ственно, надо!
– Может, это игры у них такие, – вздохнул Гера, тщательно стряхивая землю с компьютерной клавиатуры. – Просто прийти и сказать уже не так увлекательно.
– То ли дело в офисе нагадить!
– Конечно. Забавно ведь. Жаль, пылесоса нет, быстрее бы дело пошло.
– А не вызвать ли нам специальную службу уборки? – предложила Алевтина.
– И объяснять, каким образом у нас тут столько земли оказалось? Сами справимся, ничего страшного, – ответил Гера, и тут взгляд его остановился на подоконнике, где стоял его цветок.
Диффенбахию, которую он именовал Джозефом, Герман принес из дома. Растению понравилось в офисе, оно основательно разрослось и возвышалось над остальными горшками. Гера подошел к подоконнику, коснулся плотных темно-зеленых листьев в светлую крапинку, и лицо его застыло. Глаза молодого человека будто стали наливаться изнутри яркой зеленью, становясь прозрачными до самого дна. Диффенбахия моментально вышла на контакт – в пространстве возникла подрагивающая, размытая картинка недавних событий. Показалось, что прямо из стены в помещение вошли серые сгустки, лишь отдаленными очертаниями напоминавшие людей. Фантомы пронеслись через комнату в сторону секретарской и вернулись обратно с человеком – невысокого роста парень в куртке и надвинутой на лоб бейсболке втащил мешки с землей и принялся рассыпать ее повсюду.
Завершив контакт с растением, Гера поморгал ресницами и развернулся к коллективу – в молчании сотрудники ожидали новостей.
– Джозеф видел их? – дрожащим от волнения голоском спросила Арина.
Гера кивнул и передал информацию цветка.
– Неймется выпороткам, ой неймется! – сердито произнес Никанор Потапович. – Ладненько, найдем управу, прибираться дальше надобно!
Окончательно расправились с уборкой только ближе к обеду. Всё это время Феликс провел на улице. Он стоял у ограды с закрытыми глазами, подставив лицо солнечным лучам. Своими чертами и белизной напоминающее лик мраморной статуи, оно казалось спокойным и безмятежным, словно человек просто наслаждался весенним теплом. При этом его фигура была настолько неподвижна, что редкие прохожие, шагавшие мимо особняка агентства, не обращали на него никакого внимания. Словно этого человека не существовало.
Девичьи пальчики тронули рукав черного пиджака, и прозвенел голосок Арины:
– Феликс Эдуардович, мы закончили. Идемте, а?
Он открыл глаза и кивнул. Девушка взяла под руку своего директора, и они направились к крыльцу.
Ничего в секретарской не напоминало о произошедшем, кроме взвинченного настроения сотрудников. Отнеся к мусорному контейнеру последний мешок с землей, они продолжили делиться впечатлениями и планами возмездия. Феликс же отошел к окну и с мрачным видом уставился во двор. Немного погодя, к нему подошел Никанор Потапович, встал рядом и произнес тихонько:
– Герушка с цветочком своим покалякал, да показал зеленый, как те безобразники влезли сюда. Вроде как прям со стены вошли, а опосля вроде как человека через дверь впустили, отсель цветку не видать, чего они там чудили. Амулетов противовампирных ты ж самолично в подоконники повколачивал, не работают они?
– Амулеты эти не универсальные, – ответил Феликс, не сводя тяжелого взгляда с ярко-зеленых крон старых кленов. – Не от всех разновидностей страхуют. А универсальных не существует.
– Уразумел, – вздохнул старик. – Что ж земелюшка-то так тебя тяготит, сердешный? Что ж нам делать с напастью такой?
– Разработчики моего эликсира как-то сказали, что мне, скорее всего, нужен психолог, – нехотя произнес Феликс. – Похоже, у меня сохранились человеческие реакции, которых никак не должно было сохраниться. Это как фантомные боли – руку ампутировали, но она продолжает болеть.
– Так в чем затык-то приключился? – подтолкнув очки повыше к переносице, Никанор заглянул в лицо директору. – Давай найдем тваво психолуха, пущай разберется как надобно.
– Ты уверен, что где-то существует психолог, работающий с вампирами? Есть такой специалист, да?
– А причем тут вампир-не вампир, – к Феликсу с Никанором присоединился Герман. – Сказано же – человеческие реакции тебе жить мешают, значит, с ними психолог и будет работать. Думаю, хорошему специалисту вполне по силам сделать так, чтобы тебя при виде сырой земли моментально не отбрасывало в воспоминания четырехсотлетней давности. Чтобы ты все эти кладбища не считал своими.
– Но в любом случае придется объяснять, кто я такой и откуда у меня воспоминания четырехсотлетней давности. Да и не столько земля беспокоит, сколько внезапные непонятные приступы, когда я нахожусь на солнце.
– Тем более. Можно придумать правдоподобную легенду о проблемах с землей, солнцем, о плохих воспоминаниях, и пусть мозгоправ работает.
– Если я озвучу хоть каплю своих проблем и плохих воспоминаний, боюсь, мозгоправу самому мозгоправ понадобится.
– Но делать все равно что-то надо!
Феликс не ответил. Взгляд его переместился с кленов на дорожку, ведущую к агентству. По дорожке быстрым шагом шла девушка, явно направляясь в особняк.
