– Ты мне ничего и не рассказала, – ответила Эсме. – Но расскажешь. Всё.
Джульетта мотнула головой:
– Не могу.
Эсме пожала плечами, как будто все это было не важно:
– Ладно. Тогда пойду домой и расскажу Салли и Анне, что сегодня было. Завтра об этом узнает весь Округ. – Она улыбнулась. – Ты же не против? Не то чтобы я своими глазами видела, как ты побелела даже под гримом, когда узнала меня.
– Так нельзя. – Джульетта изо всех сил давила в себе нарастающую панику. – Нельзя никому рассказывать. Эсме, прошу тебя. – Умолять унизительно, но альтернатива немыслима. – Я сделаю все, что ты хочешь. Только никому не говори.
– Хочу я знать, как это вышло. – Взгляд Эсме был тверже гранита. – Или ты рассказываешь мне все, или я рассказываю всем.
Джульетта лихорадочно соображала. Эсме нужно чем-то умаслить, и тогда есть шанс убедить ее сохранить тайну. Конечно, правду сказать нельзя, но нельзя и рисковать, сооружая сложную историю.
– Кое-что случилось на Шоу, – сказала она. – В ту ночь, когда я… – Она чуть не запнулась о полузабытую ложь, – когда Странник дал мне билеты…
– Ой, да ладно, – презрительно фыркнула Эсме. – Мы обе знаем, что ничего такого не было. Ты же их купила? – Джульетта униженно кивнула, и Эсме улыбнулась, довольная, как кошка. – Я так и думала.
Чтобы добраться до сути, почему-то понадобилась куча времени. Джульетта обходила стороной то, о чем не могла рассказать, и потом приходилось вставлять важные детали еще куда-нибудь. Эсме слушала молча, хотя то и дело щурилась, будто присматриваясь к особенно хлипким подробностям.
Когда Джульетта закончила, Эсме слегка кивнула:
– Все эти слухи. Я всегда знала, что во всей этой чуши – потайные двери, секретные коды – есть здравое зерно. – Она вгляделась в Джульетту. – И все потому, что Человек-Тень увидел, как ты танцуешь? Больше ничего не было?
– Так мне сказали.
Сожаление уже обвивало, затягивало Джульетту. А нельзя было придумать что-нибудь попроще? Не поторопилась ли она с саморазоблачением, без которого можно было обойтись? Все ускользало, убегало от нее, и она не знала, как вернуть все на место.
– Они рассказали, как это бывает обычно? – спросила Эсме.
– Обычно не бывает, – ответила Джульетта. – Это…
Она запнулась, балансируя на грани того, о чем не могла рассказать, но ошибку, которую она едва не совершила, перечеркнул пренебрежительный хохот Эсме:
– Глупостей не говори. Ты правда думаешь, что ты единственная избранная за всю историю Шоу? – Ее губы скривились. – Ты не настолько особенная. И это возвращает нас к вопросу об отборе. А то многим ли хватит наглости вписаться в Шоу так, как ты?
Внутри у Джульетты полыхнул гнев:
– И ты посмотри, что вышло.
– Тон-то сбавь. – В глазах Эсме полыхнуло ответное пламя. – Тебе кое-что от меня нужно, не забыла? – Она скупо улыбнулась. – А я хочу кое-что взамен.
– Ладно. – Джульетта постаралась говорить ровнее. – Я расскажу тебе про Шоу, что смогу. Или, если ты хочешь попасть на приватные показы, я, наверное, сумею…
– Приватные показы. – Эсме презрительно расхохоталась. – Ты думаешь, мне хватит новой дозы того, что у меня уже есть, хотя я знаю, сколько всего еще могу получить?
– Не понимаю.
– Тогда позволь тебя просветить, – произнесла Эсме. – Я хочу встретиться с Режиссером.
Джульетта уставилась на нее:
– Режиссер ни с кем не встречается.
Эсме испепелила ее взглядом:
– Да, я в курсе. Меня нужно ему представить. Я тоже хочу играть в Шоу. – Сталь мерцала в ее глазах. – И ты мне это организуешь.
– Я не могу, – сказала Джульетта. – Ты не понимаешь. Режиссер – не какой-то там управляющий в лавке, куда можно прийти с улицы и попроситься на работу. Угрожай сколько влезет – я все равно не могу. А если ты всем расскажешь, меня выгонят и тебе от меня толку не будет. – Мысль обрела форму, и Джульетта собралась. – И вообще, ты правда хочешь, чтобы все знали? – Когда Эсме прищурилась, Джульетта надавила сильнее. – Смотри, может, мне удастся это устроить. – Через мой труп. – Но мне нужно время. Я сама новенькая.
Эсме надолго задумалась, и в ожидании ответа Джульетта едва осмеливалась дышать.
– Ладно, – сказала наконец Эсме. – Я сохраню твою тайну. Пока что. – Лицо окаменело. – Но не надейся, что я забуду.
Облегчение Джульетты было окрашено холодным пониманием, что она лишь отсрочила проблему, и возможно, ненадолго. Что-то мелькало в глазах Эсме – какая-то мысль или план, о котором она не заговаривала вслух. Но и временная отсрочка лучше, чем невообразимая альтернатива.
Ослабев и дрожа, Джульетта кивнула:
– Сделаю. Честно.
