- Любой выходя на бой хочет выиграть. Если Трис будет ко мне благосклонен…
- Что ж, завтра мы всё увидим. Желаю тебе удачи. Но, думаю, если ты победишь, это многих, очень многих крайне удивит. Пока что тебе просто не попадалось достойных противников. Завтра бои будут гораздо труднее.
Жан в ответ только согласно покивал головой. Он так хотел хотя бы ещё на пару часов забыть о завтрашних боях. Служба в соборе переключила его на совершенно другие мысли и чувства, но тут возник этот… В душе снова медленно сжималась стальная пружина.
- Но даже если ты завтра проиграешь в первом же поединке, - продолжал сам с собой разглагольствовать Бруно, - свою пользу от турнира ты уже получил. Главное тебе теперь — не допустить совсем уж позорного поражения и остаться в живых. Ты уже в восьмёрке лучших бойцов. Не каждый рыцарь Гетельда удостаивался такой чести. Ты уже показал, что сражаешься ничуть не слабей многих знатных воинов. Выходец из простонародья, да ещё и не гет. Чтобы знать приняла такого человека за своего, ему не достаточно просто разбогатеть. Другие знатные люди должны увидеть в нём рыцаря. Смелого, сильного и благородного человека. Тебя люди уже увидели, и, поверь мне, запомнили. Этот древний шлем, странная манера боя… Такое трудно не заметить… И вот ещё что мне интересно — почему ты отказался забирать доспех и оружие Фэйяра?
- Этого паренька из первого боя? А откуда ты… Герольд что, всем уже разболтал?
- Ну, - Бруно пожал плечами, - может, герольд и рассказывает теперь эту историю всем кого встретит, да только я узнал обо всём из первых рук. Фейяр был в моей дружине… Но я не держу на тебя зла. Это был честный бой. Он пропустил удар и… Не повезло. Судьба… Теперь мне надо лично проследить, чтобы его доспех и оружие не растащили слуги, чтобы всё его имущество приехало к нему домой в целости и сохранности. Герольд сказал, что ты оставил доспех и меч его младшим братьям… Не боишься их мести? В наших северных краях принято мстить тому, кто убил твоего кровного родственника.
- Я как-то не подумал об этом, - растеряно пожал плечами Жан. - А сколько лет этим братьям?
- Понятия не имею. Фейяр нечасто про них рассказывал… Но я всё же не пойму, отчего ты отказался от своей законной добычи?
- Я не хотел его убивать. Это был совсем неопытный противник. С очень плохим снаряжением. Я убил его случайно, и тем, что не забрал оружия хотел как-то… хотя, как можно исправить уже свершившуюся смерть?
- Ты говоришь не как воин, - покачал головой Бруно. - Но дерёшься ты лучше многих… Кто тебя учил?
- Э… Я самоучка… Со слугами тренировался.
- Опять не хочешь рассказывать? Вот упрямый… Сдаётся мне, тебя учил какой-то опытный меданец. И шлем меданский ты поэтому напялил? Тут явно какая-то интрига!
- Какая интрига? - всплеснул руками Жан. Но Бруно в ответ только рассмеялся и снова покровительственно похлопал его по плечу.
Тем временем, они приехали на место рыцарского лагеря, разбитого на руинах, вокруг древнего ристалища. Повсюду уже горели костры. На многих из них, нанизанные на огромные вертелы, целиком жарились туши свиней и даже волов. На самом удобном месте, в центре раскинувшегося лагеря, на площадке, где прежде королевские герольды не позволяли ставить шатров никому из приехавших рыцарей, теперь были расставлены столы и скамьи для королевского пира. Горели масляные светильники на кованных железных подставках. Нарядно одетые слуги неспешно расставляли блюда с едой.
Король уже сошел с коня. Он уселся в резное кресло, поставленное во главе центрального, самого широкого и длинного стола, составленного из нескольких столов. Все три герцога уселись от него по правую руку. Ближе всех к королю устроился рыжебородый Бруно Альдонский, затем черноусый Арно Гвиданский, а затем и совершенно седоусый Гвиэр Пейлорский. Следом за герцогами за стол в предписанном порядке усаживались приглашаемые герольдами королевские графы. По другую сторону от короля уселись три его сына. Старший — уже совсем взрослый парень с русыми усами и короткой кудрявой бородкой. Средний — юноша лет пятнадцати. Младший — совсем ещё ребёнок. Рядом с ним уселся сердитого вида длинноволосый старик — наверное, его воспитатель. Дальше за столом усаживались королевские бароны.
Один из герольдов, тот самый, который всегда подбегал к Жану во время турнира, подошел к нему и пригласил за королевский стол.
«Вот чёрт! Я ведь тоже королевский барон! Буэр это королевское баронство. Правда, король продал мне, по-сути один только голый титул без владений. Развалины деревянного замка и две захудалых деревни, это всё, из чего сейчас состоит баронство Буэр. Но я и такому рад, учитывая уплаченную цену и то, зачем мне баронство… Поесть чего-нибудь, конечно, надо. После завтрака ничего толком не ел. Аж живот от голода сводит. Беда в том, что на пиру придётся ещё и пить. Не хотелось бы перед завтрашними боями напиваться».
Хотя, напиться-то перед завтрашним Жану как раз хотелось. В том-то и дело, что хотелось. - Чтобы хоть немного ослабить сжавшуюся внутри стальную пружину. Однако, он прекрасно понимал, что сегодняшняя трезвость завтра может обернуться для него серьёзным преимуществом в бою.