Спустя пару мгновений дверь распахнулась, и девушка возникла на пороге.
– Здравствуйте! – выпалила она. – Это здесь детективное агентство?
– Мы еще закрыты, приходите позже, – ответила Алевтина.
– Написано, что работаете с девяти утра, а сейчас уже половина второго! – говорила она резко, почти грубо, но при этом было очевидно, что девушка сильно взволнована.
Стоя вполборота, директор глянул на нее, махнул рукой в сторону гостевого дивана и сказал:
– Присаживайтесь. Что у вас случилось?
Глава 3
В короткой легкой куртке, длинном цветастом платье и тяжелых ботинках на толстой подошве, девушка выглядела совсем молоденькой, лет двадцати – не больше. У нее были темные волосы, забранные в небрежный хвост, чуть подкрашенное миловидное личико с высокими скулами и красивые карие глаза, в которых подступающими слезами плескалась паника.
Усевшись на диван, девушка посмотрела по сторонам, подняла взгляд к потолку и, пристально рассматривая лампу, сдавленно произнесла:
– Похоже, моя мать убила человека.
– Похоже? – переспросил Сабуркин. – Что это значит?
– Значит, что я точно не уверена, но всё указывает на это.
И она замолчала, продолжая изучать лампу.
– Что за человек? – принялась помогать Алевтина. – Где и как произошло убийство? Есть свидетели?
– Свидетели есть, человек пятьсот. – Девушка вдохнула полной грудью, подержала воздух в легких, сколько смогла и медленно выдохнула.
– Давайте с самого начала и по порядку, – предложил Гера. – Может, вам чаю налить? Воды, кофе?
– Спасибо, не надо.
– Как вас зовут?
– Анна, но все зовут меня Ася, как у Тургенева. Помните эту повесть, да?
Все сотрудники, кроме директора, дружно закивали головами. Он же продолжал стоять у окна с абсолютно безучастным, как могло бы показаться, видом.
– Моя мама – Марьяна Бакушинская, актриса, прима в театре «Эль Вагант», – продолжила Ася. – Характер у нее очень непростой, порою просто невыносимый. И если кто ей поперек дороги встанет, то я ему не завидую. В последнее время вроде все нормально было, в театре сменился главный режиссер, с которым у мамы были постоянные конфликты, с новым скандалить она еще не начала, зато у нее напрочь испортились отношения с ведущим актером – Всеволодом Плетневым. Они в спектаклях вместе играли и несколько лет у них еще отношения были, потом толком не знаю, что произошло, то ли мама его со старлеткой какой-то в гримерке застукала, то ли еще какая-то причина, но разругались они вдребезги. Мама его прям возненавидела, говорила: «одним воздухом с ним дышать не могу». И дошло до того, что она заявила: отравлю Плетнева, да так, что никто и не поймет, подумают – сердечный приступ.
Девушка опустила взгляд и замолчала.
– Мало ли чего в порыве гнева ни скажешь, – подала голос Алевтина. – Тем более, мама ваша натура творческая…
– Так он вчера и умер! – вдруг выпалила Ася. – Плохо ему стало прямо на сцене! Во время спектакля!
– И что, от сердечного приступа? – недоверчиво улыбнулся Валентин.
– Скорая сказала – да, сердечный приступ! Но, вскрытие, как говорится, покажет… – в голосе девушки зазвенели слезы, и Никанор Потапович пошел на кухню за стаканом воды.
– И как ваша мама на это отреагировала? – спросила Алевтина.
– Шок, истерика, трагедия! – Ася театрально всплеснула руками и взяла поднесенный секретарем стакан. – Она же актриса! Она может сыграть что угодно, а в душе у нее будут совершенно другие чувства.
– И что вы от нас хотите? – Гера озадаченно смотрел, как девушка пьет воду большими глотками.
– Выясните, она это сделала или нет. – Ася поставила пустой стакан на столик с вазой и журналами. – Если она, хоть успею ее куда-нибудь заграницу отправить, прежде чем полиция докопается. У моего парня есть возможности, да и отец, может быть, согласится помочь, хотя мать ему так жизнь испоганила, что он ее имени слышать не хочет. Но раз такое дело, папа поможет, обязательно поможет…
Она опустила голову и все-таки разрыдалась. Сабуркин, Алевтина, Гера, Арина, Никанор переглянулись и перевели взгляды на Феликса. Тот с явной неохотой пожал плечами и махнул рукой, мол – решайте сами.
– Дело в том, что наши услуги не бесплатные… – начал Герман.
От этих слов девушка вскинулась и быстро заговорила:
– Деньги не проблема! Я хоть сама еще студентка, на театрального режиссера учусь, два курса осталось, но парень мой из семьи не бедной, да и отец мне хорошо помогает, так что я заплачу, заплачу, сколько скажете!
– Хорошо, попробуем вам помочь. От вас понадобится сразу вся имеющаяся у вас информация, с подробностями, с деталями…
– Расскажу всё! – быстро закивала Ася. – Только у меня одна просьба: мама не должна узнать, что я вас наняла. Она мне такое устроит…
– Мы вас поняли, на этот счет можете не волноваться. Давайте теперь пройдем в наш главный офис, – Гера указал на белоснежную арку, ведущую в коридор. – Я задам вам несколько вопросов, всё запишем и приступим к вашему делу.