Танцы со Зверем
Глава 1. Дорога в Эймс
Цокая копытами по гладким камням древней дороги, лошади вывезли их на гребень холма.
- Вот и Эймс, - Ги торжественно простёр правую руку на север. Там, вдали, среди распаханных полей и зелёных лугов темнела россыпь домов, большей частью, кажется, каменных, местами даже двухэтажных. Красные черепичные крыши. Синяя лента реки к западу от построек.
Жан привстал на стременах, вглядываясь:
- Это и есть Эймс? Столица всего королевства?
- Да.
- Ты же говорил, он в сто раз больше Тагора!
- Ну, может не в сто… В счёте-то я не силён. Но он гораздо больше Тагора. Гораздо, - развёл руками Ги. - Тагор, конечно, город большой, но Эймс… он просто огромен! Особенно во время осенней ярмарки, когда с юга и с севера приезжают сотни купцов…
«Если даже Тагор ему большой город, - Жан тяжело вздохнул: - Замок тагорского графа, полсотни каменных домов, да пара сотен бедняцких мазанок вокруг них это «большой город»? Выходит, в королевстве Гетельд больших городов просто нет».
- Но это точно Эймс! Вон древнее меданское ристалище. Вон там, на восточном холме, башни королевского замка… Да и нет тут других городов. Северная дорога, - Ги указал себе под ноги, а затем на здания вдали, - ведёт к Эймсу. Мимо не проедешь.
- Прежде ты говорил, что она ведёт к Альдону, - поправил его, подозрительно прищурившись, Лаэр - смуглый толстяк с аккуратной чёрной бородкой.
- Верно, - Ги, нисколько не смутившись, пригладил свои рыжие, с сединой, усы и снисходительно улыбнулся. - Сперва ведёт из Минца к Эймсу. Но в Эймсе не кончается. Просто поворачивает на северо-восток, и тогда уж идёт напрямую к Альдону. Сейчас там мало кто ездит. Вот в прежние времена…
«Как будто в Эймс много кто ездит. За вчерашний день нам навстречу попались две крестьянских повозки и гонец. Обогнали мы ещё пару повозок и каких-то бродяг с котомками. Трудно поверить, что раньше здесь было движение, заставившее людей построить такую добротную, мощёную камнем дорогу… С каждым днём всё больше убеждаюсь, что Меданская империя это местный аналог древнего Рима. Однако, - Жан снова вздохнул, - пока эта аналогия не принесла никакой практической пользы. Вот бы попасть в период расцвета этой самой империи… Да хотя бы в период упадка! Нет же, вляпался в самые, что ни на есть «тёмные века» здешнего мира. Похоже, сейчас тут даже в самых «больших» городах, уже лет триста нет нормальной, цивилизованной жизни. Только копошение варваров на руинах… Ладно. Не о том думаю. Раз это уже Эймс, то часа за два мы до него доедем. Значит сегодня нет никаких причин пропускать тренировку».
- Стоп! Делаем тут привал! - Жан указал на поле справа от дороги: трава недавно скошена и смётана в стога. - «Прекрасное место для поединка. Надо только найти, где перевести лошадей через придорожную канаву, не переломав им ноги. Как местные крестьяне съезжают с дороги на это поле, чтобы забрать своё сено?.. Ага. Вот и след от телеги…» - Съезжаем тут! Ги, приготовь чего-нибудь горячего на обед, пока мы будем упражняться.
- Да, господин, - проворчал Ги, с кряхтением слезая с лошади. - Только горячего не обещаю. Где дров взять на костёр? Я ведь говорил утром, что нам надо с собой пару вязанок сушняка захватить, потому что дальше до самого Эймса леса не будет. Но ты не велел…
- Не хватало ещё везти с собой дрова, - отмахнулся Жан. - И так вьючные еле идут, а нам надо было спешить.
- От пары вязанок хвороста сверх того, что они везут, вряд ли вышла бы задержка. Тем более, что Эймс уже вот он. Я же говорил…
- Говорил, говорил, - передразнил его хозяин. - Раз ты такой опытный путешественник, так придумай что-нибудь, чтобы еду нам согреть, а не ворчи, как старая баба.
Лаэр и Хельд, тоже успевшие соскочить с сёдел на землю, заржали над одноногим ворчуном.
- Цыц, вы! - рявкнул на них Жан, и слуги заткнулись.
- Позволь, я помогу тебе слезть, господин, - подобострастно согнул перед ним спину Лаэр.
«Опять слезая с коня наступать ему на спину? Что за мерзкий обычай?! Нет уж, лучше я сам как-нибудь».
Жан, вынув правую ногу из стремени, перекинул её через круп лошади и соскочил наземь. Потянулся. Размял ноги и начал выбирать наиболее удобное место для боя.
Слуги, тем временем, сняли груз с вьючных лошадей. Потом споро стреножили трёх вьючных и четырёх верховых. Хельд, не церемонясь, выхватил огромный клок сена из ближайшего стога и принялся раздавать еду животным.
«Чужое ведь сено. Кто-то его косил, собирал, а мы сейчас целый стог, наверное, изведём… Впрочем, вряд ли местные крестьяне осмелятся нам хоть слово сказать».
- Нет. Плохо дело, - поморщился Ги, растирая травинки в руках. Сырое. Рано они его в стога сметали. Я на таком даже воды не смогу вскипятить. Нужны дрова. Или хотя бы сухая солома.
- Может, поставить шатёр?.. Или хотя бы навес от солнца? - засуетился Лаэр.
- Не надо, - отмахнулся Жан.
