– С двумя? – спросила Кирстин, хотя в этот момент это волновало её меньше всего. Чего-то подобного она от Рея ожидала всегда. Даже ревность не всколыхнулась в груди, потому что Кирстин не допускала и тени сомнения в том, что эти двое для Реймонда – просто плоть. «Просто плоть, – невольно подумала она, – а кто же тогда ты?» И от собственных высокомерных мыслей Кирстин стало смешно.
– С двумя… Понимаешь… – Рей открыл глаза и внимательно посмотрел на неё, – в этом был самый прикол. Ты никогда не хотела переспать с близнецами?
Кирстин качнула головой.
– Многие хотят. В том числе и я. Их заказывали очень хорошо. Ну, знаешь, эскорт… У меня модельное агентство, мы с Майклом открыли его уже давно.
Кирстин смотрела на спутника, и на мгновение ей безумно захотелось спросить: «Чего ещё я о тебе не знаю?» – но она решила не перебивать.
– В общем, в этом была изюминка. А потом Майкл сказал… – Рей облизнул пересохшие губы, – предложил их продать. Они ведь сами пришли, Кирстин… хотя теперь-то что. Они хотели найти богатого покровителя – и думали, что им буду я. Но я не гожусь на такую роль.
– И что потом? – глухо спросила Кирстин.
Рей опустил глаза.
– Я продал, – сказал он, – я думал, они нашли, что искали.
– Ты врёшь, Рей. И мне, и самому себе. Ты всё прекрасно знал.
– Нет.
– Да. Но если и нет – то знаешь теперь.
Рей не ответил.
– Я не могу ей помочь, – после долгой паузы сказал он.
Кирстин промолчала. Она понимала. Больше всего в это мгновение ей хотелось притянуть Рея к себе и обнять – и в то же время в горле продолжала клокотать злость.
Когда они уже подъезжали к дому, она всё же не удержалась и сдавила руку Реймонда в своей руке.
Эта непрошеная встреча не давала Рею покоя все последующие дни.
Он сам понимал, что ведёт себя как идиот. Что спасение одного человека ничего не поменяет. Но, спрашивая себя «на кой чёрт я этим занимаюсь», давал простой ответ: «Чтобы успокоить свою совесть». Этот ответ ему подходил.
Рей связался с Уильямом Сторреном и будто бы невзначай пригласил его сыграть в теннис в ближайшие выходные. Ужасно хотелось взять с собой Кирстин, но Рей понимал, что просто начинает подвисать на ней – и потому эту мысль решительно отогнал.
Подчистую продув две партии и убедившись в том, что настроение у Сторрена достаточно хорошее, он всё так же невзначай поинтересовался, глядя на его юную спутницу:
– Девушка вам ещё не надоела? Шрам её существенно портит.
– Я думал её продать, – не слишком стесняясь, признался Уильям.
– Я мог бы вам помочь.
Бросив на Ханну короткий взгляд, Реймонд заметил, как в голубых глазах отразился страх. За вычетом шрама та по-прежнему оставалась красива. Но смотреть на неё было больно глазам. И Рей понятия не имел, куда её денет, если решится купить. Даже прислугу в доме он подбирал так, чтобы радовала глаз. А Ханна ничего не умела – и никогда не хотела уметь. Она не училась в колледже, не отличалась математическим складом ума – хотя и могла определить цену драгоценного камня, бросив на него один-единственный короткий взгляд.
Рей невольно улыбнулся собственным мыслям, подумав, что это пусть и не слишком хороший – но талант.
– Разумеется, вы понимаете, – вслух сказал он, – что в таком состоянии девушка сильно потеряла в цене. В каком-нибудь отеле вам дадут за неё пару тысяч, не более. А риск, что эта сделка выйдет на свет, очень велик.
– Да?.. – разочарованно протянул Сторрен. – Честно говоря, мне кажется, что тогда проще от неё избавиться.
Рей поджал губы, подбирая такую цифру, чтобы не выдать свой интерес, но и не оскорбить.
– По старой дружбе я дал бы вам пятнадцать тысяч.
В глазах Сторрена, устремившихся на него, промелькнул любопытный блеск.
– Вы же говорите, что не сможете её выгодно перепродать.
– Я сказал, что этого не сможете сделать вы. А у меня есть на неё клиент.
– И сколько он вам даст?
Рей поднял бровь.
– Уильям, я не разглашаю такой информации. Как бы вы посмотрели на меня, если бы я рассказал подобное о вас?
Сторрен пару секунд буравил его мрачным взглядом.
– Пятьдесят, – сказал он.
– Простите, – Рей усмехнулся и опустил на столик стакан с фрешем, который не успел допить, – это несерьёзно, я уйду в убыток.
– Вы и так неплохо на ней заработали.
– Это было давно, и тогда их было две.
На «товар» Рей старался не смотреть. Его самого коробило от произнесённых слов. Он провёл пальцем по собственному шраму – можно было утешать себя тем, что подобное украшение сделает Ханну умней. Но потерю сестры никто из них забыть бы не смог.
– Двадцать, – нехотя уступил Сторрен.
– Хорошо. Переведу деньги в ваш благотворительный фонд.
Забрать Ханну в тот же день не удалось. Даже поговорить с ней Рей возможности не имел. Лишь обменялся взглядами и, уходя, увидел, как та со страхом смотрит ему вслед.
