– Правда? – обрадовалась Джульетта. – Он не сказал.
– Не сказал. – Итан снова криво усмехнулся, открывая ей дверь. – Естественно. – Улыбка исчезла. – Не волнуйся из-за Арлена.
– Я что-то сделала не так?
Еще не договорив, она вспомнила, с каким лицом Арлен вошел в зал. Он видел ее впервые.
– Конечно нет, – ответил Итан. – С ним бывает… сложно. Притворись, что это элемент сцены. Все равно границы не всегда четкие – можно просто включить это в свою игру.
Свою игру.
Она хотела спросить, что это значит, но все вели себя так, будто ей полагается понимать, что происходит. Может, она и понимала, но боялась определенности – вдруг все исчезнет? Сейчас у нее есть возможность – и больше ей ничего не надо.
Они шли по галерее, и, чтобы отвлечься, Джульетта заглянула в зал внизу, где холмами громоздилась обернутая тканью мебель.
– Почему здесь так много заброшенных комнат? – спросила она.
– Прежде Шоу было намного больше.
– А что случилось?
– Война. – Итан, казалось, удивился вопросу. – Люди по-прежнему приходят, но толпы уже не те. – Он открыл дверь в конце галереи. – Однако Шоу снова растет. Может, когда-нибудь эти комнаты опять откроют.
Она шагнула мимо него в дверь, и тут он ухватил ее за запястье. Джульетта проследила за его взглядом и увидела предсказанный, уже расцветающий синяк. Итан поджал губы, но ничего не сказал, лишь кончиком пальца слегка погладил, словно извиняясь, и разжал руку.
В следующем коридоре их ждал рабочий сцены. Пропустил их на локацию и закрыл за ними дверь. Итан провел Джульетту через двор в маленькую комнату, освещенную свечами в банках. Стены были сделаны из переплетенных лоз и веток – несколько увядших листьев еще цеплялись за стебли.
Посреди комнаты стояла кровать, застеленная выцветшим лоскутным одеялом. К стене прислонялось ростовое зеркало. С ним было что-то не то, и Джульетта не сразу поняла, что не видит в нем себя. Поверхность искривлялась, отражая странные углы комнаты. От этого кружилась голова, и Джульетта отвернулась.
– Твоя петля начинается с того, что ты лежишь на кровати, – сказал Итан.
Джульетта подошла и села на край.
– А если кто-то войдет?
– Не войдет, – ответил Итан. – Рабочие сцены следят, чтобы на маршруте было чисто. Закрытая дверь тут, погашенный свет там – большинство посетителей даже не поймут, что их направляют.
Должно быть, на лице у нее отразилось сомнение, потому что он быстро улыбнулся:
– Шоу никогда не заканчивается. Не будь у нас способов управлять аудиторией, мы бы никогда не репетировали на локации. – Он подошел ближе. – Ложись на бок.
Джульетта легла, а Итан переложил ее ладонь ей под щеку.
– Закрой глаза. – Он убрал прядь волос с ее щеки. – Слушай музыку. Дождись первого крещендо. Так. Теперь просыпайся. Потянись. Медленнее. Вот так. Поверни голову. Огляди комнату. Ты в незнакомом месте, все странное.
Он говорил тихо, веско, и Джульетта попыталась отбросить все остальное прочь. В этом было некое странное удовольствие – отдаться кому-то, предоставить ему решать, кем ей быть. Не нужно думать. Просто следовать за ровным ритмом этого голоса, передвигаться с места на место, по коридорам, вверх и вниз по лестницам. Петля вела ее туда, где она уже бывала, и через комнаты, которых она прежде не видела. Галерея пустых витрин. Головокружительной высоты платформа, подвешенная над бальным залом, где, далеко внизу, крутили пируэты две темные фигуры. Комната, полная музыкальных шкатулок. Квадрат, освещенный одним-единственным прожектором. Голос Итана вел ее комната за комнатой, сцена за сценой и замолк, лишь когда они вместе танцевали в широком, мощеном, опоясанном аркадами клуатре.
Сцена с Арленом игралась в студии, где повсюду валялись деревянные колоды, а еще Джульетта мимолетно пересеклась с Певицей Роз – девушкой, которую видела на портрете в «Корабельных новостях» и которую, как выяснилось, на самом деле звали Джемайма: та поджидала в дочерна выгоревшей комнате и на ухо прошептала предостережение.
Джульетта отыграла эту петлю трижды. На второй раз Джемаймы уже не было, на третий пропал и Арлен. Оба раза Итан растолковывал Джульетте сольные версии ее сцен. В конце третьего прогона он протянул руку, чтобы помочь ей встать с кровати.
– Отлично, – сказал он. – У тебя талант.
Собравшись с духом, Джульетта запрокинула к нему лицо и задала вопрос, который рвался из нее с тех пор, как она вошла в студию хореографа:
– Что происходит? Я… – У нее пересохло в горле, и она сглотнула. – Это что, роль? Я… Я буду играть? Играть в Шоу?
– А ты хочешь? – спросил Итан.
– Да. – Джульетта так торопилась с ответом, что чуть не споткнулась о его вопрос. – Да.
Да да пожалуйста да.
– Ты дала Режиссеру слово. – Лицо у Итана посерьезнело. – Я должен быть уверен, что ты понимаешь смысл. Ни единого слова, ни намека на слово. Никому, даже тем, кому доверяешь.
Юджин мелькнул в ее голове и уплыл, оставив за собой тончайшую паутинку сожаления.
– Не сближайся с людьми. Не допускай, чтобы тебя втягивали в разговоры об Округе или Шоу. Не ходи в «Корабельные новости». – Он чуть улыбнулся. – На случай, если однажды тебя здесь… больше не будет, лучше особо не оставлять следов.
– Не оставлю. – Больше не будет. Сердце забилось. – Честное слово. Сделаю все, что нужно.
– Тогда да, – сказал Итан. – Режиссер предлагает тебе роль. Пока он в тебе не уверен – только в ночные часы. Но ты будешь играть в Шоу.
Головокружительный прилив восторга вознес ее на небеса, но в следующий миг случилось падение. Это все, чего она хотела, вот только хотела-то она не этого. Двери не распахивались. Другие резиденты Округа не толпились вокруг, улыбаясь и говоря, что никогда не переставали надеяться на ее возвращение. Рабочий сцены, который ее впустил, смотрел сквозь нее. Хореограф с ней едва разговаривал – только рявкал команды.
– Я думала…
Она запнулась, понимая, что, как ни скажи все это вслух, она будет смахивать на капризного ребенка, который получил не тот подарок на Рождество.
Итан положил руку ей на плечо.
– Это твой шанс, Джульетта, – мягко сказал он. – Просто докажи, что отдашь Округу все. Покажи всем, что тебе можно доверять. – Его ладонь скользнула вниз по ее руке, почти лаская. Когда он коснулся синяка, о котором уже забыл, Джульетте пришлось подавить гримасу. – И верь мне. Я помогу тебе всем, чем смогу, обещаю.
Джульетта изобразила улыбку. Итан прав. Ей дали невероятный шанс. Осталось только за него ухватиться.
– А что дальше? – спросила она.
– Опять репетиции, – ответил он. – Но на сегодня достаточно. Идем.
Помощник выпустил их с локации. Когда Джульетта переоделась, Итан привел ее назад к той двери, где она входила.
– Надевай маску. – Она завязала ленты, а он сунул руку в карман. – Держи. – И вручил ей записку. – Расписание репетиционных слотов. – Отошел к двери, заглянул в шпионский глазок. – Все чисто. И сразу уходи из театра.
– Можно мне посмотреть Шоу?
Итан мотнул головой:
– Тебе вообще нельзя ходить на Шоу. Ни один артист никогда не смешивается с публикой. Это… ну, это сильнее суеверия. Нерушимое правило. – Он всмотрелся в нее. – Ты уверена, что хочешь? Сейчас ты еще можешь уйти, подыскать обычную работу, возвращаться домой к своим обычным соседям по квартире и обсуждать обычные вещи. – Он улыбнулся, и какое-то томление, почти печаль была в этой улыбке. – Это только твой выбор. Ты ведь это знаешь?
– Я хочу. – Джульетта решительно отбросила сожаления. – Больше всего на свете.
На сей раз его улыбка обозначилась яснее.
– Я рад. – Он положил руку ей на плечо, большим пальцем потер там, где болезненно напряглась мышца, будто инстинктивно знал, где у нее болит. – Ты будешь великолепна.
Дома никого не было, но Джульетта все равно закрыла дверь своей комнаты, прежде чем прочитать записку. Никакой преамбулы – просто список дней и часов. Если кто и прочитает, все равно не поймет, о чем это. Итан и Дейнс так настаивали на секретности, будто это сложно. Но Джульетта никогда и нигде не была посвященной и даже не догадывалась, сколько в этом жгучего восторга.
Она легла и закрыла глаза. Она думала о театре. Она снова была в маске, среди публики, слушала шепотки, пробегающие по театру.
Девочка в Серебряных Туфлях. Девочка в Серебряных Туфлях. Вы ее видели?
А потом образы померкли, и Джульетту охватила дрожь сомнения. Разве она не должна смотреть с другой стороны? Но сон уже окутал ее, она повернула голову на подушке и ускользнула, не противясь.
Глава 19
Несколько дней прошли как в тумане: сон, репетиции, попытки не рассказывать слишком много о прошлой жизни, даже когда Итан расспрашивал.
Джульетта не сказала, что через пару дней хоронят ее отца, что она через силу, но решила туда поехать. Она хотела, чтобы все уже кончилось, чтобы та жизнь окончательно осталась позади.
После третьей репетиции Итан обронил как бы между делом, что в следующий раз все будет по-настоящему. Джульетта застыла, абсолютно убежденная, что не готова, но он пожал ей плечо и сказал, что она будет восхитительна. На локации надо быть к полуночи – к тому времени театр практически опустеет. Просто делать ровно то, что снова и снова отрабатывала на репетициях. Может, зрителей вообще не будет, но если будут, бояться не нужно. Притворись, что никого нет.
Теперь, в крошечной гримерке, она уже не знала, нравится ли ей мысль играть ни для кого. Толпа в масках пугала до смерти, но идея пройти всю петлю никем не увиденной отдавала одиночеством.
Соберись. Ты же этого и хотела?
Игнорируя язвительный тон Оливии, Джульетта сняла с вешалки знакомое голубое платье и нырнула в него; сердце стучало как бешеное и спотыкалось. Ничего важнее с ней в жизни не случалось никогда.
Серебристые балетки, которые Итан дал ей на последней репетиции, еще слегка жали в пальцах, но скоро разносятся. Джульетта надела их, перехватило горло. Девочка в Серебряных Туфлях выросла и сегодня возвращается домой.