров. Наконец, в один из вечеров Тимур сказал им: “Моя бабушка, – она была гадальшицей и волшебницей, – увидела один сон, и этот сон не давал спокойствия услады мечты. Когда растолковали тот сон [стало известно]: один из ее сыновей или внуков будет властелином страны и, подчинив людей, станет сахибкираном[32], и современники – падишахи склонят перед ним головы. Тем человеком являюсь я. И этот момент стал близким. Вы присягните, что будете моими помощниками и опорами, вечно будете преданными и не отвернетесь от меня”.
Сверстники Тимура согласились и поклялись быть с ним вместе в счастье и горе, что они не будут выступать против него. И они везде, где бы ни были, вели разговоры вокруг этой идеи; не стесняясь и не скрывая, во весь голос говорили о нем, так что все… поверили в рассказ Тимура».[33] В этой связи вспоминается завет Чингисхана, которому Тимур осознанно следовал уже в молодости: «Если хочешь подчинить себе множество людей, прежде всего стань властителем их душ; люди никуда не денутся, если ты покорил их души»…
В «Путевых заметках» Руи Гонсалес де Клавихо, рассказывающих о путешествии испанского посольства в Самарканд ко двору Тамерлана в 1403–1406 гг., есть много деталей, которые дополняют процитированные выше свидетельства Ибн Арабшаха: «…Он (отец Тимура. – А. М.) родился в этом городе (Кеше. – А. М.), однако не принадлежал к тому племени, которое там живет, а был из племени, называемого чакатаи (род Цагадая. – А. М.)…[34]
Отец Тамурбека (Тимура. – А. М.) был благородным человеком из рода этих чакатаев, но среднего достатка, имел он не более трех или четырех всадников (нукеров. – А. М.) и жил в одном селении недалеко от этого города Кеша, так как их знатные люди больше предпочитают жить в селениях и поле (в степи. – А. М.), [нежели] в городах.
И этот его сын [Тамурбек] начинал с того, что имел только столько [имущества], чтобы содержать себя и [еще] четырех или пять всадников (нукеров. – А. М.).
Говорят, что однажды [с помощью] этих четырех или пяти людей он начал забирать силой у своих [соплеменников] один день барана, другой день корову и, когда это удавалось, пировал со своими сообщниками. Возможно, поэтому или потому, что он был человеком храбрым, доброго сердца и щедро делился всем, что имел, присоединились к нему и другие люди, так что [вскоре] у него стало триста всадников (воинов-нукеров. – А. М.). Когда их набралось столько, он начал совершать набеги на [другие] земли, грабя и воруя все, что можно для себя и своих [людей]; также выходил на дорогу и грабил [проходящих] купцов.