– По-моему, тут дело не столько в обстоятельствах… – Ламберт поколебался, подбирая верное слово, – инцидента, сколько в том, как вообще устроен Округ. Что-то в той ночи терзало его. И стало терзать сильнее, когда ему сказали, что Стивен и Мадлен уехали из Округа. Спустя пару лет он отыскал Стивена. Тот работал помощником режиссера танцевальной труппы в Центральной Англии и жил с одной из ведущих танцовщиц. Он отрицал всякую связь своего отъезда с инцидентом и утверждал, что понятия не имеет, куда могла деться Мадлен. Он также не упомянул, что у него есть дочь. А через несколько дней он снова исчез, и на сей раз инспектор уже не нашел его следов. До тех пор, пока его контакт в местной полиции не сообщил о смерти вашего отца, и так он впервые узнал о вашем существовании.
Джульетта отпила чая, но не почувствовала вкуса. Она пыталась разобраться в хронологии. Когда Мансфилд разговаривал с ее отцом, она ходила по проволоке, вписывала себя в историю Округа. Стивен, должно быть, вернулся за ней. Но почему?
– А Мадлен Остин? – спросила она. – Ее он нашел?
Ламберт покачал головой:
– Ни следа.
– Может, она по-прежнему в Округе?
– Такое возможно, – сказал Ламберт. – Но, судя по всему, она исчезла из Шоу вскоре после инцидента. Если выбирать версию, я бы сказал, что она, скорее всего, уехала.
– Или умерла. – Джульетта обхватила кружку.
– Тоже возможно, – сказал Ламберт. – Но если так, то инцидент, который расследовал Мансфилд, тут ни при чем.
– Так зачем же вы здесь? – Этот разговор ходил кругами.
Ламберт ответил не сразу, а когда наконец заговорил, на лице у него была написана решимость.
– Детектив-инспектор Мансфилд – хороший полицейский. Я работаю с ним с тех пор, как поступил на службу, и не хочу, чтобы его снова затянуло в этот очевидно неразрешимый сумбур. Вот почему я вызвался поговорить с вами. Что, конечно, возвращает меня к первоначальному вопросу. Что вам известно? Сейчас, когда я упомянул, что ваш отец из Округа, это явно была не новость. Или вы солгали нам в первый раз – очень убедительно солгали, – или узнали об этом после нашей встречи.
– Я кое-что раскопала после вашего визита. – Почти правда. – Нашла какие-то вещи – старую маску и ожерелье. – Фотографию она не упомянула. – И еще письмо из бюро регистраций.
– Какое письмо?
– Там сказано, что мое рождение зарегистрировано в Театральном округе. Поэтому я поехала в Лондон. Выяснить, что случилось.
– Удалось? – спросил Ламберт.
– Нет. – Джульетта крепче сжала кружку.
– Вы с кем-нибудь говорили? – спросил он. – В Округе?
– Нет. – От этой лжи похолодели пальцы. – Я не знаю, как найти того, у кого спрашивать.
Он чуть улыбнулся:
– Вы не первая, у кого такая проблема. – Улыбка померкла. – Вы говорили, что не знаете, кто была ваша мать. Это правда?
– Да.
– Это все еще правда?
– Да.
– Могла ли Мадлен Остин быть вашей матерью?
На этой развилке Джульетта поколебалась, выбирая безопасный путь.
– Возможно, – в конце концов сказала она. – Я не знаю, как это выяснить. – Она заставила себя пожать плечами. – Я, наверное, надолго там не задержусь.
Ламберт поднял брови:
– Что же – и всё? Вы просто уйдете?
– А что делать? – Джульетта пошла в атаку, надеясь перевести разговор на другую тему. – Я вас не понимаю, детектив-констебль Ламберт. Вы говорите, что не хотите, чтобы инспектор Мансфилд продолжал расследование в Театральном округе, и считаете, что расследовать там нечего. Чего вы хотите от меня?
– Я говорю, что не уверен, – ответил Ламберт. – Не что… – Он потер лицо. – Простите. Я не очень хорошо справляюсь. Когда учишься на полицейского, тебе рассказывают про мотивы, методы, намерения – как будто отмеряют ингредиенты для пирога. Но все это не похоже на пирог. Некоторые преступления никогда не раскрывают. Другие раскрывают, но остаются вопросы. Иногда непонятно даже, было ли вообще преступление.
Он уперся взглядом в стол, где его чай оставил влажный круг. И пальцем дорисовал по краю круга солнечные лучики.
– Когда изучаешь старые дела, начинаешь замечать, как часто упоминается Театральный округ. Мимоходом; в центре внимания – никогда. Но если смотреть долго, начинаешь подозревать, что видишь какие-то очертания.
– Того, чего нет, – надавила Джульетта. – Вы это хотите сказать?
– Может быть, – ответил Ламберт. – Никакие улики не связывают Театральный округ с этими смертями. За всю историю Столичной полиции не был арестован ни один резидент Округа. И там не зарегистрировано ни одно преступление. – Он цинично усмехнулся. – Что само по себе вызывает вопросы. – Он помедлил, тщательно подбирая слова. – Я просто говорю, что если там ничего и не было, это ничего ужасно напоминало что-то многим людям многие годы.
– Включая детектива-инспектора Мансфилда. – Тут Джульетту осенило. – Он вообще имел право приходить к нам домой? – (Детектив-констебль Ламберт опустил взгляд.) – Я так и думала. А теперь, когда мы поговорили, что вы ему скажете?
