— Я не про это, вы с товарищем Рахмоналиевым сделали такое великое дело. Это ведь немыслимо, — тут девушка стукнула кулачком по поручню, — просто невероятно. Двадцать лет после войны сидеть в секретном бункере и смотреть, как страдают люди в метро и вокруг. Вояки чертовы. Иметь оружие, технику, лекарства и продукты, и сидеть, как жлобы, на всем этом богатстве. Товарищ Ахматжон сказал, что это именно ты убедил сумасшедших вояк соединиться с нами?
— Да ладно, чисто случайно оказались в нужном месте, в нужное время, — улыбнулся я, — тебя вот встретил, а поболтать я люблю. Правда, красивых девиц, в зеленых медхалатах, люблю еще больше.
— Опять ты все врешь, если бы не ты, вояки еще бы лет двадцать сидели бы у себя в комплексе и боялись бы высунуть свои бронированные носы. Вот за это я тебя и люблю, Ветер, за скромность натуры.
Опять убегающая, в свете фар, темнота тоннеля. Стук колес мотодрезины и ровный рокот ее мотора. А рядом со мною на сиденье сидит прекрасная девушка…
«Ее уста — живой воды родник,
И пламень губ в живой воде возник!
Огонь румянец на щеках разжег,
Их золотой осыпал порошок…»
8. Черное золото
25 июня 2034 года
Ровный рокот дизельного мотора. Шесть цилиндров выдают «на гора» двести лошадиных сил. За зеленоватым бронестеклом проносятся виды пост-ядерного Ташкента.
На сегодня наш план таков: разведать северо-западные районы города, а именно: «Шайхонтахурский» и «Алмазарский». Именно там, по слухам, в районах оконечных станций, на северо-западе ветки метро «Узбекская линия» и расположилась банда Османа-хаджи.
Последние три станции: «Беруни», «Тинчлик» и «Чорсу» были довольно долгое время попросту оторваны от большого мира, ввиду сильно разрушенных станций «Алишера Навои» и «Гафура Гюлома» и заваленных тоннелей.
С этим ответвлением метро долгое время, вообще не было никакого сообщения. Пока эти станции не заявили о себе, как о мрачных бандитских группировках, промышляющих разбоем и нападениями, проникающих в городское метро через неизвестные проходы и вентиляционные люки, ворующих людей и грабящих караваны. Не брезговали бандиты и нападениями на дальние и слабо вооружённые станции. Пока лет шесть назад не разразилось настоящее побоище, унесшее немало жизней.
Битва за станции «Хлопковый Путь» — кольцо из нескольких станций в центре города: «Пахтакор», «Узбекистон», «Космонавтлар», «Мустакиллик майдони» (Площадь независимости) и двух совмещенных станций: «Айбек» — «Минг урик» (Тысяча урючин) и «Юнус Раджаби» — «Эмир Тимур хиёбони» (Сквер Эмира Тимура).
После этого бандиты убрались восвояси и попрятались на своих станциях, на юге ветки Чиланзарской, где я, ваш покорный слуга Ветер Алматинский, умудрился попасть в недолгое рабство. И точка нашего сегодняшнего маршрута — северо-западная оконечность ветки метро Узбекская.
Кто бы мог подумать? Всего два месяца назад, здесь, в «Ташкент-подземный», люди влачили жалкое существование. Чуть ли не средние века. Меновая торговля, редкие и чрезвычайно опасные вылазки на поверхность, антикварный уровень техники и технологий. Бандиты, грабежи, ткацкое производство на уровне первобытного века.
И я, Ветер, собственной персоной, посланец из Казахстана, точнее, «Метро Алматы», окажусь в самом центре событий.
Мало того, что мой побег из плена ознаменовался знакомством с товарищем Рахмоналиевым, предисполкома Ташкентской коммунистической партии.
Мало того, что мы, оказавшись в городе, напоролись на разведку военных.
Так еще, они нас притащили в свой секретный бункер, где я с Ахматжоном-ака удосужились предстать пред очами грозного полковника Рахимова.
Как я понял, после многочасового допроса, вояки «местного разлива» отличались крайней недоверчивостью. Бункер на глубине семидесяти метров был выстроен еще в середине семидесятых годов. В самом начале двухтысячных его полностью реконструировали.
В нем имелось четыре жилых и рабочих уровня, и два технических, расположенных друг под другом. Автономная система жизнеобеспечения, энергетики, запас воды и продуктов.
Комплекс был рассчитан на жизнь ста человек обеспечения и охраны, и пятидесяти членов руководства страны и правительства, в течение двух лет, после наступления дня «Ч».
Но, как говорится: «Чиновник предполагает, а Аллах располагает». В день «Ч» в комплексе были: пара взводов охраны и отряд инженеров и военных, проверяющих готовность комплекса. И когда все «Это» произошло, у людей просто не было времени кого-то спасти, вызволять из правительственных резиденций, парламента.
Автоматика бункера просто тупо задраила все люки и выходы на поверхность, ввиду высокой радиоактивной опасности. Так и прожили несколько десятков человек в правительственном бункере. Конечно, они пробовали выходить на поверхность, когда уровень радиации спал до вполне приемлемых значений. Но, бесчисленные столкновения с мутировавшими животными и стремительно вырождающимися людьми на поверхности, заставили военных надолго забыть о внешнем мире.
