— Поймайте этого сукина сына, — страстно произнес он. — Вы уж не упустите его. Смитбек такой хороший человек был. Говорю вам…
Д’Агоста мягко прикоснулся к аккуратной коричневой униформе портье.
— Это спецагент Пендергаст из ФБР. Он будет нам помогать.
Портье посмотрел на Пендергаста.
— Это хорошо. Просто отлично.
Д’Агоста глубоко вздохнул. Он еще не до конца осознал все значение продемонстрированного Пендергастом документа. Возможно, они имеют дело с близнецами. А может быть, существуют два Колина Феринга. Нью-Йорк ведь большой город, и чуть не половину англичан здесь зовут Колин. И медики тоже могли ошибиться.
— Я знаю, что вам уже пришлось ответить на кучу вопросов, мистер Москеа, — продолжал д’Агоста. — Но агент Пендергаст хочет задать вам еще парочку.
— Нет проблем. Я готов ответить хоть на сотню, если это поможет поймать этого гада.
Д’Агоста вытащил блокнот. Пусть Пендергаст послушает, что говорит портье. Такой свидетель заслуживает доверия.
— Мистер Москеа, расскажите, что вы видели. С самого начала, — мягко попросил Пендергаст.
— Этот парень, Феринг, пришел, когда я сажал одного из жильцов в такси. Я видел, как он вошел. Выглядел он неважно, как будто только что с кем-то подрался. Лицо распухшее, глаз вроде как подбит, кожа какого-то странного цвета, слишком уж бледная. И шел он как-то не так. Слишком медленно.
— Когда вы его видели в последний раз до этого?
— Недели две назад. Он, наверно, куда-то уезжал.
— Продолжайте.
— Ну, он прошел мимо меня к лифту. А чуть позже вернулась миссис Келли. Минут через пять. А потом он снова появился. Это был прямо ужас какой-то. Весь в крови, с ножом в руках, шатался, будто у него чего-то болело.
Москеа немного помолчал.
— Я попытался его схватить, но он замахнулся на меня ножом, а потом повернулся и убежал. Я сразу вызвал полицию.
Пендергаст потер рукой подбородок.
— Насколько я понял, вы сажали человека в такси и поэтому видели подошедшего преступника только мельком.
— Нет, не мельком. Я долго на него смотрел. Ведь я уже говорил, что он шел очень медленно.
— Вы сказали, что лицо у него было распухшее? А не мог это быть кто-нибудь другой?
— Феринг живет здесь уже шесть лет. Я этому сукину сыну дверь по три-четыре раза в день открывал.
Пендергаст сделал паузу.
— Насколько я понял, когда он вышел, лицо у него было в крови.
— Нет, на лице крови не было. Ну, может, самая малость. Кровь была на одежде и на руках. И на ноже тоже.
Пендергаст еще немного помолчал.
— А что, если я вам скажу, что труп Колина Феринга был найден в реке Гарлем десять дней назад?
— А я вам отвечу, что вы ошибаетесь, — прищурил глаза Москеа.
— Боюсь, что нет, мистер Москеа. Тело опознано, сделано вскрытие, и все такое прочее.
Портье выпрямился во весь свой невысокий рост и с достоинством произнес:
— Если вы мне не верите, посмотрите пленку. Там ясно видно, что это Колин Феринг.
Он с вызовом посмотрел на Пендергаста.
— Мне дела нет до какого-то там трупа в реке. Убийца — Колин Феринг. Я это точно знаю.
— Благодарю вас, мистер Москеа, — закончил разговор Пендергаст.
Д’Агоста прочистил горло.
— Если нам опять понадобятся ваши показания, я дам вам знать.
Подозрительно покосившись на Пендергаста, портье кивнул.
— Это Колин Феринг его убил. Вот его и ищите.
Они вышли на улицу. После гнетущей духоты квартиры бодрящий октябрьский воздух показался им особенно свежим. Пендергаст махнул рукой в сторону «Роллс-ройса-59» «Серебряный призрак», припаркованного у дома. Сквозь стекло был виден бесстрастный профиль Проктора, личного шофера Пендергаста.
— Не хотите проехаться в центр?
— Почему бы и нет. Уже половина четвертого. Поспать все равно не удастся.
Д’Агоста влез в обитый кожей салон. Пендергаст сел рядом.
— Давайте-ка посмотрим пленку из камеры слежения.
Спецагент нажал на кнопку в подлокотнике, и с потолка спустился экран. Д’Агоста вынул из портфеля диск.
— Это копия. Оригинал уже в управлении.
Пендергаст отправил диск в плейер. Через мгновение на экране появился вестибюль дома № 666 по Уэст-Энд-авеню. Камера перекрывала все пространство от лифта до входной двери. Указатель времени в углу экрана бесстрастно отсчитывал секунды. Уже, наверное, в десятый раз д’Агоста наблюдал, как портье вышел с одним из жильцов на улицу, где их ждало такси. В это время в вестибюле появился человек. В его тяжелой походке было что-то зловещее — он медленно и как бы бессознательно продвигался вперед, еле волоча ноги. Потом он взглянул на камеру остекленевшими и какими-то незрячими глазами. Одет человек был тоже странно: поверх рубашки наброшено ярко-красное одеяние с блестками, на котором изображены разноцветные круги сердца и кости. Лицо опухшее и бесформенное.