- Поздравляю, хозяин, - прошептал ему на ухо подскочивший Ги. - С тобой изволил беседовать сам герцог Бруно! А ты знаешь, что он — двоюродный брат нашего короля, и следующий наследник трона после королевских сыновей?
- Ясно, - кивнул Жан. - У тебя сейчас вода кипячёная есть?
- Да. Немного. Ещё тёплая. А ещё есть похлёбка. Но тебя-то, поди, за королевским столом сейчас знатно угостят.
- А ты можешь мне за столом прислуживать?
- Я?
- Да, ты. Или хотя бы Лаэр… Но лучше ты. Ты же тут почти всех, наверное, знаешь. Будешь, если что, мне подсказывать, кто есть кто.
- Э… Может лучше Хельд?
- Он уже не мается животом?
- Да, вроде, полегчало ему, после пары кружек крепкого тагорского.
- А ты, я смотрю, пока трезвый?
- Пока да, но…
- И Лаэр, надеюсь, тоже не пьян?
- Да что этому толстому будет с пары-то кружек…
- Вот что. Больше не смейте пить! Ни ты, ни Лаэр. Ни простого вина, ни, тем более, нашего, крепкого.
- Понятно, - Ги, явно, помрачнел. - Мы за что-то наказаны?
- Нет. Но вы будете жестоко наказаны, если выпьете сегодня ещё хоть глоток чего-то крепче воды. Прямо сейчас вскипяти побольше воды. Ей и будем сегодня всю еду запивать. Будешь подливать мне в кубок кипячёную воду вместо вина. Понял? И себе, и Лаэру также. Сегодня и завтра, до самого окончания турнира никакого вина. Это приказ… Другие пусть напиваются. А мы должны быть трезвыми как… - «Чёрт! Как на местном наречии сказать, «трезвы как стёклышко»? Да они и не смогут понять, что это выражение значит…»
- Трезвы как Тридильские праведники? - уточнил Ги.
- Угу. Если удержитесь от пьянства, щедро вас награжу. А если завтра меня, похмельного, убьют, или из-за вас, похмельных, со мной, со снаряжением моим что-то случится…
- Да понятно, - Ги понимающе закивал, а потом снова вздохнул. - А король-то выставил гостям три бочки вина. Одну — сладкой пейлорской скаленции, одну молодого красного альдонского, и одну нашего, крепкого тагорского. На него-то все господа, не говоря уж о слугах, и налегают. Завидно, аж скулы сводит.
Жан довольно ухмыльнулся, и прошептал:
- Вот бы они этим вином все перепились. Тогда завтра мне с похмельными будет попроще сражаться… Ну, пойдём уже. Куда мне тут велено садиться?
Глава 5. Винный дух
Пир шел своим чередом. Королевские слуги разносили и ставили перед гостями большие блюда с дымящимся, только что зажаренным на вертеле мясом. Взамен опустевших приносили новые кувшины, полные вина. На столах стояли тарелки с тонко нарезанным сыром или с холодной копчёной свининой, тарелки с хлебом, с маринованными оливами, с приправленной пряностями репой, свёклой, с соленьями и свежей зеленью. Кроме королевских слуг, следивших за общим порядком и сменой больших блюд, почти за каждым пирующим ухаживал и собственный слуга, подливая ему вино, подставляя поближе нужное блюдо или накладывая в тарелку господину то, что он прикажет.
За длинный королевский столом, после того, как были рассажены три герцога и все прибывшие на турнир графы, а затем и королевские бароны, осталось ещё немного места. Король, заметив это, велел позвать к своему столу ещё и победителей отборочных боёв турнира. В результате Жан, сидевший, как самый бедный и худородный из королевских баронов, за дальним от короля краем стола, получил себе в соседи завтрашних соперников. Справа от него сидел королевский барон Жибер дэ Армаль — угрюмый вечно чем-то недовольный старикан. А слева к нему подсели братья-меданцы Арнильф и Арнольф дэ Крамо.
Среди гетельдской знати эти меданцы, как и Жан, похоже, были «не в своей тарелке». Другие соседи почти не поддерживали с ними разговор. Многие смотрели на них настороженно, а то и зло. Отвечали односложно. Открыто никто не решался грубить южным гостям, однако, между ними и остальной знатью, буквально, кожей ощущалось напряжение.
«Странно это. Ладно, я. Ещё вчера безродный торговец вином, да к тому же ещё темноволосый и смуглокожий. Конечно, среди гетельдских рыцарей и даже баронов есть меданцы или выходцы из древних хельских племён, но они все так или иначе уже породнились с правящими здесь гетами. К ним, по крайней мере, привыкли. Да и они привыкли выглядеть и вести себя также, как гетская знать. Я тоже, наверное, приспособлюсь, и ко мне привыкнут через несколько лет. Пока главное смотреть во все глаза и подстраиваться, не особо при этом надеясь на успех. Всё равно ведь я даже гетского языка ещё как следует не выучил. Даже мой меданский, честно сказать, о сих пор больше годится для разговора простонародьем, а не с образованными людьми. Я тут всего год, причём вращаюсь в основном среди черни. Над речью и манерами работать ещё и работать… В общем, со мной всё понятно. Я для знати чужак. Но почему они так настороженно, и даже враждебно относятся