Самому Рею по-прежнему было неспокойно. Ничто не мешало Сторрену поразвлечься напоследок. Но всё обошлось. Через несколько дней Ханну под наркозом доставили в особняк Рея во Франции. Оставалось решить, что делать с ней теперь.
Глава 5. Близкие люди
24 октября
– Ты знал, кто именно хочет меня купить?
Кирстин наносила удар за ударом, и при всей своей сноровке Рею с трудом удавалось их отбивать. Спортивный зал – в этой небольшой квартире единственный на двоих – крутился перед глазами, как карусель. Рею давно уже хотелось пить, но Кирстин оставалась неутомима.
– Нет, не знал! – Рей заблокировал очередной удар.
Два дня назад Кирстин высказала желание тренироваться вместе с ним. Это был явный прогресс в отношениях, и Рей поспешил согласиться, потому что в последнее время они видели друг друга настолько редко, что он согласен был уже на всё.
Только теперь, оказавшись в спортзале с Кирстин один на один, он понял, что это был просто повод, чтобы получить возможность его избить.
Кирстин дралась плохо, но Рей не мог решиться нанести ей ответный удар, опасаясь причинить боль. Стоило замахнуться и сфокусировать взгляд на слишком тонкой – для бойца – руке или узком плече, как его собственный кулак терял инерцию. Хотелось гладить, а не бить. И потому большую часть ударов Рей получал сам.
– Как ты это видел, Рей? – задыхаясь, но продолжая бить, спрашивала Кирстин, не замечая этих колебаний или попросту не желая замечать. – Ты трахаешь меня, пока у тебя есть настрой, а потом сдаёшь в утиль? И я раздвигаю ножки перед кем-то ещё?
Рей не заметил, как замахнулся уже по-настоящему, и, легко вывернув Кирстин руку, толкнул её к стене, чтобы затем нанести удар. В последнее мгновение, увидев в глазах Кирстин настоящий страх, он смог отвести кулак, и тот врезался в стену у её головы.
Кирстин перевернулась в его руках и испустила шумный вздох.
– Я представить этого не мог! – прошипел Рей в самое её лицо. —Когда думал, что кто-то ещё будет касаться тебя – сходил с ума. Когда думал, что ты сможешь отдаваться кому-то ещё так же, как и мне!
– Тогда зачем?! – выкрикнула Кирстин, и в зале наступила тишина.
«Два миллиона, Рей», – только и звучал голос Майкла в голове. И всё, что он мог ответить на это самому себе: «Идиот». Рей не представлял, как два миллиона могли бы окупить этот единственный проведённый с Кирстин год. Единственный год, когда он чувствовал себя живым. Единственный год, когда он не был одинок.
Тяжело дыша, Рей привалился лбом к стене. И только когда увидел, что Кирстин уже собирается уходить, произнёс:
– Кирстин… завтра приедет Брюс.
Кирстин молча замерла у выхода за дверь.
– Не волнуйся, – сказала она тихо, – я не собираюсь говорить ему, кто ты есть.
Она вышла, а Рей остался в одиночестве. Он сполз по стене и уронил лицо на согнутые колени. Ничего не менялось. Тянулись серые осенние дни – один за другим. Рей всё отчётливее понимал, что Кирстин не простит. Его же собственное неудержимое желание видеть Кирстин рядом с собой становилось только сильней.
«Ты мой наркотик», – шептал он. Рей испытывал непреодолимое желание зайти в комнату, выделенную Кирстин, три раза в день: перед тем как брался за работу, когда возвращался из офиса и в обед, когда был за несколько десятков миль от дома. Чем больше становилось расстояние, разделявшее их, тем более нестерпимым было это притяжение. Рей тянулся к телефону, чтобы позвонить, и тут же сбрасывал звонок. В нём самом начинала просыпаться ненависть – за то, что Кирстин причиняет ему такую боль. Но стоило увидеть свою болезнь лицом к лицу, как любая злость покидала его, и просто хотелось коснуться белой кожи рукой. Кончиками пальцев. Приблизиться так, чтобы дыхание Кирстин коснулось щеки. Одни только мысли об этом возбуждали Реймонда сильней, чем кто-либо когда-нибудь ещё.
Хотелось позвать её: «Кристи!» – как он называл Кирстин, когда всё ещё было хорошо. Но стоило заглянуть ей в глаза, как Рей понимал, что перед ним находится абсолютно чужой человек. Человек, которому он причинил боль, и который теперь, возможно, никогда на него не посмотрит.
Рей понимал, что должен сделать хоть что-нибудь, чтобы её вернуть, но впервые в жизни не знал – что.
Брюс Мерсер мало изменился с тех пор, как Кирстин видела его в последний раз. Однако теперь она получила возможность рассмотреть Мерсера-старшего более подробно, потому что чувствовала себя не так скованно, как тогда, когда полностью зависела от Рея.
«Не так уж много изменилось», – с горькой усмешкой отметила про себя Кирстин. Потом посмотрела на Рея, и усмешка сменилась грустной улыбкой.
Они сидели за длинным столом в обеденной комнате Рея в шато. Двое стюардов суетились вокруг стола, дворецкий выносил кушанья, но Рей оставался бледен как мел.
Кирстин смотрела то на одного Мерсера, то на другого и не могла не отметить, что братья сейчас мало похожи между собой – и в то же время на лице Брюса поселилось то же хищное выражение, которое так часто отражалось у Рея в глазах. Брюс был старше и крупней, и Рей терялся на его фоне, казался слишком молодым.