– То, что вы сказали мне, – ответил он. – Что вы знаете не больше нашего. Верно?
– Да.
– И если это изменится, вы с нами свяжетесь. – Ламберт смотрел ей в глаза. – Тоже верно, да?
– Да.
Ламберт допил чай, отставил кружку.
– И еще одно, – прибавил он. – Пока живете на Окраинах, будьте, пожалуйста, осторожны.
Джульетта подняла брови:
– Глушильщик?
– Мертвая девушка, – резко ответил он. – Достали из реки неподалеку от вашего дома. И она не первая.
– Вы же сказали, что эти случаи не связаны.
– Они не связаны, – ответил он. – Официально. Но я не предупреждаю вас официально. Я… прошу.
Джульетта пожала плечами:
– Судя по вашим словам, безопаснее Округа на свете места нет. Ни один резидент не арестован. Никаких преступлений не совершалось.
– Не зарегистрировано, – быстро поправил он.
Это она пропустила мимо ушей.
– По-моему, гораздо безопаснее, чем в остальном городе, который вы должны защищать.
– Приношу извинения за провалы Столичной полиции. – Тон его заледенел. – Мы делаем все, что в наших силах, с учетом имеющихся ресурсов.
Джульетта слегка устыдилась. Он был с ней откровеннее всех и, похоже, неподдельно беспокоился.
– Мне пора. – Она поставила чашку. – Мне больше нечего сказать.
– Ладно. – Он кивнул. – Поезд через несколько минут.
– Я думаю подождать следующего, – сказала Джульетта. – У меня еще дела.
Они чопорно попрощались за дверями паба. Джульетта уже почти отвернулась, но тут Ламберт сунул руку в карман.
– Не знаю, осталась ли у вас еще визитка детектива-инспектора, но вот моя. – Он протянул ей карточку. – Если вас что-то обеспокоит, дайте знать.
Глядя, как он уходит прочь, Джульетту что-то кольнуло – не вполне одиночество, но похоже. Она все еще так мало знает. Да, он дал ей несколько фрагментов пазла – ее отец видел, как Мадлен не упала, ее отец встречался с инспектором Мансфилдом пару лет спустя, – и все равно получалось какое-то математические уравнение, из тех, что она никогда не могла решить: есть х и y, надо найти z.
И вдобавок эти туманные истории про многие десятилетия полицейских подозрений. По сути, Ламберт и сам признал, что они бессмысленны, но оставил ее в тревоге, тем более что из памяти еще не стерся и разговор с мисс Аббелин.
Сунув визитку в карман, Джульетта зашагала по улице. Она, вероятно, больше никогда не увидит детектива-констебля, а он если и вспомнит о ней, то лишь с мимолетным профессиональным интересом.
Ах да, эта девушка из Округа. Как там ее звали? Интересно, что с ней стало?
Глава 24
Второе выступление прошло без происшествий, хотя Джульетта ужасно нервничала. С другими артистами она не пересекалась, и на первых двух петлях у нее не было зрителей. На третьей она подцепила одного, но он дошел только до лестницы на верхнюю платформу и оставил Джульетту разрываться между облегчением и чувством, будто ее все покинули.
Четвертая петля была последней. Джульетта перешла маленькую площадь и скользнула в приоткрывшуюся дверь. Рабочий сцены довел ее до гримерки, подождал, пока она переодевалась, и вывел наружу.
Джульетта шла домой как будто раздавленная. Она надеялась, что, когда она закончит, ее встретит Итан. Он же знал, как это важно для нее. Она представляла, как обсуждает с ним свое выступление, анализирует каждую деталь. Как посмотрел зритель. Что она чувствовала, пока разворачивались петли. Она воображала, как он улыбается, и берет ее за руку, и говорит: Видишь? Я же говорил, что ты справишься. Ты здесь своя.
Пришли и ушли еще три дня. Она выступала глубокой ночью, от полуночи до безлюдных предрассветных часов, и хотя в начале у нее еще бывали зрители, заканчивала смену она в полном одиночестве. Арлен появился пару раз, Джемайма и Итан – ни разу. Последнего она вообще не видела со дня своего первого провального выступления и понимала, что, вероятно, их встречи на локациях будут редки и с этим надо смириться. Итан был популярным артистом, и большинство его смен наверняка заканчивались после вечернего наплыва.
В четвертую ночь Джульетта вышла чуть раньше, когда локация только начала пустеть. На старте она собрала немалую группу, поначалу занервничала, но после стала наслаждаться вниманием. Ночь клонилась к раннему утру, зрители отваливались один за другим, но трое мужчин оставались с Джульеттой. Маски без украшений, но эти люди явно не в первый раз на Шоу. Уверенно двигались по локации, точно знали, где встать, и не боялись подойти ближе.
Слегка обескураженная, Джульетта начала понемногу менять сцены, чтобы увеличить пространство между собой и мужчинами, но они снова и снова вставали так, что у нее ничего не получалось. От неудобства Джульетта начала злиться. Это она решает, как близко к ней можно подходить, сколько ее внимания они получат. Когда она закончила сольную версию сцены в сгоревшей комнате, к группе присоединилась еще одна фигура в маске. Новенькая была невысокая и плотная, маска стандартная. Когда она замялась в дверях, один мужчина взглянул на нее, и Джульетта увидела, как изогнулась его