мы, Дейнса тихо отстранили бы, а я заняла бы его место.
– А Итан? – спросила Джульетта.
– С ним бы… разобрались. – Мисс Аббелин холодно улыбнулась. – Теперь это не важно. Сценарий изменился. Ты его изменила.
– Простите, что все вам испортила, – прохладно сказала Джульетта. – Я была немножко занята – пыталась спасти жизнь Эсме, ну и свою.
– Это было наблюдение, а не упрек, – мягко ответила мисс Аббелин. – Знаю, что это вряд ли тебя утешит, но ему бы никогда не позволили и пальцем коснуться ни тебя, ни ее.
– Вы правы, – ответила Джульетта. – Не утешает. – Она потрясла головой. – Это все ради места Режиссера. Вы и не хотели, чтобы Дейнс получил по справедливости.
– Мы не думали, что справедливость – как ее ни понимай – достижима, – ответила мисс Аббелин. – Мы планировали то, чего могли достичь. Вытащить на свет ночных двойников. Положить конец столетиям секретности. И да, посадить меня в кресло Режиссера.
Джульетта открыла было рот, но мисс Аббелин жестом прервала ее:
– Ты же слышала список имен. В нем почти все – молодые женщины. Сколько на свете историй о черных делах, которые мир творит с женщинами и девочками? Как будто мы созданы, чтобы нас ломали. Округ гордится тем, как он свободен от условностей остального общества, но и здесь мужчины решают, какую пользу могут извлечь из женщин.
– И вы, надо думать, это измените, – сказала Джульетта. – Уйдете из Академии со всеми ее правилами, приличиями и условностями и превратите Округ во что? Рай для всех пострадавших женщин мира?
– Я говорила, когда мы виделись в прошлый раз, что учу не просто манерам и танцам, – невозмутимо ответила мисс Аббелин. – Поверь мне, Джульетта, отныне Округ будет совсем другим.
– «Поверь мне», – едко рассмеялась Джульетта. – Вот уж чего я наслушалась. И смотрите, куда это меня привело.
– Итан Баллард был одним из лучших актеров Округа, – сказала мисс Аббелин. – Как бы ты смогла разглядеть, что у него внутри?
– Я себе не позволила. – Во рту у Джульетты скопилась горечь. – Он показал мне все, чего я хотела в жизни.
– О да, он прекрасно понимал, что делает. – Мисс Аббелин слабо улыбнулась. – Парадокс в том, что он был бы великим Режиссером. Ну, в своем роде. Но его больше нет. Все кончено. Мансфилд раскрыл дело, поймал своего белого кита. Надеюсь, он обретет покой на склоне лет, а этот твой молодой офицер не потратит всю жизнь на поиски недостающих деталей головоломки и не будет вечно винить себя за то, что не может положить этому конец.
– Он не мой, – сказала Джульетта.
– Неужели? – улыбнулась мисс Аббелин. – Так или иначе, Округ больше не будет сковывать его по рукам и ногам, и Мансфилда тоже. И в этом твоя немалая заслуга, Джульетта.
– А что Спонсоры? – Джульетта посмотрела на верхние балконы, где прежде стояли фигуры в черном, дожидаясь возврата инвестиций. Теперь они уже ушли – вероятно, смешались с толпой или вообще покинули театр каким-нибудь потайным маршрутом. – Им все сойдет с рук?
– Их делам с Округом конец, – сказала мисс Аббелин. – Я не Конрад. У меня нет ни желания, ни нужды брать их кровавые деньги, а поскольку тайна двойников стала явью, у них ничего на нас нет. Но ты должна понять, что мужчины во власти поддерживают друг друга. Чтобы их свалить, нужно рассечь все связи между ними, разоблачить все их темные секреты, всё, в чем они были замешаны. Я бы не преуспела, даже если бы попыталась. Они бы выжили, а вот Округ – не уверена.
– Мне все равно, – сказала Джульетта.
– Ой, сомневаюсь, – ответила мисс Аббелин. – Я знаю Округ и знаю тебя. Ты серьезно хочешь сказать, что ничего здесь не полюбила? – Она покачала головой. – Не верю. Ни на секунду. Округ – творение не только Режиссеров. И даже не только актеров. Он построен из надежд, грез, желаний и веры всех, кто веками входил в эти ворота. Он хранит воспоминания обо всех, кто здесь выступал, – и резидентов, и двойников. Здесь твоя мать, и твой отец, и ты тоже будешь здесь еще долго после того, как тебя не станет. Один злодей – это история, которую мир поймет и простит. И больше ничьи жизни не будут украдены. Наше племя перестанут преследовать призраки, чьи имена мы не смеем называть. Округ будет тем, чем и должен быть, – тем, чем и бывал в разные периоды своей истории. Не рай, но место, где больше света, чем тьмы. – В ее улыбке был отсвет печали. – И есть мнение, что это гораздо, гораздо больше, чем способен предложить почти весь прочий мир. – Печаль сменилась чем-то жестким. – Я выполню свои обещания, Джульетта, но я вернулась, чтобы изменить Округ, а не привести его к концу.
Под кожей мисс Аббелин скрывала сталь, но картину рисовала неотразимую. На ум Джульетте пришел артист, который прятался вместе со зрителем, и оба хохотали так, что их не держали ноги. И обещание в улыбке гадалки, которая поманила ее в первый день. И старик в бюро регистраций, заблудившийся в лабиринте лет. И двое подростков в резидентском анклаве, полные еще не замутненных надежд, перелетевшие через зазор у нее над головой.
