На первый взгляд кажется, будто милая сторона персоны Алексы — это она вся целиком. Но у нее есть и другая сторона — злая и мстительная женщина, которая боится сильных представительниц своего пола, напрямую проявляющих эту силу через здоровое эго. У Алексы тоже есть внутренняя сила, но она еще не получила к ней доступ. Это ее позитивная тень, дремлющая «под парами» в негативной почве, о ее существовании женщина даже не догадывается. Эта тень вырвется на свободу только тогда, когда Алекса перестанет наконец отрицать свой гнев и возмущение сильными женщинами. Для этого ей прежде всего надо назвать свое «чувство справедливости» правильным именем — жаждой мести. Прорвавшись через самообман и признав неприглядную правду о себе, она автоматически и совершенно оправданно получит доступ к здоровому гневу. Только тогда ее односторонние решения уступят место диалогу с другими женщинами и из этого получится нечто ценное для всех людей в мире. Видеть, как чья-то индивидуальная работа над тенью приносит пользу окружающим, на редкость отрадно.
В романе «Джейн Эйр» Шарлотта Бронте описывает теневую сторону викторианских женщин. На чердаке спрятана дикая, неконтролируемая, импульсивная первая жена мистера Рочестера. По ночам она кричит, возвещая о себе, и нежная, рациональная, совестливая Джейн слышит ее крики. Она спрашивает о ее присутствии в доме (то есть в психике), но реальность этой теневой женщины отрицается до тех пор, пока Джейн не собирается замуж за мистера Рочестера. И тогда она встречает в его жизни своего двойника, свою тень.
То, что мы отсекаем от себя, истощает нашу энергию. Как мы уже говорили, тень становится проблемой, только когда мы ее отрицаем. Тогда это приводит к проекции или одержимости, двум версиям одного и того же феномена самоотрицания. Когда тень овладевает нами, она подавляет и переполняет нас своей злобой, и мы проявляем наихудшие черты своего эго. Яркой метафорой этого истощающего нисхождения во тьму является вампир.
Проецируя собственные черты, мы видим их в других людях, но не в себе. Альтернатива этому заключается в контакте с тенью, в признании, что она присутствует не только в окружающих, но и во мне самом. Зрелый человек принимает факт наличия теневой стороны как непременное условие человеческого бытия. Она всегда тем или иным образом в нас присутствует. Точно так же в своей коллективной истории мы не пытаемся уничтожить тьму, чтобы остался только свет, а стараемся принять их обоих. Они жизненно необходимы друг другу, для синтеза требуются и тезис, и антитезис.
Чтобы выработать и утвердить чувство собственной ценности, эго обычно сначала приходится отрицать свою тень. В первой половине жизни это совершенно нормально и даже полезно. Сильно развитое эго помогает понять, почему нам нужно подружиться с тенью во второй половине жизни, когда эго уже сформировано и готово к тому, чтобы его вытащили наружу и хорошенько отполировали. Сильное эго помогает увидеть, что наша тень вмещает в себя неисчислимые сокровища креативности и целый новый мир возможностей. Только тогда мы имеем наибольший шанс отказаться от убеждения, будто у нас нет тени. Наоборот, мы начинаем искать ее в каждом уголке своей личности и стремимся узнать ее очертания, чтобы извлечь из нее максимум пользы.
Продолжать отрицать свою тень — это все равно что шлифовать старую монету, так она только теряет ценность. С другой стороны, тень ценна не менее, чем в потенциале ценен уголь, который в результате сильнейшего давления на него превращается в алмаз. Точно так же тяжесть сдерживания и подавления тени может способствовать повышению ее скрытой ценности. В этом заключается положительная сторона подавления и отрицания — еще один пример того, что в наихудшем всегда присутствует наилучшее. Всем нам всегда доступен способ улучшить свои плохие отношения с тенью. Для этого с ней надо подружиться. Чем более бессознательна тень, тем тяжелее и темнее ее последствия. Чем больше мы осознаем ее, тем больше шансов найти ее темное золото и очистить его.
Отрицание тени — это отказ от собственной реальности. Отрицание позитивной тени есть суть и смысл низкой самооценки. Отрицание негативной тени ведет к раздуванию эго. Далее описаны несколько самых распространенных способов, которыми мы отрицаем свою тень, и некоторые последствия и опасности, которыми чреват такой отказ.
• Неспособность принять критику или признать свою ответственность за просчеты и ошибки.
• Отрицание своей темной стороны, когда на нее указывают другие люди. Это особенно опасно, когда от этого признания зависит судьба наших близких отношений. Теперь понятно, почему эта стадия конфликта так негативно сказывается на романтических отношениях: молодому человеку непременно нужно укрепить свое эго, и он для этого отрицает свою тень. Однако для разрешения конфликта с девушкой требуется, чтобы он, напротив, признал наличие этой тени.
• Слишком сильное отождествление себя со своим представлением о себе, со своей персоной, в результате чего мы воспринимаем себя излишне серьезно. Можно, например, сказать, что наша тень скрыта, если мы совсем не видим в своих обстоятельствах юмора.
