к этим меданцам? Ведь по происхождению, да и по виду эти братцы — чистокровные русоволосые геты, наверное, из тех южных гетов, что двести лет назад завоевали Меданский полуостров и основали там королевство с новой столицей в Умбэро. Выглядят и Арнильф, и его младший братец Арнольф побогаче любого из королевских баронов. Пожалуй, даже богаче иных графов. Тонкий белый хлопок нательных рубах. Парчовые котты с золотым шитьём, пояса с золотыми, по крайней мере золочёными, бляхами. Золотой перстень на левой руке у Арнильфа явно украшен драгоценным камнем, а не цветным стеклом. У обоих братьев серебряные цепи на шее, но это, похоже, только потому, что они не занимают пока никаких должностей в своём королевстве. Их папаша, граф дэ Крамо, наверняка носит золотую цепь, причём в палец толщиной… Неужели местные просто завидуют их богатству? Но среди местной знати есть и люди, одетые побогаче братьев дэ Крамо, однако, всё равно глядящие на них с неприязнью. Дело, явно, в чём-то другом…»
Тосты «за короля Суно» и «за Гетельд» уже отгремели. Знать, хлебнув довольно вина, в том числе и крепкого тагорского, стала вести себя более шумно. Господа уже громко болтали между собой, хохотали, закусывали, нанизывая на ножи куски источающего пар горячего мяса.
- Тише! - трубным голосом воззвал вдруг один из герольдов.
Король, привстав со своего резного кресла поднял золотую, инкрустированную драгоценными каменьями чашу и возгласил:
- За доблестных бойцов турнира! Пьём до дна за отважных бойцов! Пусть завтра победит искуснейший и сильнейший!
Все за столом подхватили этот тост. Опустошили свои кубки и завтрашние поединщики на своём краю стола. Жан отставил в сторону свой простенький, грамм на сто пятьдесят, латунный кубок, не украшенный никаким орнаментом. У некоторых за столами были и такие кубки, но в основном знать пила из более дорогой посуды, узорчатой, часто серебряной. У Арнильфа, например, был серебряный кубок, покрытый богатым узором из цветов и птиц. Осушив его до дна, рыцарь усмехнулся и, обведя немного помутневшим взглядом сидящих перед ним будущих противников, обернулся к Жану:
- А ты здорово здесь всех разозлил, надев на бой старинный меданский шлем.
- Правда? - поднял бровь Жан. - Ги, тем временем, подскочил к нему со спины и подлил в его опустевший кубок кипячёной воды из своего бурдюка.
- Ты разве не слышал, что тебе кричали с трибун, когда ты первый раз вышел?
- Не расслышал, честно сказать. Какие-то ругательства?
- А ещё проклятия, и скабрезные шутки… У тебя что, нормального шлема не нашлось?
- Это был самый лучший из дешевых шлемов во всём Минце, - пожал Жан плечами. А что с ним не так?
- Подобные шлема здесь, да и у нас в Медане, теперь носят разве что шуты, - снисходительно улыбнулся Арнильф. - Это же доспех имперцев. Врагов, которых повергли в прах наши славные предки… Ты что, не знал?
- Что шуты носят, не знал, - помрачнел Жан. - Однако, в деле этот шлем неплохо себя показал.
- Обычно эти древние шлема продаются в ужасном состоянии. А твой на удивление хорошо сохранился.
«Естественно. Я же выбрал лучший из тех пяти, что там продавались, как хлам, и потом почти неделю убил на его ремонт: приклепать на новые, мягкие и крепкие кожаные петли нащёчники и назатыльник; почистить всё песочком, а местами и точильным камнем от ржавчины; отрихтовать немного помятый купол шлема; обшить нащёчиники изнутри толстой и мягкой сыромятной кожей, чтобы они действительно смягчали удар, если он приходится в лицо. Слава богу, я многое помню из своих навыков прошлой жизни реконструктора. Когда-то я собирал шлема и поинтереснее, чем то убожество, которое тут носят сейчас. Конечно, я делал шлема, вырезая пластины из фабричного листового железа, склёпывал выколоченные сегменты шлемов ровными фабричными клёпками, дырки где надо сверлил электродрелью, ржавчину сводил наждачной бумагой… Тут эти операции, естественно, потруднее в работе, но, всё-таки я, в отличии от местной знати, понимаю в шлемах и доспехах, причём не только в том, как их применять в бою, но и в том, как их делать. Так что выбирать подобный товар и торговаться с кузнецами было для меня отдельным удовольствием. И цен я при покупке добивался таких, какие вам, тупым денежным мешкам, и не снились!»
- И ещё, готов поспорить, - продолжил Арнилф, прожевав кусок плохо прожаренного, зато горячего мяса, - что клинок тебе ковали в Ринте. Или в Умбэро.
- Проспоришь. - усмехнулся Жан - Он откован в Минце.
- Правда? - Меданец хмыкнул и вытер заляпанную жиром бородку рукавом рубахи: - Выходит, в Минце ещё есть хорошие мастера. Но ковался-то твой меч точно из нашей, меданской стали.
- Нет. Из привозной. С лааданских островов. Как и все ваши лучшие меданские мечи.
Арнильф положил на стол свой нож с насаженным на него и недоеденным куском мяса и внимательно оглядел Жана.
