– Всё под контролем, – весело произнёс Рей, – просто покажу тебе пару фигур.
Самолёт затанцевал в воздухе, разворачиваясь и наклоняясь, чтобы прочертить боевой разворот. Заставив Кирстин громко вскрикнуть, перевернулся вокруг своей оси и выровнялся.
– Вообще-то, – голос Рея в наушниках оставался всё так же расслаблен, – многие вещи снизу смотрятся куда эффектнее, чем изнутри. Но это всё равно кайф, – он на мгновение повернулся к Кирстин, и та увидела, как играет улыбка на его губах, полускрытых пластиком шлема, – как будто в мире есть только ты. И сам ветер принадлежит тебе.
Ответить Кирстин не успела, до неё вообще не дошёл смысл сказанных слов, потому что раньше чем она отошла от прошлого манёвра самолёт ушёл в штопор. Кирстин увидела, как стремительно несётся им навстречу взлётное поле, чтобы затем рывком отодвинуться вниз.
Всё время, пока истребитель бежал по взлётной полосе домой, Кирстин тяжело дышала и слышала только, как сердце бьётся где-то в самых ушах.
Рей снова распахнул стекло кабины. Стянул свой шлем, а потом, увидев, что Кирстин всё ещё сидит неподвижно, расстегнул ремешок и на ней.
Кирстин поймала его руки и на мгновение прижала к своим щекам. Затем сняла шлем и, наклонившись к Рею, резко впилась поцелуем в его губы. Бешеный стук сердца и не прекращавшийся свист ветра в ушах подвёл её к тому, чего избежать было нельзя, и, не ощутив ответа в первое мгновение, она упрямо раздвинула губы Рея языком, пробиваясь мимо них, провела кончиком по зубам, и тут только почувствовала, что руки Рея обнимают её, а язык в яростном танце сплетается с её языком.
Глава 7. Наблюдения
Кирстин не поверила своим глазам, когда на третий день после этого вылета увидела в окно, как к дому приближается грузовик, и при помощи двух охранников несколько крепких мужчин принялись выгружать из него мешки с глиной, чаны для замачивания, ящики с инструментом. Когда же напоследок они вчетвером взялись за самый большой груз, и тот упал, так что коробка приоткрылась, и из неё показалась печь для обжига, Кирстин не выдержала. Как была – в лёгком льняном платье и кашемировом кардигане, которые Жанет приготовила для неё в первый день – вскочила с кресла у окна, сидя в котором листала журнал, и бросилась в коридор.
Уже спустившись на первый этаж, в холле, она с разбегу врезалась в Рея, который заканчивал руководить разгрузкой.
– На второй этаж, в западное крыло. В бывшую комнату для просмотра видео, – произнёс он и развернулся было, чтобы начать подниматься, когда Кирстин влетела в него.
– Ты это сделал! – выдохнула Кирстин, отступая на шаг назад, и тут же, опомнившись, склонила голову, – прости. Наверное, бегать тут нельзя, да?
На губах Рея заиграла улыбка, но Кирстин не увидела её, потому что не поднимала глаз.
– Я же обещал, – сказал тот.
Кирстин наконец посмотрела на него, улыбка прорывалась и на её лицо.
– Спасибо, – сказала Кирстин, постаравшись вложить в одно это короткое слово весь свой восторг.
Рей продолжал улыбаться, но теперь уже только одним уголком губ.
– Комнату, соседнюю с твоей спальней, уже освободили, чтобы переделать в студию. Но у меня будет к тебе одна просьба.
Щёки Кирстин зарделись, и она на несколько мгновений закусила губу.
Все последние дни они провели вдвоём.
Рей и раньше постоянно держал её при себе, но необходимости сидеть в его комнате и наблюдать, как Рей работает, Кирстин не понимала. С ним она чувствовала непонятное для себя самой тепло, как будто Рей был костром, а во всём остальном доме царила зима. Однако она всё равно тяготилась своим положением и ощущением того, что для хозяина она нечто вроде детали интерьера или щенка, которого можно погладить, чтобы снять стресс.
С тех пор, как Рей показал ей самолёты, всё изменилось. В сонном царстве загородного дома, где почти всегда находился один и тот же стандартный круг домашних лиц, как правило, такой же постный, как суп из шпината, который Кирстин давали на обед, возможность смотреть на то, как Рей чертит в небе разномастные фигуры белоснежным телом самолёта стала воротами в другой мир.
Рей никогда не отказывался брать её с собой. Только когда на следующий день после их совместного вылета Кирстин подловила его во время сборов – второй раз за всё время их знакомства она видела Рея в водолазке, а не в костюме, и так определила, куда тот собирается идти.
– Можно мне с тобой? – спросила она.
Рей был немного удивлён. До сих пор Кирстин ни во встречах с ним, ни в каких-либо других вопросах инициативы не проявляла.
– Я не могу взять тебя в самолёт, – с трогательной растерянностью сказал он, – это может быть опасно, Кристи… А я должен знать, что отвечаю только за себя.
Кирстин на мгновение закусила губу.
– Но вчера же ты так не говорил.
– Вчера я занимался тем, что освоил уже давно. А сейчас собираюсь поработать над чакрой Фролова – это вроде как маленькая мёртвая петля.
Кирстин опустила глаза, и Рей вдруг понял, что не может оставить её. Только что протянувшаяся между ними нить грозила порваться, если он покинет дом.
