– Ты же скоро окончишь колледж? – сказала мисс Аббелин. – Какие планы после?
– Не знаю.
Мисс Аббелин кивнула:
– Если что-то понадобится, пожалуйста, дай мне знать. Я серьезно, Джульетта. Ты всегда можешь ко мне обратиться.
У Джульетты запершило в горле. Пока она пыталась с этим справиться, директриса еще раз коротко кивнула и вышла из зала.
Глава 3
Дома девочки скрылись наверху, оставив Джульетту накрывать стол к чаю с тем, что приготовила для них Клэр.
Джульетта как раз снимала фольгу с тарелки бутербродов, когда в дверь постучали, – наверное, какие-нибудь доброхоты принесли очередную кастрюлю с едой. Джульетта на ходу стряхнула крошки с юбки: кое-кто из соседей не упустит случая исполнить свой долг и рассказать мачехе, в каком виде ее падчерица открывает двери – как будто вылезла из корзины с грязным бельем.
За дверью оказались двое мужчин в костюмах. У старшего были волосы серо-стального цвета, а глубокие морщины вокруг губ и в углах глаз явно появились не оттого, что он часто смеялся. Другому под тридцать – темные волосы, широкие плечи.
– Мы ищем миссис Клэр Грейс, – сказал старший. – Она дома?
– Боюсь, что нет.
По какому из множества посмертных дел пришли эти двое? Не похожи на флористов или доставщиков еды.
– Я могу вам чем-то помочь?
– Как вас зовут? – бесцеремонно спросил седой, окинув Джульетту оценивающим взглядом, отчего у нее по спине пробежал холодок.
– Простите, – ответила она тем тоном, какой мачеха припасала для людей, с которыми не желала разговаривать. – Позвольте узнать, кто вы?
Седой вытащил бумажник, раскрыл и показал металлический значок:
– Я детектив-инспектор Мансфилд. Это детектив-констебль Ламберт. У нас несколько вопросов, касающихся Стивена Грейса. Вы его родственница?
Джульетта ощутила приступ иррациональной вины и про себя от него отмахнулась. Наверное, что-то такое всегда бывает, когда кто-то умер. Сейчас он скажет что-нибудь о процедуре и рутине, как детективы в кино.
– Я его дочь. – Она постаралась ответить по-взрослому, уверенно. – В чем дело?
– Просто несколько вопросов. – (Ни рутины, ни процедуры.) – Позволите войти?
Она провела их в гостиную, раздумывая, стоит ли предлагать им чай. Правила этикета в обращении с полицейскими не входили в программу ее последнего учебного года. Не успела она принять решение, Мансфилд сел в одно из кресел и подбородком указал ей на диван напротив, словно это он тут хозяин, а она гостья.
С тенью возмущения, тоже позаимствованной у мачехи, Джульетта села, наклонила колени вбок и сложила руки, как ее учили. Младший офицер прислонился к стене у двери и разглядывал комнату слишком нарочито бесцельно, чтобы кто-то ему поверил. Детектив Мансфилд, напротив, изучал Джульетту открыто, чуть склонив голову. Раскрывать причину этого визита он не спешил.
– Прошу прощения. – Джульетта поискала вежливый способ спросить «что вам нужно?». – Чем я могу вам помочь?
– Ваш отец Стивен Грейс недавно умер. – Мансфилд помедлил. – Соболезную. Вашей утрате. – Ответа он явно не ждал. – Полагаю, однако, что миссис Грейс вам не мать. Сколько вам лет?
– Мачеха, – жестковато ответила Джульетта. – Мне почти двадцать.
– А ваша мать? – спросил Мансфилд.
Волосы у Джульетты на загривке встали дыбом. Всякий раз, когда девочки в школе спрашивали такое, она за словом в карман не лезла, но сейчас использовать экстравагантные выдумки нельзя. Она была кинозвездой в Голливуде, офицер. Или: Простите, ничего рассказать не могу. Приказ правительства, видите ли.
– Она умерла. – Джульетта прикрылась краткой, официальной версией, которую использовала мачеха, если кому-нибудь случалось задать тот же бестактный вопрос. – Когда я родилась.
– Как ее звали?
– Я…
Странное ощущение, как в тот раз, когда один гость на ужине все подливал Джульетте вина в бокал, а мачеха улыбалась, стиснув зубы, и потом больше никогда его не приглашала.
– Отец не хотел о ней рассказывать.
Мансфилд поднял брови:
– Вы не знаете ее имени?
Джульетта разозлилась. Он понятия не имеет, каково жить в семье, где тебя не хотят. Ходишь по льду каждый день, ступаешь как можно легче, ждешь, что тебя вот-вот окатит презрительным холодом, а любви станет еще меньше.
– А в чем, вообще, дело? – Получилось слишком громко. Мисс Аббелин посмотрела бы со значением. – При чем тут моя мать?
– Давно вы здесь живете? – Мансфилд перешел к следующему вопросу, как будто она сейчас ни слова не сказала.
Джульетта хотела надавить, но не знала как. Это все не рутина и не процедура.
– С девяти лет.
– Домом владеет ваш отец?
Она покачала головой:
– Мачеха. Мы переехали сюда, когда она вышла за отца.
– А где вы жили раньше?