Пендергаст перемотал запись, пока на экране не появилась новая фигура. Это была Нора Келли с коробкой в руках. Она вошла в лифт и исчезла с экрана. Еще одна перемотка, и на экране вновь появился Феринг, выходящий из лифта. Вид у него был совсем дикий. Одежда разорвана и залита кровью, в правой руке тяжелый нож, которым обычно пользуются аквалангисты. Портье попытался его задержать, но Феринг замахнулся на него ножом и, пройдя через двойную дверь, исчез в темноте.
— Вот тварь, — рявкнул д’Агоста. — Яйца бы ему оторвать и скормить с гренками.
Он посмотрел на Пендергаста. Агент был погружен в раздумья.
— Согласитесь, все детали видны очень четко. А вы уверены, что в реке нашли труп именно Феринга?
— Его сестра опознала труп. У него были родинки и татуировки, которые помогли это сделать. Медэксперт, который его осматривал, вполне надежный парень, хотя несколько трудноват в общении.
— А как он умер?
— Самоубийство.
Д’Агоста хмыкнул.
— А еще родственники у него есть?
— Мать находится в доме для престарелых. Она не в своем уме. Больше никого нет.
— А сестра?
— После опознания она вернулась в Англию.
Немного помолчав, Пендергаст пробормотал:
— Любопытно, весьма любопытно.
— Что именно?
— Мой дорогой Винсент, в этом и без того загадочном деле есть один момент, который сбивает меня с толку. Вы заметили, что сделал преступник, когда зашел в вестибюль?
— Что?
— Он посмотрел в камеру.
— Он знал, где она находится. Ведь он жил в этом доме.
— То-то и оно.
И агент ФБР вновь погрузился в размышления.
4
Кейтлин Кидд сидела в своем «RAV-4», держа в одной руке утренний сандвич, а в другой — большой стакан с черным кофе. На руле лежал номер «Ярмарки тщеславия», который она внимательно изучала. За окном шумел нескончаемый транспортный поток, медленно продвигавшийся по Семьдесят девятой улице.
На приборной панели хрипло подала голос полицейская рация, и Кейтлин переключила свое внимание на нее.
«…Управление вызывает двадцать пять — двадцать семь, ответьте десять — пятьдесят на углу Сто восемнадцатой и Третьей улиц…»
Быстро потеряв интерес к рации, Кейтлин продолжила листать страницы, одновременно поглощая бутерброд.
Будучи криминальным репортером, Кейтлин часто и помногу разъезжала. Преступления часто совершались в отдаленных уголках Манхэттена, и собственная машина давала сто очков вперед метро или такси. Если, конечно, хорошо ориентироваться в городе. В ее работе, где главное — раньше всех опубликовать сенсационный материал, счет шел на минуты. Полицейская рация позволяла быть в курсе событий. Настоящая большая сенсация — вот что ей было нужно сейчас.
Зазвонил сотовый, лежащий на пассажирском сиденье.
Взяв трубку, она прижала ее подбородком к плечу, управляясь, как искусный жонглер, сразу с тремя предметами: сандвичем, кофе и телефоном.
— Кидд слушает.
— Кейтлин, ты где?
Она сразу узнала голос. Это был Ларри Бэссингтон, составитель некрологов из «Уэстсайдера», дешевого таблоида где они оба работали. Он вечно ее преследовал. Она позволила ему пригласить себя на обед, поскольку была на мели, а получка ожидалась только в конце недели.
— В поле.
— Так рано?
— На рассвете самые интересные звонки. Именно тогда они находят покойников.
— Чего ради так напрягаться? «Уэстсайдер» ведь не «Дейли ньюс». Эй, не забудь, что…
— Подожди минутку.
Кейтлин опять прислушалась к рации.
«…Управление вызывает тридцать один — тридцать три, сообщение от десять — пятьдесят три на Бродвее, пятнадцать — семьдесят девять. Прошу ответить…
Тридцать один — тридцать три вызывает управление, десять — четыре…»
Она выключила рацию и возвратилась к разговору.
— Извини, что ты сказал?
— Не забудь о нашем свидании.
— Это не свидание. Просто обед.
— Дай хоть помечтать. Куда ты хочешь пойти?
— Ты приглашаешь, ты и решай.
Последовало молчание.
— Как насчет вьетнамского ресторанчика на Тридцать второй?
— Нет уж, спасибо. Я там вчера обедала и потом весь день жалела об этом.
— Ну ладно. Тогда пойдем к Альфредо?
Кейтлин опять переключилась на рацию.
«…Диспетчер, диспетчер, это семьдесят четыре — семьдесят семь по поводу убийства десять — двадцать девять, жертва — Уильям Смитбек — находится в машине судмедэкспертизы. Инспектор покидает место преступления.
Десять — четыре, семьдесят четыре — семьдесят семь…»
Кейтлин чуть не уронила стакан.
— Вот блин! Ты слышал?
— Ты это о чем?
— Только что сообщили по рации. Убийство. И я знаю убитого — это Билл Смитбек. Тот парень, что пишет для «Таймс». Я познакомилась с ним на конференции журналистов в Колумбии где-то с месяц назад.
— Почему ты думаешь, что это тот самый парень?
— Ты много знаешь людей по фамилии Смитбек? Послушай, Ларри, мне надо ехать.
— Бедняга. Так как насчет обеда…
— К черту обед.
Кейтлин включила зажигание и отпустила трубку, которая упала к ней на колени. Выжав сцепление, она так резко взяла с места, что куски салата, помидоров, зеленого перца и яичницы разноцветным веером разлетелись по машине.