- Сегодня уже сильно печёт. Не то что вчера. И на небе ни облачка. Через час, наверное, будет вовсе не продохнуть А в тени и отдыхать, и обедать нам было бы…
- Не тяни время, толстяк. Ты первый. Сначала на дереве. Потом, как всегда, возьмешь меч у Ги, и на железе… Хельд, что ты стоишь как столб с этим флагом? Воткни его куда-нибудь, да разомнись хорошенько. Я хочу, чтобы сегодня ты показал мне всё, на что способен.
Хельд, молодой голубоглазый русоволосый гет с короткой курчавой бородкой — по виду типичный русский богатырь из сказок, смущённо улыбнулся и, воткнув флаг возле стога, принялся делать разминочные упражнения, которым Жан его научил ещё три месяца назад.
Лаэр, тем временем, вынул из тюков с поклажей и принёс три щита и три деревянных меча, а Жан, развязав кожаный мешок со своими доспехами, уже принялся облачаться.
- Позволь я помогу, господин, - подскочил к нему Лаэр.
- Одевайся уже сам, - поморщился Жан, - а то мне снова придётся тебя дожидаться.
Жан накинул стёганную куртку. Застегнул её спереди на три бронзовых пряжки. Снизу на кожаных ремешках привесил к куртке толстые, стёганные же, набедренники. Притянул их к бёдрам, застегнув пряжки чуть выше колена. Через голову надел кольчугу. Расправил её и подпоясал ремнём. Надел пластинчатые наручи. Потом накинул толстый стёганный подшлемник, прикрывавший не только голову, но также шею и плечи. Сверху надел шлем. Застегнув нащёчники пряжкой на подбородке, глянул на Лаэра — тот ещё возился, облачаясь в свой доспех из мягкой кожи, набитой льняным очёсом и простёганной крупными ромбами. Приказал Хельду:
- Помогай, а то этот болван ещё час будет возиться.
Хельд кивнул и принялся застёгивать пряжки на Лаэровом стёганном поноже, спереди закрывавшем всю ногу до ступни.
«Жаль я себе не сделал таких поножей на всю ногу. Смотрится, конечно, убого, но зато реально защитит, если удар будет не очень сильным, или меч не очень острым… Ладно, мои высокие кедонские сапоги из толстой буйволиной кожи тоже неплохая защита, и, в сочетании со свешивающимся на коленную чашечку набедренником, они прикрывают всю ногу, даже ступню… Конечно, лучше было бы облачиться в полный готический доспех, да где его тут, в этом варварском мире взять? Тут даже шинных поножей готовых не найдёшь. Только на заказ и за очень хорошие деньги… Судя по тому, что я видел прежде, местные герои идут в бой с голыми руками и ногами. Дёрнул же меня чёрт ввязаться в этот блудняк с турниром! А то дома я, блин, на турнирах не напрыгался! Убьют, или, того хуже, покалечат, и доживай потом инвалидом в этой глуши, в лучшем случае с самодельной деревяшкой вместо ноги, как у старины Гильбера».
- Ну, готов? - повернулся Жан к толстяку.
Лаэр кивнул и встал в защитную стойку — левая нога чуть вперёд, большой треугольный лямочный щит прикрывает тело от плеча до колена, деревянный меч, чуть выглядывая из-за щита, покачивается в полусогнутой правой руке.
Хельд поправил Лаэру кольчужную бармицу и отошел в сторону.
- После боя доспех не снимай. Отдохнешь, и будет второй заход, на железе. А ты, Хельд, одевайся. Будешь следующим… Начали!
***
Жан тренировался уже четыре месяца. Почти каждый день. Сначала тело слушалось плохо. Болело и ныло, не желая делать то, чего от него требовал искушенный в фехтовании разум… Когда-то, в другой жизни Жан был неплохим фехтовальщиком… Нет, первых мест на всероссийских железных турнирах он не брал, но призовые на региональных междусобойчиках порой случались. Хотя, фехтовал он, в общем-то, «по фану», а не ради побед. По молодости ему нравилось драться. Он фехтовал и с реконами, и с ролевиками, и даже, иногда, с профессиональными спортсменами. Фехтовал на спортивных рапирах и на ролевых текстолитовых шпагах, на дюралевых и железных мечах, на топорах, копьях и алебардах. Разный вес, разная геометрия оружия, разные техники боя в разных тусовках. Так или иначе, он почти всё перепробовал. Только на точёном оружии всерьёз ни разу не бился. А тут, блин, только на таком и дерутся… Какое это, к чёрту, удовольствие — распахать до мяса руку или ногу партнёра по бою, а то и вовсе его убить?.. Ладно, турнир всё-таки лучше, чем война. Всё будет на виду у благородной публики и самого короля, так что какого-то совсем уж безумного зверства быть не должно. Но оружие всё равно у всех будет самое настоящее, точёное. И бойцы — не любители и не спортсмены, а самые натуральные профессиональные убийцы, ну, то есть цвет гетельдского рыцарства.
В прошлой своей жизни, где его и звали-то не Жаном, а Саней, он, перепробовав почти все виды холодного оружия, по-настоящему был влюблён только в бой на шпагах или на лёгких мечах. Вот там душа разворачивалась, а поединок превращался не просто в состязание на скорость и силу, но и в состязание умов. Хлёсткие кистевые удары, обводки, финты, технично выполненные защиты и контратаки. Лязг и звон лёгких, полукилограммовых, стальных клинков… Эх, попал бы он в мир каких-нибудь Дартаньянов! Уж там бы оторвался… Наверное. Точно чувствовал бы себя там комфортнее, чем среди этих варваров, у которых верхом технологии и роскоши были тяжелые мечи «каролингского» типа, откованные, большей частью, из совершенно поганого железа, мнущегося и гнущегося при столкновении с любой более-менее прочной железякой.