– Ты можешь посмотреть, – наконец сказал он. – А под конец, если получится, я возьму тебя с собой на один заход.
Рей опасался, что после полутора часов лихачества в воздухе у него будут трястись руки – а в таком состоянии везти с собой пассажирку он никак не мог.
Кирстин кивнула, хотя в глазах её и стояла обида, но всё же смотреть с земли было лучше, чем сидеть в библиотеке.
Впрочем, очень скоро настроение её опять пошло на взлёт. Во-первых, по дороге Рей, вопреки обыкновению, не молчал, а рассказывал про задуманный приём. И Кирстин с удивлением обнаруживала в его глазах такую увлечённость, которую до сих пор редко видела у кого-то из своих друзей.
Рея хотелось обнять. И в эти минуты он выглядел намного моложе, чем всегда – Кирстин никак не дала бы ему тридцати лет.
Она думала, что Рей, наверное, мог бы быть её старшим братом. Ну, там, где-нибудь в полном зазеркалье, где всё не так, как здесь.
Во-вторых, оказалось, что наблюдение с земли за Реем куда менее пресно, чем она представляла.
Рей дал ей шлем с рацией, чтобы поддерживать связь, и бинокль, чтобы было лучше видно самолёт.
Время от времени он закладывал такой крутой вираж, что Кирстин казалось, что самолёт сейчас врежется в землю – но тут же в наушниках слышался расслабленный смех.
– Страшно? – время от времени интересовался Рей.
– Показушник, – не сдержавшись, пробормотала Кирстин, когда это случилось в очередной раз.
– Я всё слышу. Спущусь вниз – накажу.
Угроза заставила мурашки пробежать по спине.
Рей выровнял самолёт и прошёл на бреющем над крышами служебных помещений, чтобы затем в очередной раз попытаться заложить свою петлю. Самолёт резко снизил скорость и задрал нос вверх. Хвост зацепился за верхушку дерева, и корпус повело.
– Рей! – выкрикнула Кирстин невольно и бросилась туда, где происходило ЧП, но двое охранников тут же ухватили её за плечи, удерживая на месте. В наушниках было тихо.
Самолёт сделал несколько кувырков, медленно уходя за забор, затем вернулся в горизонтальное положение и по дуге пошёл вниз. Правый двигатель дымил, и теперь уже вся команда наблюдателей – охранники, техники и спасатели – бросились к воротам, в лес.
Сердце Кирстин бешено колотилось.
– Рей, не молчи, – повторила она в микрофон, стараясь обогнать всех бегущих рядом с ней.
Наконец, самолёт показался вдали. Дерево, которое прервало его путь, слабо потрескивало в огне.
Двое спасателей принялись отдирать стекло и за руку выволокли Рея из кабины, а ещё двое принялись поливать пеной дерево и самолёт.
Рей с трудом держался на ногах и покачивался из стороны в сторону. Его попытались ощупать, но он отодвинул руки спасателей в стороны и, нашарив взглядом Кирстин, неловко замершую в отдалении, направился к ней, на ходу отстёгивая шлем.
Кирстин тоже трясущимися пальцами принялась отстёгивать свой.
– Страшно? – спросил Рей, останавливаясь в шаге от неё и глядя прямо в глаза.
Кирстин сглотнула.
– Да.
Рей бросил шлем на землю и, притянув её к себе, втянул в долгий, будоражащий поцелуй. Кирстин чувствовала, как бешено бьётся его сердце, и в том же самом ритме пульсирует её собственная кровь. Тело Рея было горячим, руки шарили по спине, силясь стиснуть крепче, как будто хотели проникнуть внутрь. И как-то совсем не удивляло то, что напряжённый член Рея утыкается ей в бедро. В это мгновение Кирстин позволила бы ему что угодно, только бы тот продолжал прижимать её вот так – и больше не пытался летать.
Рей освободил её губы, но рукой продолжал прижимать Кирстин к груди.
– Проверьте левую турбину, всё из-за неё, – крикнул он, ненадолго отворачивая голову, а затем снова посмотрел на Кирстин. – Всё ещё хочешь полетать со мной?
– Да, – Кирстин тоже обняла его, хотя и не так решительно, как сам Рей.
С тех пор Рей без всяких споров брал её с собой и время от времени действительно пускал в кабину, даже показывал, где на панели что.
«На случай, если я не смогу управлять», – обтекаемо говорил он.
И теперь, когда Рей заговорил про просьбу, Кирстин лишь слегка покраснела. Мысль о поцелуе взбудоражила кровь не меньше, чем полёт, подавшись навстречу она легко коснулась губ Рея. Тот без раздумий ответил на поцелуй, обнял её, медленно поднялся руками по спине вверх, чтобы наконец заключить в ладони голову Кирстин. Огладил указательными пальцами затылок, от чего Кирстин довольно зажмурилась и застонала ему в рот.
– Честно говоря, – произнёс Рей хриплым шёпотом, чуть отстраняясь от неё, – я хотел попросить не о том.
Кирстин озадаченно и смущённо смотрела на него.
Рей облизнул губы.
– Я хочу, чтобы ты слепила автопортрет.
– Что?.. – во взгляде Кирстин появилось недоумение.
– Твоё лицо.
– Не думай, что я так уж хороша в лепке, Рей. Я просто студентка второго курса. И… как модель я тоже не так уж… хороша, – растерянно закончила она.