И вдобавок посетители, что приходили в Округ и отыскивали нечто неведомо для них утраченное, – люди, которые обретали здесь приятие, радость, свое место. В голове всплыла картина – та же, что мучила ее, когда она сказала Ламберту, что не боится. «Корабельные новости» обысканы и разграблены. Юджин, Мейси, Ян – все последователи – обезумели от горя, увидев, как уничтожаются бесчисленные годы истории и все варианты будущего, какие они навоображали Округу, который так любят.
Лунария. Ночные двойники. Дейнс. Нарушенные обещания, сломанная вера. Келлан Грей выступает из тени на свет, и вокруг него в медленном танце пылинок кружатся призраки потерянных. Паутинная сеть историй и жизней, сложная, как само Шоу, и Джульетта тоже в нее вписана.
Прекрасная, совершенная симметрия.
В общем-то, да. Сейчас Джульетта стояла там, где в последний раз стояла ее мать. Когда Мадлен упала, что-то пришло в движение, и теперь ее дочь увидела его финал – и, возможно, новое начало.
Словно падая в давно разверзшуюся под ногами пропасть, Джульетта сделала выбор, в котором, подозревала она, будет сомневаться всякий раз, просыпаясь среди ночи.
– Ладно, – сказала она. – Я расскажу вашу историю. Но я хочу кое-что взамен.
– А именно?
– Вы говорите, что Шоу помнит всех, – ответила Джульетта. – Включая Итана?
– Да, – подтвердила мисс Аббелин. – Он тоже в Шоу, как бы сильно тебе ни хотелось иного.
– Я хочу, чтобы все его следы были стерты, – сказала Джульетта. – Все изображения, все аллюзии, все сюжетные линии, с которыми он хоть раз пересекся. Я хочу, чтобы все забыли о его существовании. Вы можете это сделать?
– Это будет трудно, – ответила мисс Аббелин.
– Я не спрашиваю, трудно ли это. – Джульетта выдержала ее взгляд. – Я спрашиваю, можете ли вы это сделать.
Какое-то мгновение мисс Аббелин вглядывалась в нее, затем кивнула:
– Да, могу. – И слегка улыбнулась – кажется, с намеком на одобрение. – Он тебя недооценил. Кажется, и я тоже. Может быть, ты усвоила мои уроки лучше, чем я думала.
– Я усвоила не только ваши уроки, – сказала Джульетта с тенью обиды.
– Это я знаю. – Мисс Аббелин примирительно взмахнула рукой. Помолчала. – Знаешь, тебе не обязательно уходить.
– Что? – вытаращилась Джульетта. – Я не могу здесь остаться.
– Ты могла бы, – ответила мисс Аббелин. – Тебе есть место в Округе, как ты и хотела.
– Но как? – спросила Джульетта. – Я не Девушка в Серебряных Туфлях. И никогда не была.
– Да и не нужно, – ответила мисс Аббелин. – Все изменится – найдется, чем тебе заняться. – Когда Джульетта открыла рот, мисс Аббелин подняла руку. – Не решай прямо сейчас. Но здесь тебе будет место, если однажды ты захочешь. – Снова пауза. – И еще – в театре есть кое-что твое.
– В театре? – спросила Джульетта. – Что?
– Память, – сказала мисс Аббелин. – Скрытая в Шоу, как и все остальное. Келлан просил тебе передать. Комната, где показывают фильм с Лунарией, – если вынуть верхний ящик в шкафу и посмотреть снизу, ты увидишь имя. Человека, который пришел в Округ искать свою дочь. Свою рыжую дочь, которая однажды сказала ему, что хочет быть самой знаменитой танцовщицей в мире.
У Джульетты защемило в груди.
– Ночных двойников выбирали из тех, кто исчезнет незаметно и не оставит в мире прорехи. Келлан думал, что Мадлен выбрали зря. Он говорил, что она так сияла потому, что ее любили. – Мисс Аббелин говорила тихо, мягко. – И он просил тебе передать, что она тебя любила. Очень сильно.
Джульетта сморгнула слезы. Все тело напряглось, надеясь, предвкушая немедленное «и дальше, и дальше, и дальше жили они долго и счастливо». Но вряд ли ей когда-нибудь вновь достанет на это безрассудства. Отныне она всегда будет проверять землю на устойчивость, прежде чем сделать шаг.
Потом пришла другая мысль.
– А что с Эсме? – спросила Джульетта. – Итан наобещал ей золотые горы. По-моему… – Она помолчала, на ощупь огибая то, что хочет сказать. Эта девица никогда ей не нравилась, но теперь Джульетта догадалась, что всегда ее понимала. – По-моему, она тоже искала свое место. Как и я.
– Как и многие из нас, – ответила мисс Аббелин. – Вот чем может быть Округ. Пусть для большинства – лишь на краткий миг. Я пригляжу за Эсме.
Не успела Джульетта ответить, позади нее раздался голос:
– Это что тут происходит? – Мансфилд оглядел платформу. – Кто-нибудь может мне объяснить, почему два свидетеля разговаривают наедине прямо на месте убийства?
Мисс Аббелин вежливо подняла бровь:
– На месте убийства, инспектор? У меня сложилось впечатление, что преступления, которые вы расследуете, носят исторический характер.
– Исторический? – изумился Мансфилд. – У вас тут мертвое тело под простыней и девушка, которая ни словом не желает его прокомментировать.
– Чрезвычайно несчастный случай, инспектор, – ответила мисс Аббелин. – Но в контексте вашего расследования сугубо побочный.