— У меня только что возникла мысль, — возвращаясь к реальности, заявил Гоблин
— Прибей её побыстрее, вдруг она вырвется и покусает кого-нибудь, — парировал Одноглазый.
Гоблин проигнорировал его, что обычно является самым безопасным вариантом, к тому же доводит Одноглазого до белого каления.
— Стоило только нам двинуться в поход в сторону Ада, при малейшей заминке мы каждый раз сталкиваемся с кучей голых горячих бабёнок. Так вот, у меня вопрос — когда они появятся здесь?
— Коротышка прав, — признал Одноглазый, хотя он ещё мельче.
Возможно, пришло время дерзкой группе тайных поклонников Одноглазого напоить его до беспамятства и насильно искупать.
Прохождение сквозь мемориальное кладбище началось достаточно гладко и шло хорошо, пока все оставались на дороге. Но затем один из самых тупых ООС — официально объявленных салаг — родом из Трубы по кличке Рыжий не заметил что-то блестящее между двумя белыми столбами, после чего решил непременно этим завладеть. Чтобы удержать равновесие, наклоняясь, он схватился за столбик…
И как заорёт!
— Стоять! — рявкнул Ильмо, когда двое парней дёрнулись на помощь. — Сперва всем осмотреться. Никто не хочет, чтобы похожая хрень случилось и с вами.
Колонна встала. У всех были одинаковые смешанные чувства: Рыжий никому не нравился. Он был закоренелым мудилой и вероятно крысятничал у своих. Однако он был одним из нас, а мы держимся вместе.
Рыжий упал, потеряв сознание. В этот момент он отпустил столбик.
— Вот теперь хватайте его за ноги и тащите, — приказал Ильмо. — И ничего там не трогайте. Каркун! Пора за дело.
Я огляделся в поисках своих подмастерий. Я взял под своё крыло двоих парнишек из Трубы. Оба преуспели в удивительном искусстве — стоило появиться призраку любой работы, они становились невидимками. Как раз сейчас я не видел ни одного из лоботрясов.
Колонна начала двигаться, обходя мой фургон. Я опустил задний борт и уложил Рыжего туда. Ноги болвана свисали за борт.
У него был очень учащённый пульс — самый быстрый на моей памяти. Удивительно, что его сердце не разорвалось. Дыхание было учащённым и поверхностным, лицо покрылось потом.
— Не думаю, что наш парень выживет. Дай всем знать. Пусть никто ничего не трогает…
Раздались крики откуда-то спереди.
— Давай, подчищай, — отправил я Ильмо. — Увидишь Булку или Сверкунчика, передай им, что я хочу, чтобы их толстые жопы немедленно появились здесь.
Булка стал Булкой, потому что покидая Трубу у него был огромный зад. Наш поход исправил дело, но он останется Булкой, пока как-то иначе не накосячит, чтобы заслужить новое прозвище.
В этот момент появились Одноглазый с Гоблином, препирающиеся из-за чего-то, что случилось лет за двадцать лет до моего рождения.
— Эй, вы двое! Взгляните-ка на этого чудилу.
— Так это он орал недавно? — спросил Одноглазый.
— Ага. Коснулся одного из тех белых камней.
— Сердцебиение учащённое. Дыхание частое и поверхностное.
— Я заметил.
Гоблин сказал что-то более полезное:
— Что-то пыталось им овладеть.
Вот, хрень.
— Пыталось? У "него" получилось?
— Не думаю. Тебе придётся подождать, пока он не очнётся, чтобы узнать наверняка.
Тут двое парней приволокли безжизненное тело моего подмастерья Сверкунчика.
— С этим та же хрень, — объявил Гоблин, прежде чем я открыл рот.
— А где Душечка? Вот было бы здорово, если бы она подошла, пока я разбираюсь с этими недотёпами.
— Точно, не повредит, — согласился Одноглазый, как раз перед тем, как раздался очередной вопль. — Как же нам везёт на дураков! Готов поспорить, какой-то придурок просто коснулся одного из камней просто чтобы выяснить, не из-за них ли кричат.
Прежде чем эпидемия тупизма миновала, у меня на руках оказалось шесть идиотов без чувств. Я доложился Лейтенанту:
— Есть и хорошая новость: все шестеро грёбанные салаги из Трубы.
Большинство из них были в бегах и разыскивались за преступления. В целом были теми людьми, которых редко хвалили за их выдающиеся умственные способности или вдохновляющий жизненный выбор.
К моей повозке пришли Душечка с Молчуном, но им очень не хотелось задерживаться посреди кладбища. Здешний колдовской климат был неприятен для девушки. Молчун предложил:
— Мы поможем, если ты выберешься за пределы вала.
Я обратился к Ильмо:
— Как насчёт того, чтобы собрать дюжину лодырей и вытащить отсюда эту недвижимость?
Пятнадцать минут спустя я, моя повозка и мои пациенты оказались на обочине дороги за пределами вала в двух шагах от леса. Очень неуютно чувствовавшая себя Душечка стояла в окружении валявшихся без сознания парней. Она раскачивалась взад и вперёд, выставив левую ногу.
Молчун показал жестами:
— Даже здесь очень сильное ощущение от того места. Поэтому и животные не хотят к нему близко подходить.
