Он был одет в старомодную серую визитку, которая отлично сидела бы на человеке повыше. Вокруг глазных отверстий маски топорщились перья, отчего он походил на не вполне оперившуюся сову, а на лацкане было пришпилено серебряное перо.
– Первый раз? – Когда Джульетта кивнула, он улыбнулся шире. – Всегда сразу видно.
Она посмотрела на дверь:
– Что это было?
– Странник. – Человечек умудрился артикулировать заглавную С. – Еще немного – и вы пережили бы то, о чем здесь грезят все. – Он улыбнулся. – Но все прошляпили, разумеется.
Джульетта, наверное, раздраженно скривилась, потому что он состроил сочувственную гримасу:
– Простите. Справедливости ради, от вас тут мало что зависело. Постоянные иногда способны двигаться молниеносно, если видят возможность.
– Какую возможность?
Человечек задумчиво склонил голову набок:
– Что вам известно? О том, как тут все устроено.
– Немногое, – сказала Джульетта. – Что в газетах пишут, такое.
Человечек фыркнул:
– Из газет ничего не узнаешь. – Он понизил голос. – Тут есть место, куда я могу вас отвести, если хотите понять Округ. Насколько возможно его понять.
– Я ищу администрацию. – Джульетта глянула на карту. – Где можно узнать… – Она запнулась на том, чего не могла выговорить, и фраза растворилась в туманном финале: —…кое-что.
– Администрация? – Он улыбнулся. – Ах если бы. Здесь ничего не бывает просто. Даже для последователей.
Слово сопровождалось быстрым взглядом из-под полуприкрытых век. Очевидная наживка, но Джульетта дала себя поймать:
– Последователей?
Он всплеснул руками:
– Знаю, знаю! Но нам же нужно название, чтобы отличаться от обычных зевак. – Улыбка снова обернулась гримасой. – Звучит так себе, но в Округе бывает два вида посетителей. Те, кто приходит, и те, кто возвращается. Для большинства Округ – развлечение на один вечер. Они вернутся домой, обсудят, как было потрясающе и надо бы как-нибудь сходить еще, и на этом все закончится. А последователи проходят в ворота и понимают, что теперь ничто никогда не будет прежним. Я не уверен, что «последователи» – удачное название. Искатели, пожалуй, лучше. Хотя люди обычно не знают, чего ищут, когда приходят сюда впервые. Большинство из нас не знает по сей день. Казалось бы, можно уже и разобраться, если учесть, сколько мы об этом говорим. Вот что здесь прекрасно – можно говорить и говорить о том, что обычно не обсуждают. Что ты чувствуешь, во что уверовал. – Улыбка стала озорной. – Или как ты до сих пор обижен, что упустил встречу со Странником.
Джульетта снова посмотрела на дверь:
– А кто он?
Человечек досадливо щелкнул языком:
– Простите. Я, как обычно, бессвязен. Странники, они… ну, вот как он. Различать их трудно. В основном их узнают по тому, где они появляются. Этого мы зовем Привратник, потому что он никогда не отходит далеко от ворот. Что они сделают, предсказать невозможно. Иногда просто коснутся вас или куда-нибудь направят. Иногда преграждают путь без видимой причины. – Его губы искривились в печальной улыбке. – А иногда уводят с собой на приватный показ. На что все и надеются.
– И что тогда будет? – спросила Джульетта.
– Не знаю насчет Привратника, – сказал человечек. – Среди моих знакомых он никого не выбирал. – Ухмылка возникла и пропала. – Вы это чуть не изменили. Хотя, если бы вы ушли с ним, мы бы сейчас не разговаривали. Короче, некоторые Странники с вами танцуют. Или ведут туда, куда в норме вы бы не попали. Единственное, что у них общего, – на прощание все дарят подвеску. Их семь, но я не знаю никого, кто собрал бы полный набор. – Джульетта взглянула на розу, и он наклонился ближе, пригляделся. – Да, это одна из них. Странники нечасто раздают их просто так. – Он коснулся своего пера. – Вот еще один. Плюс балетная туфля, фонарь, кошка. Никак не могу запомнить все.
Корона, подумала Джульетта. Заводная птица. Маска.
– Какой у вас взгляд. – Человечек понимающе улыбнулся. – Узнаю его.
– Какой взгляд?
– Который говорит, что вы вернетесь. – Он снова понизил голос. – Так о чем я: есть одно место… Вам стоит увидеть своими глазами.
Джульетта представила холодное неодобрение мачехи. Пойти с незнакомцем? Она что, хочет стать девицей подобного сорта?
– Я даже не знаю, как вас зовут. – Она попыталась соблюсти видимость приличий.
– Это местная специфика, – сказал человечек. – Не все те, кем называются. – Он старосветски поклонился. – Я Юджин.
– По правде? – быстро спросила Джульетта.
– Вы быстро учитесь, – с улыбкой сказал он. – Но да, по правде. Я здесь не для того, чтобы притворяться.
– А для чего тогда?
Странно вести такую глубокую беседу с незнакомцем.
– Чтобы понять, – сказал он. – Здесь слой за слоем истории и тайны. Я не тешу себя иллюзией, что раскрою их все, но хочу разгадать как можно больше. И, к вопросу о разгадках, – желаете ли увидеть упомянутое мною место? – Он колебался, смотрел неуверенно. – Или у вас уже есть другие планы? По-моему, вы куда-то собирались, а я вас немножко сбил. И даже не спросил, как вас зовут.