• Подавление своей темной стороны из-за страха лишиться чьего-то одобрения. Сюда входят, например, попытки угождать людям, которыми мы маскируем свою тень, добавляя ей еще больше коварства.
• Исповедование убеждений и добродетелей, которых нам не хватает, лицемерие. Hypocrisy («лицемерие») на греческом языке означает «играть роль». Мы притворяемся, будто наша персона — это наше настоящее «я». Так же как маска скрывала когда-то лицо древнегреческого актера, лицемерие скрывает наше истинное теневое лицо, защищая его от разоблачения. Мы притворяемся, что являемся чем-то большим или лучшим, нежели есть на самом деле, или даже чем-то, чем не являемся вовсе. Отличный коллективный пример — сокрытие информации в политике: теневые деяния прячутся от глаз общественности, чтобы истинный образ не проявился во всей своей ущербности. Такие маски людей и организаций нередко имеют приоритет даже над человеческой жизнью. Это весьма красноречиво показано, например, в фильме «Несколько хороших парней», который разрушает нашу наивную веру в то, будто у устоявшихся систем и их представителей нет тени.
• Страх перед собственной тенью (как и отрицание тени в целом) ведет к уязвимости перед хищниками. Отрицая свою тень, мы оказываемся во власти теней чужих. Бесхитростность Персефоны, заблудившейся в мире сладких ароматов и света, привела к тому, что Аид похитил ее и утащил в свой темный подземный мир. Точно так же простодушные молодые люди становятся сегодня жертвами фанатиков-сектантов.
• Отрицание тени в других людях: «Трудно поверить, что те, кто меня защищал, причиняли мне вред». Мы отвергаем саму возможность, что в родных нам людях прячется тень обидчика и хищника. «Они делали все, что могли». «Он не хотел так со мной поступать; просто он был алкоголиком». Мы готовы на все, чтобы оправдать их: наотрез отказываемся ассоциировать себя с произошедшим или вовсе о нем забываем, идеализируем людей, причинявших нам боль или обижавших нас, прибегаем к фрагментации идентичности (да, такое происходило, но не со мной, а с кем-то другим). Последнее нередко приводит даже к формированию множественных личностей.
Диссоциативный механизм психической самозащиты после травмы порой закрепляется настолько прочно, что мы вообще едва ли что-либо чувствуем. При этом многие описанные выше стратегии отрицания носят адаптивный характер: они помогают нам приспособиться к информации и воспоминаниям, которые оказались слишком тяжелыми, чтобы их можно было вынести. Уважение к собственным лимитам и ограничениям не означает желания противостоять правде; это самозащита от дальнейшего вторжения. Соответствующая работа в психотерапии заключается в том, чтобы, уважая закрытую дверь, в нужный момент, когда придет время, приоткрыть окошко для изменений.
• Вера в сюжеты, в которых победа добра над злом показана как нечто неизбежное; восприятие жажды возмездия как наиболее эффективной, а то и единственной реакции на зло; вера в непогрешимость суда или отношение к жизни, родным и любви по модели Поллианны — девочки, которая на все смотрит сквозь розовые очки.
• Создание монстров: в той же степени, в какой мы обвиняем других людей в бесчеловечности за их теневые деяния, мы отвергаем отрицательный потенциал в себе. Когда мы неспособны признать свою негативную теневую сторону и считаем себя святее всех святых, мы часто проецируем зло на окружающих и занимаемся, скажем, охотой на ведьм. Фундаменталисты, которые ненавидят и осуждают представителей другой веры, считая их язычниками, наделяют себя правом причинять вред или даже убивать тех, кто, по их мнению, «недочеловек». Таким же образом общество проецирует свою тень на разные меньшинства. Делать из кого-то козла отпущения — это теневая попытка уничтожить врага, который есть не что иное, как отколовшаяся часть от нас самих. То, от чего мы упорно отмежевываемся, отказываясь хоть как-то с этим ассоциироваться, кажется нам чуждым и опасным. И поэтому мы всячески преследуем, презираем и стремимся навредить тому, что от нас откололось, а лучше вовсе это уничтожить.
• Идолопоклонство: вознося в своем воображении на пьедестал других людей, «недостижимых» для нас, смертных, мы минимизируем собственную позитивную тень. И тогда мы можем бездумно следовать за гуру какого-то культа, учителем-фундаменталистом или опьяненным своим эго лидером. Идолопоклонство — это отделение и, следовательно, разрушение внутренней структуры нашей психики. Мы добровольно отдаем свой мяч в руки игрока, который кажется нам неизмеримо более знающим и искусным, чем мы. Такие игроки и правда встречаются, но правильный выбор в том, чтобы учиться у них, а не позволять им играть за нас.
Гитлер — это одновременно и монстр, и идол. Он стал теневой фигурой для целого поколения людей, чьи самые мрачные цели вознамерился реализовать. Юнг в 1938 году назвал Гитл