Кожу покалывало словно бы зарядами статического электричества. Они здесь не из-за смерти отца. Они здесь, чтобы узнать то, о чем никто никогда не позволял Джульетте спрашивать. О том, что было прежде. Пришлось побороться с собой, чтобы голос звучал ровно, пока она вкратце излагала свои воспоминания о годах до мачехи. Первый брак отца. Женщина, с которой они сколько-то пробыли, – она позволяла Джульетте играть со своей косметичкой.
Мансфилд слушал молча, с непроницаемым лицом, а когда Джульетта закончила, сразу продолжил:
– Где вы родились?
– Не знаю.
– Вы видели свое свидетельство о рождении?
Это уже существенно отдаляло их от заявленной цели прихода, и Джульетта рискнула:
– Как это связано со смертью моего отца?
– Не могли бы вы, пожалуйста, ответить на вопрос, мисс Грейс?
У двери детектив-констебль Ламберт переступил с ноги на ногу. Ему некомфортно, поняла Джульетта. Он думает, что им не стоило заявляться сюда и изводить ее вопросами сразу после смерти отца, или дело в чем-то другом?
– Нет, – сказала она. – Не видела.
– Вам известно, где родился ваш отец?
– Нет.
Все труднее и труднее вдыхать полной грудью. Все «нет» и «не знаю» слипались внутри. Никогда прежде их вот так не сталкивали друг с другом, и негативное пространство вокруг них как будто складывалось в картинку, вроде вазы, что превращается в два лица, если долго смотреть.
– Вам эта информация никогда не требовалась? – спросил Мансфилд. – Для работы, например?
– Я учусь в секретарском колледже, – сказала Джульетта. – Меня записывала мачеха.
– А в школе?
– Я ходила к мисс Аббелин.
– Мисс Аббелин?
– В Академию мисс Аббелин. – Джульетта опустила часть для юных леди. – Это школа для девушек с упором на драму и танец.
Она как будто рекламировала школу сомневающейся паре потенциальных родителей. Если так, миссия была провалена, потому что Мансфилд сменил тему:
– Когда ваша мачеха вернется?
– Не знаю, – сказала Джульетта. – У нее какие-то дела.
Детектив встал и вытащил из кармана визитку:
– Это мой номер. – Тон внезапно стал резким. – Пожалуйста, попросите ее позвонить мне.
– Это все? – Разговор закончился внезапно, и Джульетта растерялась.
– Благодарю за уделенное время, мисс Грейс. – Мансфилд двинулся было к двери, но остановился и обернулся. – Вы сказали, что в Академии учат танцу и драме. А много учениц потом работают в этой области? У меня сложилось впечатление, что в наши дни такой работы маловато. Во всяком случае, за пределами Театрального округа.
Тон непринужденный, но Джульетта как будто расслышала в нем тщательно отточенный умысел. Или, может, это просто жалкая попытка светской беседы, предпринятая человеком, который не привык к светским беседам.
– Да нет, немного.
Она не добавила, что мало кто из учениц Академии вообще собирается работать.
– Вы когда-нибудь бывали в Театральном округе?
Театральный округ. Мистический, блистающий Театральный округ. Прославленный во всем мире, огромный лабиринт чудес вокруг Шоу, что длится веками. Там нет ничего скучного и обыкновенного. Туда можно попасть, только если ты особенный, и тогда ты предан Округу настолько, что никогда не задаешься вопросом, ради чего живешь. Когда-то она любила представлять, что поехала в Театральный округ, каким-то образом стала играть в Шоу и ослепляет зрителей блеском своего танца. Но она не придумала, как именно это случится: постоянный состав известен своей скрытностью и туда никогда и никого не берут со стороны. В конце концов очарование этой несовершенной фантазии померкло. Что до вопроса Мансфилда, – конечно, Джульетта там не бывала. Кто бы ей разрешил? С тем же успехом она могла бы летать. Музеи, картинные галереи, пристойные сценические постановки пристойных воспитательных пьес – такова была культурная валюта, которую сдавала ей мачеха.
Джульетта покачала головой:
– Нет.
Мансфилд, кажется, собирался спросить что-то еще, но его коллега с упреждающей нотой в голосе произнес:
– Сэр.
Старший офицер коротко кивнул:
– Благодарю вас, мисс Грейс.
Джульетта как-то читала сказку о девушке, которой нужно было закончить какую-то работу – пряла она, что ли, – и работа шла, но все умножалась и умножалась. Всегда было то, о чем Джульетта не знала, но теперь новые вопросы без ответов сплелись в гигантский запутанный ком, а Мансфилд уходил, предоставляя ей выпутываться самостоятельно.
Движимая приступом гнева, Джульетта догнала полицейских в коридоре.
– Зачем вы приходили? – спросила она, когда Мансфилд уже открыл дверь. – Что вам нужно?
– Обычная процедура, мисс Грейс. – Мансфилд и бровью не повел. – Рутинный опрос.
Слова произнесены, но слишком запоздало.
– Я вам не верю.
– Мне очень жаль. – И он вышел.
Детектив-констебль Ламберт шагнул за ним и слегка кивнул Джульетте, что могло сойти за намек на извинения.
Джульетта не сдержала порыва и коснулась его руки:
– В чем дело? Пожалуйста, мне нужно знать.
Ламберт замялся, но его резко окликнул Мансфилд. Молодой офицер тряхнул головой: