Театр одного поэта. Пьесы, поэмы — страница 5 из 10

МАГДА
Поэма в 4-х танцевальных балладах с прологом, эпилогом, интермедией и постскриптумом

— ...Срывайте двери — два несчастья хочу я видеть, сыновей убитых, злодейку-мать,убившую несчастных'... Появляется колесница, запряженная драконами. В ней Медея с телами детей...{4}

Еврипид. Медея


ПРОЛОГ

Две женщины носили имена

Похожие, и первая — Медея,

Царя Колхиды бешеная дочь.

Чтоб отомстить неверному супругу,

Ревнивица зарезала детей.

Прошли века, прошли тысячелетья.

Несчастную преступницу жалеем

И думаем: «Безумна от любви».

Вторую звали Магда, и она

Была женой министра пропаганды.

И в чашке приготовив цианид,

Смочив конфеты в смертоносном зелье,

Она детей убила — и себя.

Был месяц май, и грохотали пушки.

Йазон и Йозеф, Магда и Медея.

И никого, кто мог бы пожалеть...


Во время обучения в Германии Виктор (Хаим) Арлозоров познакомился с Магдой — будущей супругой Иозефа Геббельса, которая была подругой его сестры. Магду с Хаимом связывала не только страстная любовь, но и увлечённость сионизмом.



ПАЛЕСТИНСКОЕ ТАНГО

Осенний Берлинский вокзал.

Прощаются Виктор и Магда.

Он пристально смотрит в глаза

Зеленые, словно смарагды.

Она улыбнется легко,

Снимая дождя паутину.

А Виктор уже далеко —

Он видит страну Палестину.

А марши в Берлине гремят

Прев оглушает трибуны.

И факелы, ночью дымят,

Зигзагами — молнии-руны.

Мутна, словно небо, вода,

Поет она дьявольским ладом...

Но тянет и тянет туда —

К огням, площадям и парадам...

Вокзала невнятная речь.

Невнятная сцена прощанья.

Не будет ни писем, ни встреч,

Не стоит давать обещанья.

Под небом глубоким едва ль

Он будет вздыхать по Берлину.

А ветер уносится вдаль

Навеки — в страну Палестину.

А марши в Берлине гремят

И рев оглушает трибуны.

И факелы ночью дымят,

Зигзагами — молнии-руны.

Мутна, словно небо, вода,

Поет она дьявольским ладом...

И тянется Магда туда —

К речам, площадям и парадам...

Растает прощальная боль,

Прощальная горькая сладость.

Примерить ли новую роль,

Коль старая больше не в радость?

Дождинка, роса ли, слеза —

А память покроет патина.

Он всё еще смотрит в глаза,

Но что ей теперь Палестина?

Ведь марши в Берлине гремят

Прев оглушает трибуны.

И факелы, ночью дымят,

Зигзагами — молнии-руны.

Мутна, словно небо, вода,

Поет она дьявольским ладом...

И Магду утянет туда —

К речам, площадям и парадам...


16 июня 1933 года Виктор (Хаим) Арлозоров и его супруга Сима сидели на балконе тель-авивского пансиона «Кэте Дан» (ныне гостиница «Дан»). Когда вокруг них стала собираться толпа зевак, они решили прогуляться вдоль моря...


ТЕЛЬ-АВИВСКИЙ
МЕДЛЕННЫЙ ФОКСТРОТ

Весел и прекрасен, юн и говорлив

Городок у моря, в золотом песке.

Но оставлен ими шумный Тель-Авив,

Он, она — и море... Жилка на виске...

В полумраке тают милые черты...

«Нынче в целом свете только я и ты... »

В темно-синем небе — бледный лунный круг.

Тени, тени, тени наплывают вдруг...

В небе ангел смерти свой заносит нож.

И ужалит пуля — подло, будто ложь.

И глаза закроет темной пеленой.

И надежду смоет ледяной волной...

Море безутешно, море слезы льет.

Гаснут, гаснут звуки, и безлюден мол.

До Берлина ветер вести донесет.

И министру рапорт прилетит на стол:

«Встретили на пляже, всё успели в срок.

Завершили дело в восемь двадцать пять».

Иозеф прячет рапорт в ящик, под замок.

Выпивает рюмку — и ложится спать.

В небе ангел смерти свой заносит нож.

И ужалит пуля — подло, будто ложь.

И глаза закроет темной пеленой.

И надежду смоет ледяной волной...

Поздним утром Магда встала ото сна.

Тяжкие виденья мучали ее.

— Магда, дорогая, что же ты грустна?

Без улыбки смотришь в зеркальце свое?