Он никак не объяснил что «это».
Я ничего особенного не почувствовал, может быть, потому, что заходил с Гоблином в тот пустынный зал.
Душечка оживилась.
— Действует! — подразумевая, что её присутствие оказывает положительное влияние на полдюжину идиотов.
Душечка оказалась первой, что увидел Рыжий, открыв глаза. Его лицо потемнело от чёрной похоти. Затем он увидел кое-что ещё: Молчуна. И тот не улыбался.
Потом Рыжий увидел третье и четвёртое существо: Гоблина с Одноглазым.
Те тоже не улыбались.
Дурак унялся.
Одноглазый присел на корточки рядом.
— А, расскажи-ка нам, дружок, что случилось, — внимательно следя за тем, не перестаёт ли Рыжий вести себя как Рыжий, несмотря на его реакцию на Душечку очень даже в собственном духе.
— Когда я коснулся этого белого камня, меня захватили чьи-то воспоминания. Все сразу. Целая жизнь, которая кончилась очень плохо. Всё, что я смог понять, это то, что видел его глазами, потому что ни слова не понял. Ни разу не слышал такой язык.
— Думаю, он чист и может отправиться в путь, как только вспомнит, как ходить, — объявил Гоблин.
Напирая на слабость, Рыжий начал ныть и уговаривать посадить его в мой фургон.
Душечка похлопала меня по плечу.
Пришёл в себя ещё один клоун.
Его доклад совпал со словами Рыжего, за исключением того, что он добавил: явление, с которым он столкнулся, хотело захватить его, но не смогло, потому что не нашло общего языка.
Я решил, что это звучит немного странно и посмотрел в сторону колдунишек. Все промолчали.
Появился Лейтенант.
— Сколько тебя ждать? Дневной свет уходит.
— Понятия не имею, босс. У меня двое воскресли, но пока я не могу сказать, насколько они способны передвигаться на своих двоих.
— Чёрт. А нам пришлось ещё и бросить три телеги, потому что мулы разбежались. Пойду разгребу, вдруг есть место в других повозках. Если появится — я пришлю носилки.
Короче говоря, с наступлением темноты я сидел на том же месте. Двое парней, одним из которых был мой подмастерье Сверкунчик, ещё оставались без сознания. Один из тех, кто пришёл в себя, совершенно свихнулся. Он не переставал плакать и что-то непрерывно бормотал от испуга на языке, который никто не понимал. Лейтенант нашёл места в повозках только для двоих. Остальных, вероятно, придётся тащить на носилках, если найдутся желающие, пока они не смогут ходить самостоятельно.
— Это не к добру, — заключил Одноглазый
Гоблин согласился.
— Возможно, придётся его убить, ради нашей же безопасности.
Не самая приятная мысль, но я понял.
Он был одержим. Мы не могли понять, чем именно, но это могло быть что-то очень опасное, а могло быть и просто безумие.
Мне хотелось бросить Рыжего. У него не было друзей, но ему повезло. Он достаточно оправился, чтобы двигаться самостоятельно, медленно прихрамывая.
Моя стреноженная кобыла взволновалась, я вздрогнул и проснулся под своей повозкой. Со мной все ещё оставалось двое пациентов и ни одного из помощников. Мне оставили приказ догонять колонну по возможности. Я не видел смысла в том, что они меня бросили.
— Будь спок! С тобой всё будет в порядке, — успокоил меня Леденец: — Твоя бывшая не позволит Шёпот оторвать тебе что-то серьёзное.
Он действительно может верить в то, что говорит.
— Ну, спасибо, тебе Леденец, успокоил. — В следующий раз, когда его заднице понадобится лечение, я придумаю что-нибудь посмешнее.
Но начальство действительно было сильно напугано. А также все остальные, кто прошёл мимо, не посетив пустой зал.
Я не мог их за это винить, после всего, через что мы прошли, и забрались так далеко.
Возможно, внешне я был спокойнее остальных, но не был уверен, что этот величественный памятник безопасное место. Свидетельства очнувшихся идиотов совсем не убедили меня в том, что мы просто неправильно понимаем природу мемориала тем, кто ушёл раньше нас.
Поскольку у меня на руках были пациенты и не было возможности их увести, я сидел на месте с тех пор, как вышел. На открытом месте. Но, как уже было отмечено, уснул под своей повозкой, пока кобыла меня не разбудила.
Возраст начал давать о себе знать всё чаще. Теперь почти не бывает ночи, когда не нужно вставать, чтобы облегчиться раз или два. И Ночь-павших-тупиц не исключение. Это было первое, о чём я позаботился, когда меня разбудила кобыла, прежде чем мои мысли вернулись к Великому мемориалу памяти павших, и я повернулся в его сторону.
Понятия не имею, как это пришло мне в голову.
И вот, стою я на опушке леса в лунном свете, осушаю шланг и пытаюсь понять, что так взволновало кобылу. Тут моё внимание привлекли две вещи.
Сначала я заметил светлячка, сидевшего на ветке справа от меня, неподалёку от лошади. Затем я услышал, как один из моих пациентов начал бормотать на непонятном мне языке, потом встал на ноги и, неуклюже, словно зомби, направился к проёму в насыпанном вале.