Ко дню нашей встречи, в бункере в живых оставалось совсем немного: три полковника, два майора, и восемь капитанов. Но, помимо этого, у горе-вояк оказались карты расположения складов госрезерва и военного мобзапаса. Все они находились глубоко под землей. И имели выход к недостроенной станции метро по Юнусабадской линии.
И последним, оставшимся в живых офицерам, не оставалось ничего делать, кроме как присоединиться к Альянсу.
Прошедший месяц ознаменовался еще одним, очень приятным для меня, событием: я познакомился с Лейлой. Или Лейлой-ханум, как ее знали многие в «подземке». Она была первоклассным полевым хирургом, терапевтом и педиатром. Да и вообще, в условиях подземного Ташкента обладать такого уровня знаниями — это одно вызывало восхищение. А как ее уважают больные и все ее бывшие пациенты…
Само знакомство вышло совершенно идиотическим: поскользнулся на рельсе, подвернул лодыжку, «прихромал» на станцию. На перроне, проходившая мимо молодая женщина, одетая совершенно по моде «Ташкент, метро 2034»: берцы, военные брюки, кофточка из шкурок крыс, увидев мое скривленное лицо, сказала мне: «Я врач. Не бойтесь меня. Снимите обувь. Так, штанину подтяните».
Она профессионально ощупала лодыжку, подвигала мою стопу вверх-вниз.
На мое: — Ой! — Она язвительно заметила: — Мужчина, держитесь. Не все потеряно. Я думаю, мы вас еще успеем спасти.
Достав из кармана аккуратно свернутый бинт, девушка ловко обмотала сустав голеностопа и, завязывая бантик, вдруг подмигнула мне.
— Вот и все, грозный сталкер-ака, ваша жизнь спасена. — Видя мое недоумение, она вдруг улыбнулась, — Худди кичкина, ну, совсем, как ребенок. Просто небольшое растяжение, и все. Ноге необходим покой, хотя бы на десять часов.
— Как вас зовут, волшебница?
— Лейла, — на меня внимательно смотрели ее черные глаза, — а вас, герой рельсовых баталий?
— Ветер.
— У вас очень странное имя, вы не находите, Ветер? — девушка задумчиво крутила свой длинный локон на пальце.
— Да как-то так получилось. Когда-то, в горах Алматы, я поймал ветер и на самодельном парашюте пролетел через Медео. Тогда меня так и назвали, Ветер Алматинский. А потом привык. Ветер так Ветер.
— Вы не наш, не местный? Я думала, слухи это все, о человеке из Казахстана.
— Вот он я, перед вами, — я горделиво выпятил грудь и попытался щелкнуть каблуками. У меня это не получилось. Левую стопу прострелило болью. — Ой, блин.
— Все с вами ясно, молодой человек, станцию «Космонавтлар» знаете? Я там в госпитале работаю. Через два дня придете ко мне на прием, ногу покажете.
— Как пожелаете, моя госпожа!
— Фи, видели мы таких хромых сталкеров. — Она сморщила носик, потом улыбнулась и пошла, гордо выпрямив спину. Стуча подкованными и до блеска начищенными ботиночками, она прошла шагов двадцать, потом остановилась и обернулась. Увидев, что я провожаю ее взглядом, она насмешливо фыркнула и пошла дальше…
9. Белое золото
30 июня 2034 года
Хорошая штука, боевой автомобиль «Тигр». Это же надо — едешь себе, едешь. Бац, завал. Вышел, посмотрел, и?.. Сел в машину и дальше поехал, благо клиренс[8] позволяет. А если и попалось что-то громоздкое, тоже не проблема. Зацепил крюком мотолебедки, отъехал малость, и включил передачу. Лебедка воет, трос натянут, мерзкая гадость на дороге, будь-то кусок плиты в «раскоряку», или сгнивший труп довоенного трамвайчика, лежащий на боку — все по фигу. Устранили проблему, едем дальше.
Сегодня в нашем экипаже пять человек:
Ким, водитель «Тигра». Немногословный, то ли кореец, то ли китаец. На вопрос, как зовут, отвечает коротко: — Ким.
Я, Ветер, за особые заслуги перед Альянсом и народом «Ташкент-подземный», произведенный в звание «лейтенант армии Тошкента». Сижу справа от водителя. На крышке двигателя, слева от меня, разложена карта местности. Район «Мирза Улугбек». Задача — провести общую разведку, на предмет наличия опасных зверей и монстров, плюс оптимизация маршрутов по району. Составить карту радиационных полей. И самое важное — обследовать наземный участок метро по Чиланзарской и проверить недостроенные станции западной оконечности ветки метро.
В уютном салоне «Тигра» сидят трое наших бойцов:
Первый стрелок Жорик, невысокий крепыш. «Одинокий сталкер» в недалеком прошлом. Промышлял мелким мародерством на поверхности города. Весь добытый хабар сдавал перекупщикам на станциях «Хлопкового пути».
Второй стрелок Мустафа-аким. Здоровяк-весельчак. Поначалу занимался фермерством: пытался разводить в подземке баранов, потом свиней. После налета бандитов, когда он собственными ручищами удавил двух бандюков, бросил все и стал наемником.
И третий наш коллега, пулеметчик Султан. Семнадцать лет. Когда два месяца назад военные объявили набор в «Армию Тошкента», бросил свою работу на «Машиностроительной» и первым записался в ряды.