— По крайней мере, теперь точно понятно, почему его так надежно к стене прификсировали. Ну так что? Мне его обратно привинтить или все-таки место дислокации менять, наконец, будем?
Ребята подошли к шкафу и под руководством соседа, взяв его в руки, потащили вниз.
Невилл с Гарри тащили шкаф, ухватив вдвоем за один конец. Снейп один — за другой. По едва слышным ругательствам, произносимым сквозь стиснутые зубы, парни скорее мешали ему, чем помогали. Кстати, сосед, несмотря на некоторую астеничность, оказался очень силен физически. Интересно, кто он по специальности?
Во время их спуска меня несколько раз посещали видения про падающую лестницу и три трупа придавленные шкафом. Но все обошлось, и этот раритет занял свое место в углу. При этом выяснилось весьма странное обстоятельство, оказывается, здесь внизу шкаф не нужно было прикручивать к стене, он вполне устойчиво стоял на своем месте.
Сосед ушел сразу же после этого важного события, ухмыльнувшись и сказав на прощанье какую-то очередную гадость Гарри. Я же опустилась на диван. Сил не осталось ни на что. У меня вообще сложилось ощущение, что этот шкаф я перетаскивала сама, причем в гордом одиночестве. Разборку вещей и приведение нашего жилища в божеский вид я решила оставить на завтра. Но перед тем как завалиться спать, я все же спросила у Гарри.
— Откуда ты его знаешь?
— Кого? Снейпа? — Гарри криво улыбнулся. — Он будет моим руководителем. О его сволочизме в Хогвартсе легенды складывают. Но, в своем деле он лучший, — вот как. Вот и ответ на мой вопрос о его специальности.
— Ну, что я могу тебе сказать? Крепись, друг.
Всё спать! Завтра очень трудный день.
Глава 2
Северус
Я сидел в любимом кресле в ординаторской своего отделения и думал. Думал долго, практически все-то время, которое прошло с момента моего прихода на работу. Те слухи, которые гуляют по больнице, мне не нравятся от слова совсем.
Слухи, которые распускаются в наших нестройных рядах Скиттер, обычно процентов на сто оказываются правдивыми, что удивительно, ведь близких друзей у Риты нет и, подозреваю, никогда не будет. Как она узнает самые последние сплетни обо всех: начиная со столичных звезд и заканчивая последним санитаром в морге у Люциуса, для всех остается неразрешимой загадкой.
О том, что Локхарта прочат на место главного врача, в клинике говорят уже неделю. Только сам Локхарт, видимо, еще не в курсе, что все знают про его грядущее повышение. Ходит по отделениям, индюк напыщенный, сует свой нос, куда не просят. Ни одного зеркала мимо себя не пропускает. Нет, некоторые странности можно простить любому, если он оказывается, несмотря на эти странности настоящим профессионалом своего дела. Вот только это все не про нашего Гилдероя. Самолюбования там выше крыши, а вот с профессионализмом не повезло.
Я со злостью сломал карандаш и удивленно принялся рассматривать обломки, зажатые в кулаках. Если Альбуса отстранят — я уволюсь. Терпеть не могу, когда мне начинают мешать делать мою работу и указывать, как мне вытаскивать людей с того света. И почему-то больше всего любят это делать те, кто, судя по всему, не имеет ни малейшего понятия о медицине. Так, только не думать об этой шавке. Не нужно портить себе настроение окончательно. Но все же, надо бы зайти в кадры, так ненароком на ее диплом посмотреть, что-то мне подсказывает, что он фальшивый.
Я оглядел комнату, задержав взгляд на стоящем на тумбочке под розеткой чайнике. Значит, работать мне здесь ровно три года один месяц и четырнадцать дней. Именно столько осталось доработать до истечения срока контракта, заключенного с Дамблдором. Ровно столько и не дня больше, если ничего не изменится. Будем надеяться только на то, что пока Гилдерой будет набивать свои карманы деньгами за счет больницы, он не будет ко мне лезть, а там срок подойдет, и я тихонько свалю, прихватив с собой этот чайник, если он, конечно, доживет до сего знаменательного дня. Вот парадокс, в моем отделении самая лучшая проводка и везде стоят безперебойники, так как от этого зависят жизни моих пациентов, но чайники горят с периодичностью раз в полгода. Пожарники нас таким образом проклинают, что ли.
Мои невеселые размышления прервал стук в дверь. Я усмехнулся. Я, наверное, единственный человек, к которому любой, работающий в Хогвартсе, будь то хоть сам главный врач или сотрудники санитарно-эпидемической службы, входят только после стука и разрешения войти.
— Да, — я откинулся на спинку кресла, продолжая сжимать в руках остатки карандаша.
— Северус, — с порога начала стоящая за дверью Рита.
— И тебе здравствуй, — я невесело усмехнулся. Терапевты нечасто посещают наше отделение. Если Скиттер пришла за пять минут до начала смены, то причины всего две: или появились новости, которые просто обязаны поднять мне настроение и заставить после этого веселиться весь мой коллектив, или она в очередной раз нашла мне потенциальную жену.
— Почему тебя не было на собрании?
— Считай, что я только что о нем узнал.
— Всем было выслано письмо, сообщение на пейджер, и я скинула тебе смс на телефон. — Она укоризненно покачала головой. Очень аккуратно покачала, чтобы не нарушить безупречную прическу.