— Милый, мне сегодня снился страшный сон.

Небо, словно бездна... Мертвый человек...

— Ты его узнала? — Мне не ведом он.

— Успокойся, Магда. Всё прошло — навек...

Над Берлином ангел занесет свой нож.

Яд с ножа прольется сладкий, будто ложь.

И Берлин накроет темной пеленой.

Чью-то память смоет смертною волной...


В 1914 году мать Магды, вышла замуж за еврейского промышленника Рихарда Фридлендера. Он удочерил рожденную вне брака Магду, так что в пять лет Магда стала Магдой Фридлендер. В 1938 году по распоряжению зятя, Иозефа Геббельса, ветеран Первой мировой войны Рихард Фридлендер был отправлен в концлагерь.


ЕВРЕЙСКИЙ ВАЛЬС

Старый еврей тоскливо

Ждет два часа в приемной.

Орден приколот криво —

Старый, солдатский, черный.

Орден носить негоже

С желтой Звездой Давида.

Он понимает. Все же

Носит — и не для вида.

... На виске пульсирует жилка,

Отзывается громким стуком:

«Фрау Гершкович, Вам посылка.

Вам коробка из Равенсбрюка.

Муж скончался — в пансионате.

Можно больше не слать подарки.

За кремацию — счет к оплате.

Девяносто четыре марки... »

Входит министр. Он занят:

«Фрйддендер, что ты хочешь?

Высылка — наказанье?!

Что ты, еврей, бормочешь?

Вот Бухенвальд. Так даже

Пища там здоровее!

Или Дахау, скажем:

Это курорт евреям!»

... На виске пульсирует жилка.

А у Бога — простое сальдо.

«Фрау Хоровиц, Вам посылка.

Вам коробка из Бухенвальда.

За кремацию — счет к оплате.

Девяносто четыре марки.

Распишитесь вот здесь, в квадрате.

Погуляйте сегодня в парке... »

Фридлендер, гость незваный,

Не доводи до лиха.

Фридлендер смотрит странно

И произносит тихо:

«Как бы мне попрощаться,

Прежде, чем я уеду?

С Магдою повидаться...»

Зять оборвет беседу.

... На виске пульсирует жилка.

Почтальона встречают робко.

«Фрау Адельберг, Вам посылка.

Берген-Бельзен... Легка коробка...

И не плачьте, Вам слез не хватит —

Причитанья к лицу дикарке.

За кремацию — счет к оплате.

Девяносто четыре марки... »

Фрйдлендер тихо выйдет

Под берлинское небо.

Он ничего не видит,

Вот и шагает слепо...

Может быть, стало легче?

Может быть. Не гадайте.

«Магделе, — Рихард шепчет. —

Мейделе, нит гедайге...».

... На виске пульсирует жилка.

Пульс под локоном бьется светлым.

«Фрау Фрйдлендер, Вам посылка.

Из Дахау — коробка с пеплом.

За кремацию счет к оплате —

Девяносто четыре марки».

А посылка совсем некстати...

А за окнами краски ярки...



ИНТЕРМЕДИЯ. ПИСЬМО МИНИСТРА ГЕНЕРАЛЬНОМУ ДИРЕКТОРУ ГОСТЕАТРА

Министр напишет вечером письмо

По поводу комедии Шекспира.

Коснувшись образа жестокого еврея

Отметит он, что Шейлок-иудей —

Типичный образец семитской расы,

Что кровожадность Шейлока, жестокость

И ненависть к арийцам таковы,

Что стоило б использовать сей образ

В имперской пропаганде. Но, увы,

Досадна в пьесе явная ошибка:

Ведь Джессика, которую Шекспир

Зачем-то сделал дочерью еврея,

На самом деле олицетворяет

Арийскую красавицу. И вот

Министр понимает, что Шекспир

Еще не знал учения о расах.

И потому неплохо было бы

Дополнить пьесу. Указать на то,

Что Джессика отнюдь не иудейка, —

Приемное, а вовсе не родное,

Не кровное для Шейлока дитя.

Была похищена у бедных христиан,

А после продана богатому еврею.


Выйдя замуж за Иозефа Геббельса, Магда подружилась с вождем Третьего Рейха Адольфом Гитлером. Гитлер любил бывать у нее в гостях и никогда не приходил без подарка.


БЕРЛИНСКИЙ МАРШ «HERBEI ZUM KAMPF»


У Магды дом — полнее полной чаши

Цветы живые, Рубенса холсты.

Берлин все тот же — или даже краше.

Зари победной розовы персты.

«Herbei zum Kampf»... Картинки переклеив,

С детьми идешь орехи золотить...