– Вот и хорошо. – И Эсме отвернулась невозмутимо, как будто они всего лишь обсуждали, что видели на Шоу. – Увидимся, вероятно, дома. – Уже зашагав по переулку, она оглянулась через плечо. – И ты бы побереглась, когда ходишь так поздно. Вряд ли ты хочешь наткнуться на Глушильщика.
Она свернула за угол и исчезла, а Джульетта осталась трястись от гнева, сожалений и глухих раскатов страха.
Всем заинтересованным лицам
В свете недавней – несколько, эээммм, оживленной – дискуссии о локациях, где роли зрителей-артистов меняются местами, я подумал, что было бы полезно составить список мест/описаний. Пожалуйста, не стесняйтесь добавлять все, что считаете релевантным, – и повторяющиеся, и разовые эпизоды. Кажется, все в общем и целом сходятся во мнении, что у этих эпизодов есть какая-то задача, и если составить полный список, возможно, мы вычислим систему.
Театр Лили (Позади Галереи игровых автоматов)
Время – не определено.
Сцена требует двух зрителей, присутствие артиста, похоже, случайно/опционально. В фойе лежит набор сценариев, или можно сымпровизировать свой. Пока дверь не заперта, вы вольны войти в театр и сыграть свою сцену. Если присутствует артист, он обычно сидит в заднем ряду партера, и зачастую это Капетинг (хотя сценическое освещение затрудняет идентификацию).
Ходят слухи, что одна из последовательниц, сыграв сцену, получила подвеску, но никто, похоже, не знает подробностей.
Ларк-холл
Время – приблизительно шесть минут после начала петли.
Во время магического шоу Факир выбирает зрителя из аудитории, чтобы тот вышел вперед и помог с фокусом. Как только фокус завершается, Факир занимает место зрителя, предоставив тому выступать. Если зритель не хочет, Факир встает и снова берет дело в свои руки. Если зритель пытается что-нибудь изобразить, Факир наблюдает около четырех минут, затем выходит вперед, кланяется своему дублеру и предлагает ему выбрать одну из набора фигур оригами.
Китайское хранилище
Время – возможно, один раз в день.
Если Гейша-в-Рубище находится в центральном хранилище, когда туда входит зритель, она берет его за руку и показывает ему несколько па. Если зритель пытается их повторить, она внимательно смотрит и по необходимости его поправляет. Этот «урок» продолжается до пятнадцати минут, но заканчивается, если появляется другой зритель. Встреча завершается внезапно с уходом Гейши, которая ничем не выдает, что она довольна – или нет – учеником.
Пожалуйста, добавляйте свои наблюдения, и давайте посмотрим, можем ли мы разгадать!
Джек
P. S. Касательно теории о том, что эти сцены представляют собой прослушивания, я думаю, мы все с нетерпением ждем, когда объявят о выступлении, на которое прослушивались все, а также – когда некоторые из наших товарищей станут выписывать пируэты, нарядившись в пачки.
Глава 25
Прошла неделя, за ней другая.
Обычно дни заканчивались выступлением поздно ночью или ранним утром, без происшествий. Дважды Джульетту вызывали к хореографу – скорректировать петли, кое-что поменять в танцах. Во второй раз ее короткое соло на платформе немного удлинили и, к ее облегчению, танец с Арленом убрали совсем. Новые версии давались ей без особого труда. Она играла на инстинкте, роль сидела на ней, как хорошо скроенное платье. Иногда какой-то миг ей чудилось, что и она тоже подходит роли, – в такие минуты, когда она крутила пируэты между портретами улыбающейся матери и прожекторы истекали светом, создавая гало вокруг ее волос, ее осеняло некое подобие покоя. Если бы она могла вечно оставаться в театре, исполняя свою петлю, она была бы счастлива. Но рано или поздно дверь открывалась, приходилось бросать Девушку в Серебряных Туфлях и вновь примеряться к Джульетте со всеми ее тревогами и страхами.
Эсме она видела лишь несколько раз – мимолетные встречи в коридоре, короткая, натянутая и понимающая улыбка, – но думала о ней неотступно. Прислушивалась к ее шагам, к стуку двери ее спальни, к переливам ее смеха, в котором крылось что-то очень твердое. Как-то раз даже зашла в ее комнату – открывала ящики, щупала гладкий атлас ее сорочек, мягкий хлопок блузок, будто надеялась прочесть намерения Эсме в плетении ткани, которая касалась ее кожи.
И не только Эсме занимала мысли Джульетты. Она не видела Итана с тех пор, как он ушел от нее той ночью на локации. Она разыгрывала мириады воображаемых сценариев, объясняющих его отсутствие, и все они заканчивались тем, что он находит ее, говорит, что очень хотел увидеться, но вмешались некие неподвластные ему обстоятельства. Однако, как ни старалась она поверить в эти сказки, Оливия всегда была готова указать на натяжки и несоответствия, и Джульетта не знала, как заставить ее замолчать. Казалось, чем больше она уставала и дергалась, тем больше крепла Оливия.
Однажды под вечер, когда она была дома одна, в дверь постучали. Джульетта открыла – на пороге стоял Юджин.
– Привет, пропащая душа, – сказал он. – Я пораньше ушел с работы, решил вот заглянуть – может, уломаю тебя пойти со мной в «Корабельные новости». Мы сто лет тебя не видели.
– Я была занята.
Сердце Джульетты воспарило при виде его, но тут же, по своей новообретенной привычке, нервически затрепыхалось.