ДИКТАТОР. Не стоит говорить о наследнике в таком тоне.
КУЗИНА. В каком тоне?
ДИКТАТОР. С пренебрежением.
КУЗИНА. Я этого не говорила!
ДИКТАТОР. Но ты так думаешь.
КУЗИНА. Хорошо. Ты считаешь, что это депрессия. В чем ее корень, причина?
ДИКТАТОР. Я уже сделал предположение.
КУЗИНА. Это все ерунда! Невинный роман с невинной асексуальной однокорытницей?
ДИКТАТОР. Одноклассницей. Выучи русский язык.
КУЗИНА. Выдумай что-нибудь лучше.
ДИКТАТОР. А смерть матери?
КУЗИНА. Четверть века назад? Во время родов?
ДИКТАТОР. Детские травмы — самые глубокие.
КУЗИНА. Дорогой, твоему сыну предстоит управлять огромной страной, в которой живет сто миллионов граждан со свернутыми мозгами…
ДИКТАТОР. Уже меньше.
КУЗИНА. Неважно! Допустим, ты прав: Макс погружен в инфантильные страхи и комплексы, в свои двадцать пять он законченный…
ДИКТАТОР. Клара! Следи за языком!
КУЗИНА. Ребенок. Но — в плохом смысле слова, в опасном смысле слова.
ДИКТАТОР. Хорошо, я поговорю с отцом Александром.
КУЗИНА. А может, лучше пригласить психоаналитика?
ДИКТАТОР. Хорошо, пригласи. Не будем ссориться. Мы по-разному смотрим на эти вещи, но ведь это естественно — мы разные люди. А ты, возможно, вообще не человек.
КУЗИНА. Очень мило. Кто же я, по-твоему?
ДИКТАТОР. Ты — ангел, моя дорогая, ангел! Но ты — это ты, а я — это я.
КУЗИНА. Хочешь сказать, так и будет всегда?
ДИКТАТОР. Прости?
КУЗИНА. Эта дистанция, этот публичный холод, который подчеркивает разницу нашего положения, так это и будет? Всегда?
ДИКТАТОР. Перестань, ты знаешь мое отношение…
КУЗИНА. Я знаю, ты меня любишь, ты меня хочешь. Пока я молода и красива и нужна тебе как женщина. Но мой статус — любовницы и дальней родственницы (ведь это не кровные узы, а седьмая вода на киселе) не дает мне вообще никаких гарантий.
ДИКТАТОР. Послушай, я тебе обещал и обещаю опять: как только мальчик женится, мы сразу оформим наши отношения.
КУЗИНА (вздыхает). Значит, это случится не скоро. Еще лет через пятьдесят, когда из тебя будет сыпаться песок, а из меня… из меня…
ДИКТАТОР (заинтригован). Что?
КУЗИНА. Уже не будет литься тот самый кисель.
Кузина и Фата Моргана.
КУЗИНА. Абсурд! Этот фрик, эта пародия на человека в любом случае не сможет управлять государством. Пародия — это смешно, а смешная власть — это нонсенс. Меня одна мысль сводит с ума! Расслабленный фрик, идиот наследует трон моих предков! А потом-то что? А? Что потом? (Пауза.) Это не риторический вопрос — я хочу, чтобы вы ответили.
ФАТА МОРГАНА. Можно подумать? (Думает.) Неадекватный правитель — это всегда катастрофа.
КУЗИНА. Черная скважина!
ФАТА МОРГАНА. Будут невинные жертвы.
КУЗИНА. Миллионы, десятки миллионов ни в чем не повинных людей умрут или вообще не родятся! И я в их числе! Я — окончившая школу с золотой медалью! Я — умеющая играть на бирже и никогда не проигрывать! Я — прочитавшая Канта и Гегеля — не из-под палки, заметьте, но с наслаждением!
ФАТА МОРГАНА. Это ужасно. Он действительно плох?
КУЗИНА. Безнадежен. Сами увидите. Ваши встречи начнутся в этот понедельник. Постарайтесь понять причину его депрессии. Но это не самое главное. Это еще не самое главное. Гораздо существенней другое.
ФАТА МОРГАНА. Другое?
КУЗИНА. Вы уверены в своих силах?
ФАТА МОРГАНА. Конечно. Я — профессионал.
КУЗИНА. Наследник не сможет выйти из депрессии. Никогда.
ФАТА МОРГАНА. Понимаю.
КУЗИНА. А еще лучше, если он вообще не выйдет из своей спальни. Это будет еще лучше. Для многих, для всех. Но прежде всего для нашей бедной, многострадальной родины.
ФАТА МОРГАНА. Понимаю.
КУЗИНА. Я рада, что мы понимаем друг друга. Фата Моргана.
Макс и Фата Моргана.
ФАТА МОРГАНА (заглядывая в блокнот). Итак, ваше высочество, давайте суммируем. Вы считаете, что «политика — это грязь, мерзкая помойная яма, где резвятся и хрюкают свиньи разных пород». Я правильно вас цитирую?
МАКС. Правильно.
ФАТА МОРГАНА. Но себя вы к политикам не причисляете?
МАКС. Нет.
ФАТА МОРГАНА. Еще вы сказали, что ваш отец «понимает в политике… э-э… как свинья в апельсинах».
МАКС. Сказал.
ФАТА МОРГАНА. Поэтому вы не хотите с ним больше встречаться и обсуждать что бы то ни было — ни приватно, ни тем более публично.
МАКС. Ага.
ФАТА МОРГАНА. Возьмем на заметку образ свиньи. Кстати, этот образ всплывает в ваших суждениях несколько раз. То есть не раз и не два.
МАКС. А сколько?
ФАТА МОРГАНА. Любите точные цифры? (Смотрит в блокнот.) Пять с половиной.
МАКС. Почему «с половиной»?
ФАТА МОРГАНА. Там фигурирует (заглядывает в блокнот) морская свинка. Далее: вы считаете, что «монархическая форма правления — это опасная дурь, атавизм пещерной эпохи. Что это наименее эффективный способ управлять обществом».
МАКС. Когда оно созрело.
ФАТА МОРГАНА. «Когда оно созрело». Хотя общество — это ведь не овощи, правда? Кто будет определять степень его зрелости или незрелости? Далее: ваш отец, по вашим словам, «объявив себя диктатором, лег бревном (возможно, вы хотели сказать „боровом“), на дороге истории, то есть лишил страну воли к развитию и переменам». (Откладывает блокнот.)
МАКС. Написано, как сказано. То есть наоборот.
ФАТА МОРГАНА. Можно задать вопрос? Вы кого-нибудь когда-нибудь любили?
МАКС. А при чем тут это?
ФАТА МОРГАНА. Значит, не любили. Потому что влюбленный знает, что такое ревность, что такое страх потерять близкого человека. Партнера, друга, фрагмент своей самости. Ведь у вашего партнера или партнерши есть глаза, уши, кожа — он или она хочет осязать всякое разное, слушать голоса разных тембров, видеть бесконечное разнообразие форм. Понимаете, к чему я клоню?
МАКС. К чему вы клоните?
ФАТА МОРГАНА. Влюбленный способен на все! Он может приковать себя цепью к объекту своей страсти — так поступали фашисты с пулеметчиками-камикадзе. Он может ненароком свернуть шею своей любимой, если она… Если ей претит идея поощрительного спаривания. Но это может случиться и во время спаривания, и вместо спаривания!
МАКС. Что-то я потерял нить.
ФАТА МОРГАНА. Да, ваше высочество, вы потеряли нить, вы потеряли мать! И можете потерять отца! Подумайте об этом. Ваш отец влюблен в свою страну. Он ревнует ее, как жених, — ко всем сразу и к каждому в отдельности. Но он желает ей добра! Уж вы мне поверьте. Быть пожизненным президентом — это огромная ответственность, это тяжкий труд — ежедневный, неблагодарный. Это невидимый крест, который давит на мозг!
МАКС. Сочувствую.
ФАТА МОРГАНА. Попытайтесь понять его величество, своего отца. И простить его. Ведь вы считаете, что он перед вами виноват?
МАКС. Ничего я не считаю.
ФАТА МОРГАНА (достает блестящий предмет, с его помощью гипнотизирует принца). Считаете, считаете — я вижу, вы любите цифры, любите их считать. Посчитайте-ка до трех!
МАКС. One… two… three…
ФАТА МОРГАНА. По-русски, по-русски! Почему вы считаете по-английски? Вы что, английский шпион? Британия — заклятый враг России со времен Грозного! Не города в Чечне, а четвертого царя всея Руси Ивана Васильевича. Всегда им была и теперь остается. В смысле — врагом. Считайте еще раз!
МАКС. Раз, два, три.
ФАТА МОРГАНА. Свинья, плохо понимающая в апельсинах, — это ваш отец, а перед ним на столе — что? Прямо под его носом — что?
МАКС. Что?
ФАТА МОРГАНА. Вызов оранжевых революций! Эфирные масла в коктейле «молотов». Синее пламя свободы. Любите апельсины? Боитесь их?
МАКС. Нет. То есть да, люблю.
ФАТА МОРГАНА. Вот и любите их, любите! Оранжевый цвет — это цвет прозрения, духовного соития — бессмертной вселенной и смертного человека. Хотите проснуться там, по ту сторону, тем, кого слушают боги, помнят деревья, почитают животные?
МАКС. Да.
ФАТА МОРГАНА. Тогда спите, спите… Спать, я сказала!
МАКС. Дерзкая вы какая. Фата Моргана…
Принц засыпает. Фата Моргана берет из вазы три апельсина, разрезает их один за другим, выжимает сок — он заливает спящему принцу лицо.
Диктатор и Министр.
МИНИСТР. Доктор Фата Моргана трижды посетила принца в его покоях. В общей сложности они оставались наедине чуть меньше десяти часов.
ДИКТАТОР. Я надеюсь…
МИНИСТР. Аудиозаписи поступили в тайный архив. Кроме того, есть расшифровка на бумаге. Доктор Фата Моргана написала подробный отчет, резюмируя свои впечатления.
ДИКТАТОР. И?..
МИНИСТР. Пока все то же, ваше величество.
ДИКТАТОР. Есть альтернативные мысли, идеи?
МИНИСТР. Есть одна мыслишка, но, боюсь, вашему величеству она не понравится.
ДИКТАТОР. Говорите, не бойтесь.
МИНИСТР. Я подумал: старое доброе средство — почему бы и нет? На новом витке, так сказать, диалектической спирали…
ДИКТАТОР. Не тяните кота за хвост! Какое средство?
МИНИСТР. Шут.
ДИКТАТОР. Шит! Я хотел сказать — черт! Вы представляете, что здесь сразу начнется? Во дворце и так полный хаос: коррупция, вседозволенность, подпольный свингерский клуб. А вы еще шута придумали к ним запустить!