— А ты отрицаешь такую возможность, что я не умею читать? — я пристально смотрел на женщину, к которой не испытывал ничего, кроме какого-то иррационального отвращение. Но то, что она была старше меня, заставляло запихивать свой сарказм куда подальше, и изображать заинтересованность, все-таки мама меня хорошо воспитала, несмотря на то, что думают всякие там.
— Вот ты балагуришь постоянно, а сегодня, между прочим, комиссия приезжала.
— Ты же знаешь, что я никогда не хожу на эти сборища. На мой взгляд, если Локхарту, как начмеду, необходимо знать, что творится у меня в отделении, то он в состоянии оторвать задницу от своего императорского кресла и прийти сюда.
Рита вновь покачала головой и села в свободное кресло напротив меня.
— Сегодня официально объявили о смене руководства. Прими мои поздравления. Причем от всего коллектива. Все прекрасно знают, как ты Гилдероя любишь и ценишь.
— Ну, я был готов к такому. — Три года один месяц и четырнадцать дней. Эта мысль просто начала преследовать меня. Наверно, я заведу себе календарь и буду высчитывать, сколько мне осталось.
— Это не все. — Скиттер хищно улыбнулась и пристально посмотрела мне в глаза.
— Ну, давай, добей меня, — я улыбнулся, хотя, судя по моим же собственным ощущениям, улыбка больше напоминала оскал.
— Твоя любовь — Амбридж заняла место Локхарта.
Что? Они там с ума сошли? Эту шавку поставили на управляющую должность? Главный придурок больницы и преданно смотрящая ему в глаза собачка, выпрашивающая сочную косточку, виляющая при этом хвостом? И это наше руководство? Да я прямо сейчас буду писать заявление об уходе. Я даже неустойку выплачу.
Дверь распахнулась, и в комнату влетел человек, которому прощалось довольно многое. Тонкс захлопнула за собой дверь и закричала с порога:
— Северус, я увольняюсь к чертям!
— Не пори горячку раньше времени, — мягко произнесла коллега Нимфадоры по амбулатории.
— Я с этими дебилами работать не буду! — в глазах девушки стояли слезы.
— Правильное решение, — я закрыл глаза. Многое потеряет больница. Очень многое. Вероятно, в скором времени отсюда разбежится половина коллектива. — Я тоже терпеть не собираюсь.
— Северус. Ты не можешь оставить больницу! — воскликнула Скиттер.
— Почему это? — я даже удивился.
— Ты о людях-то подумал? О тех, кому будет нужна твоя помощь...
— Я люблю людей на расстоянии, Рита. А что касается помощи... У меня там где-то ординатор новенький бегает. К тому же, какая разница, в какой именно клинике я буду оказывать свою посильную помощь этим самым людям?
Тонкс молча постояв несколько минут, выбежала из ординаторской, в очередной раз шандарахнув дверью.
— Тебе сколько лет? Почему ты ведешь себя, как обидевшийся на весь свет ребенок?! — всплеснула руками Скиттер.
— Сорок три, и ты меня знаешь. Я не собираюсь плясать под чужую дудку.
— Сейчас так везде. Времена такие, как ты этого не поймешь?
— Значит, пора уходить на заслуженный отдых и начинать ездить на рыбалку вместе с Дамблдором. Не знаешь, случайно, где можно приличный спиннинг приобрести?
— Жениться тебе надо, — с этими словами Рита встала и подошла к двери.
— Причем тут моя личная жизнь и работа? — я удивленно поднял бровь, продолжая крутиться в кресле. Рита, ничего не ответив, вышла из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
И почему всех волнует моя холостяцкая жизнь?
Уже давно, курса этак с пятого, я принял решение никогда не жениться. Тогда это было чувство брошенного королевой университета ботаника. Она ушла к другому: богатому красавцу, капитану футбольной команды. А для меня в тот момент жизнь кончилась. Это я тогда так думал. Потом просто привык.
К концу ординатуры, очнувшись после очередного корпоратива в постели какой-то медсестрички, я понял, что жизнь-то продолжается. Ну, бросила меня Лили, и что? Да ничего. Ничего, по сути, не изменилось. И понеслось.
Женщины у меня были всегда. Холеные аристократки менялись молоденькими медсестрами. Те, в свою очередь, уступали место в моей койке уставшим домохозяйкам. Сейчас же я один. Отметив сорокалетие, я ощутил ранее не свойственное мне чувство пресыщенности. Нет, периодически кто-то появлялся в моей жизни, все-таки я еще достаточно молодой мужик с вполне определенными желаниями. Но, как правило, очередная пассия задерживалась в моей жизни не более чем на неделю, а чаще на одну ночь.
После моей катастрофы с Лили я ни в кого больше не влюблялся. Нет, чувство новизны, какой-то трепет присутствовал, но желания прожить всю жизнь вот конкретно с этой женщиной под одной крышей, у меня никогда больше не появлялось. Но вот мои коллеги, почему-то, приняли окончание моих метаний по чужим койкам, как сигнал к тому, что я готов остепениться. Правда, понять не могу, с чего они это взяли? Я теперь даже в гости не хожу, потому что меня обязательно начинают знакомить с подходящей девушкой. Одной Тонкс плевать. Но у нее и своих забот хватает.