- Хм… Прости, но ты не похож на человека, способного заплатить за клинок из лааданской стали. Даже у меня клинок из меданской стали, не говоря уж об Арнольфе. В случае войны отец, кончено, даст мне попользоваться свой, лааданский клинок, если сам воевать не поедет. Но… Нет, ты выглядишь так, словно…
- Внешность обманчива, - самодовольно улыбнулся Жан… - Конечно, мне долго пришлось с мастером торговаться. А до этого я три дня выбирал в Минце лучшего кузнеца. Вообще, проторчал я там непозволительно долго, дожидаясь, пока мне сделают этот меч. Но результатом я доволен.
- Что ж, завтра кто-то, выиграв у тебя бой , получит очень дорогой, просто замечательный приз, - усмехнулся Арнильф.
«Если я вылечу с турнира, это будет уже не важно. Чёртов герцог Арно поставил условие, что я должен выиграть, именно выиграть проклятый турнир! Хорошо, что я такой нудный крючкотвор, и ещё в прошлой жизни навидался скользких мудаков, не отвечающих за свои слова. Я заставил Арно подписать документ, официальное обещание, что он отдаст мне Лин в жены, если я в этом году выиграю турнир Нисхождения. И теперь я должен, просто обязан турнир выиграть. Для вас, знатных болванов, этот турнир опасная, но забава. Для меня он — вопрос счастья всей моей жизни».
- Ну, раз клинок из лааданской стали, то это объясняет, почему он до сих пор не погнулся и не сломался, при такой толщине… - Арнильф, сняв кусок мяса со своего ножа, принялся жевать. Жан тоже потянулся ножом к блюду с мясом, выбирая хорошо пропечённый кусочек. - А ещё у твоего меча очень странная рукоять, - продолжил Арнильф, прожевав. - Это похоже на какую-то… ик… мунганскую новинку. Ты позволишь мне вблизи осмотреть твой клинок?
- Конечно, - улыбнулся Жан. - После турнира.
- Да, верно. - рыцарь рассмеялся и похлопал Жана по плечу. - Понимаю. Быть может завтра нам придётся скрестить клинки, и ты не хочешь раньше времени раскрывать свои секреты… А ещё, мне любопытно, кто же учил тебя сражаться? Ты удивительно проворно орудуешь мечом.
- Скажи лучше, - поспешил переменить тему Жан. - Мне показалось, или на вас тут все как-то недобро косятся.
- А, это, - Арнильф пренебрежительно махнул рукой и потом чуть приобнял своего младшего брата, молчаливо объедающего мясо с огромной кости. - Это потому, что мы с Арнольфом из Меданского королевства. Здешние синоры до сих пор не забыли, как драпали от нас, от армии моего короля, Эльдиберта, после битвы у Роклерского моста. Удирая они на скаку прыгали прямо в Ронту. Плыли, как крысы плывут с тонущего корабля. И до другого берега доплыли не все…
Жан заметил, что некоторые из соседей очень недобро посмотрели на них, услышав слова Арнильфа. Его брат, безусый парнишка лет, пожалуй, шестнадцати, оторвавшись от кости, что-то зашептал Арнильфу на ухо.
- Да ладно, парень, - беспечно махнул тот рукой. - То, о чём я говорю, всем давно известно. Это вы, сопляки, - он снисходительно глянул на Арнольфа, а потом и на Жана, - можете не знать, что там было и как. Бой был семь лет назад. Вы, парни, тогда ещё за мамкину юбку держались. А я там сражался! И многие, могу поспорить, многие, из тех, кто за этим столом, тоже были там, под Роклером… Что же теперь, молчать о том, что было на самом деле? Да, случается, на войне убивают. Кто-то побеждает, кто-то проигрывает. Это же обычное дело. Тут нет ничего обидного или позорного. К тому же мы всех пленных готардцев уже давно домой отпустили. Между нашими королевствами много лет мир… Ведь правда, мир? - спросил Арнильф, окинув взглядом недовольно зыркающих на него соседей с другой стороны стола.
Потом он наклонился к уху Жана и тихонько ему сказал:
- Под Роклером пал прежний король Готарда, Дагобен, а цвет готардской знати оказался у нас в плену… Но мы всех отпустили. Потом. Не сразу. Некоторым родня пять лет серебро для выкупа собирала. Страшно подумать… Слышь, Жан. Что это ваше местное вино так… ударяет в голову? На лааданских зельях вы его настаиваете что ли?
Вдруг общий гомон за столом снова прервал возглас герольда:
- Тихо! Король говорит!
Король снова поднялся с кресла и, подняв золотой кубок, возгласил:
- Выпьем теперь за наших добрых соседей, за Меданское королевство, за короля Эльдиберта и наших дорогих гостей, братьев дэ Крамо! Впервые за столько лет доблестные меданские рыцари приехали, чтобы поучаствовать в нашем ежегодном турнире Нисхождения. Честь им за это и хвала! А если кто посмеет по отношению к ним нарушить наши священные законы гостеприимства… - король обвёл грозным взглядом гетельдскую знать, сидящую за длинным столом. - Пью за короля Эльдиберта! - поднял он свой кубок.
Следом за ним подняли кубки многие из сидящих за столом, но не все.
Тут Арнильф вскочил со скамьи и поднял вверх свой кубок, который его слуга только что услужливо наполнил вином:
- Пью за короля Суно! За благородного и гостеприимного синора этих мест!
Следом за Арнильфом, не выпуская из правой руки обглоданной кости, и высоко поднимая левую, с кубком, вскочил на ноги и его младший брат:
- За нашего Эльдиберта, и за Суно!