– Джульетта.
Она не думала, что все обернется так, но, пожалуй, Юджин – прекрасный шанс выяснить, как тут все устроено. И вдобавок ей нравилось с ним разговаривать. Она не припоминала, чтобы люди рядом с ней нервничали или смущались, как будто им правда важно, что она о них думает. Она улыбнулась Юджину:
– И нет, у меня нет других планов.
Глава 6
Вслед за Юджином Джульетта перешла улицу и нырнула в переулочек.
Через несколько ярдов резкий поворот погрузил их в почти непроницаемую тьму.
– Давно пора заменить здесь лампы, – сказал Юджин. – Я сказал в кассе, но они никогда не отвечают – не поймешь, дошло ли сообщение дальше.
– Куда?
– В Совет Округа.
– Вы когда-нибудь с ними встречались? – как можно небрежнее спросила Джульетта.
Юджин рассмеялся:
– Мы, простые смертные? Без шансов.
Они вышли во двор с высокими стенами; вода мерцала в замшелой чаше фонтана, а под водой глянцем отливали серебро и медь.
– Традиция Округа, – пояснил Юджин. – Монетка за желание.
Джульетта сунула руку в карман. Она знала, что это неправда, но какой от этого вред? Достала монету, кинула в воду и поняла, что не может сформулировать связный запрос, который вместится в одно желание. Получилось сложносочиненное «и… и… и…» – Джульетта постаралась отогнать иррациональный приступ тревоги.
Это все не взаправду.
– И одну надо взять себе, – сказал Юджин. – Загадываешь желание и достаешь желание. Можно достать свое, а можно еще чье-нибудь.
Джульетта не хотела чужих желаний, но вытащила монетку, вытерла о рукав и сунула в карман.
Юджин двинулся к подворотне в дальней стене:
– Идемте.
– А вы не будете загадывать? – спросила Джульетта.
Он оглянулся и скривился в ироничной усмешке:
– Моих там уже слишком много.
Он вел ее лабиринтом проулков, вертлявых ступеней и почти невидимых проемов. Переулок воздушных змеев привел их в зеркальный лабиринт, который Юджин преодолел с непринужденным мастерством. Проход между деревянными панелями сужался до крошечной лазейки, за которой обнаружилась тропа, обсаженная тщедушными вечнозелеными. Землю покрывали опавшие иглы, и когда Джульетта задела ветку, та отозвалась ароматом старой смолы.
На горбатом мосту над ручьем Юджин перегнулся через перила:
– Здесь осторожнее. Один из Странников иногда прячется под мостом. Он единственный, у кого есть хоть сколько-нибудь чувства юмора. В основном они довольно резкие ребята. То же касается рабочих сцены – вот уж кто не видит в жизни ничего забавного. Есть версия, что Странники – что-то вроде рабочих сцены, только на улицах. И то сказать, они часто появляются, когда кто-нибудь делает то, чего делать не нужно. – Он склонился чуть ниже. – Или торчат на мостах дольше, чем стоило бы.
Среди местных причуд и странностей Юджин чувствовал себя как рыба в воде. Может, как раз из-за них. В нем и самом была похожая странность, и Джульетта гадала, хорошо ли он вписывается в свою неведомую жизнь снаружи.
В конце концов они вышли на узкую улицу, где по сторонам тянулись освинцованные окна, за которыми вполне могли жить один-два Боба Крэтчита[3]. Юджин остановился у здания, будто слепленного из материалов и стилей сразу нескольких столетий.
– «Корабельные новости». – Он указал на вывеску над дверью: на ней изображался коренастый человек, который стоял, широко расставив ноги, в манере Джона Булля, а за спиной у него покачивались высокие корабли над белыми барашками волн. – Прошу.
Паб внутри был намного больше, чем казалось с улицы, – однажды кто-то сделал пролом в соседнее здание и расширил зал. Наверху круговая галерея, внизу бар – остров испятнанных столешниц под черным балдахином, похожим на ярмарочный шатер. С потолка свисал колоссальный деревянный канделябр с лампами на месте стародавних свечей и электрическим проводом, который обвивал цепь и исчезал где-то между балками.
Здесь было довольно людно, и Джульетта заметила, что все без масок. Когда они оба сняли свои, обнаружилось, что Юджин моложе, чем она думала, – может, всего на несколько лет постарше ее.
Он улыбнулся ей:
– Так вот ты какая. – Он повесил сюртук на стул и повернулся к лестнице в углу. – Идем, покажу кое-что.
Дверь в конце верхней галереи вела в длинную узкую комнату. Казалось, на ней бар должен закончиться, но арки впереди и слева открывали еще две комнаты. И вот так тут всё? Иллюзия на иллюзии? Джульетта огляделась. Справа ряд деревянных сундуков и облезлых каталожных шкафов, но остальные стены сплошь завешаны бумагой – записи, рисунки, слой за слоем, многие пожелтели и выцвели, как старинные документы в музеях. Плотные строчки наспех накорябанных заметок плечом отпихивали страницы тщательно выведенной пером каллиграфии, а карандашные эскизы боролись за место с угольными или акварельными изображениями танцовщиков.