Я знал, что заставляло мое сердце замирать в недобром предчувствии: те сны, в которых я отчетливо видел то, чего знать, исходя из привычной природы вещей, никак не мог. «Стоп! Я болен… Еще до своих снов я знал, что в ботинке в обувном магазине лежит телефон. Я либо случайно наткнулся на него, либо видел, как кто-то подложил его туда. Но потом в механизме моей памяти случился сбой. Я напрочь все забыл. И только окольная дорожка – сны – помогала мне проникнуть туда, где я однажды уже побывал».
Я начал фантазировать, представляя историю, после которой телефон мог оказаться в ботинке, – какая-нибудь кража, банда воришек… И вдруг понял, что предчувствие – телефон прозвонит очень скоро, в ближайшие часы или даже час – стало в моей душе настолько уверенным, что это даже не предчувствие теперь, а знание.
«Очень похоже на то, что было в истории со снами!» – понял я. Необъяснимым образом смог точно так же предугадать все, что будет, и, так же, как теперь, был не в силах поверить, что догадки – правильные.
Я вынул телефон из кармана и положил его перед собой на столик. Часы на дисплее показывали двадцать минут двенадцатого. «Итак, скоро полночь!.. Получается, звонок прозвучит, когда, как в таких случаях пишут в ужастиках, «часы пробьют двенадцать раз»?»
У меня мурашки побежали по коже. Я внимательно огляделся. Посетители вокруг – в основном такие же, как я, молодые люди, никак не походили на мрачных персонажей. Наоборот, атмосфера в ресторане царила весьма приятная.
«Биг Тейсти» был съеден. Аппетита у меня поубавилось. Но я все же раскрыл бумажную обертку чизбургера и откусил кусок. «Если звонок повергнет меня в смятение, никуда отсюда не пойду. Буду сидеть до самого закрытия. Во сколько прекращает работу «Макдоналдс»?» – думал я.
Время шло, ничего не происходило… Я стал замечать, что посетители ресторана начинают расходиться. У касс уже никто не толпился. Да и персонал ресторана как будто начал готовиться к закрытию: в зале появились несколько уборщиков со щетками. Какой-то парень переставлял стулья. Похоже, полночь мне придется встретить на улице.
По мере того как посетители выходили наружу, я начал чувствовать себя в ресторане неуютно. Мне казалось, что обслуга то и дело бросает на меня нетерпеливые взгляды и ждет не дождется, когда я уйду.
Я встал, сунул телефон обратно в карман, кое-как взял в руки недоеденные булочки, пирожок, мороженое и бумажную кружку кофе и пошел к кассе. Там попросил бумажный пакет…
Выйдя из «Макдоналдса» – в левой руке был пакет, в правой я держал кофе, – осмотрелся. Народу на улице стало заметно меньше. Парочки, молодежь – все, кто понормальней, – успели разбежаться. Остались какие-то темные личности, непонятно кого поджидавшие, стоя кучками по углам площади, несколько очень сильно пьяных компаний, да бомжи, которые, видимо, ночевали где-то поблизости.
Я медленно пошел к дому. Намеренно не торопился. До полуночи оставалось чуть меньше четверти часа, и я хотел, чтобы начало новых календарных суток застало меня на улице. Я смотрел по сторонам, потягивал кофе из стаканчика. Мимо проезжали машины. Надо сказать, что их было ненамного меньше, чем несколько часов назад. А вот тротуар опустел.
Через какое-то время я обнаружил, что иду по нему совершенно один. Ни впереди – до самого светофора, на котором горел зеленый цвет, ни позади – до самого «Макдоналдса» не было ни одного человека. Я вынул мобильник из кармана и посмотрел на дисплей. Если время на трубке было установлено точно, то сейчас – без пяти минут полночь.
Я остановился. Рядом был фонарный столб. Я оказался как раз в его ярком свете. Кофе был допит, поставил стаканчик у самого основания столба, но не спешил уходить. Я был уверен: в полночь телефон прозвонит. Предчувствие было глубоким. Точно я постепенно все лучше припоминал, что некоторое время назад получил сообщение об этом предстоящем звонке.
Эти предчувствия и уверенность в том, что я могу хотя бы до некоторой степени предвидеть будущее, нисколько не удивляли меня. Смог же я каким-то образом увидеть в собственных снах и обувной магазин, и ботинок, и телефон, который лежал в нем.
Видимо, я очень сильно устал. Потому что пока все эти мысли медленно, как спокойная река, текли в моем сознании, я перестал воспринимать окружающий мир. А когда я вновь в него вернулся и посмотрел на индикатор времени на телефоне, было уже двадцать минут первого.
Я испытал сильное разочарование. И одновременно все предыдущие соображения показались глупостью. Какие предчувствия?! Какой звонок ровно в полночь?! Я просто переутомился, сдавая экзамен Полкану, сошел с ума… Я побрел к дому, чувствуя себя совершенно лишенным душевных сил. По дороге я развернул пакет, вытащил из него чизбургер, освободил его от оберточной бумаги – она полетела на асфальт и так и осталась лежать на тротуаре белым пятном. Принялся жевать.
Мне хотелось одного: лечь на свой старый продавленный диван-раскладушку, тут же погрузиться в сон. Но это была именно та роскошь, на которую я теперь мог меньше всего рассчитывать.
Я был уверен: не успею я затолкать в себя эту булочку с котлетой и сыром, как меня опять начнут одолевать какие-нибудь идиотские предчувствия, страхи… В квартире я зажгу свет и буду лежать часов до трех утра, то и дело открывая глаза и оглядывая комнату – не крадется ли ко мне какой-нибудь персонаж из одного из тех многочисленных фильмов ужасов, которые я успел просмотреть за свою короткую жизнь.
Я уронил недоеденную половинку чизбургера на тротуар – дольки даже не развалились. От отчаяния с силой пнул булочку ногой. Я уже был за светофором. Отсюда хорошо видно мой дом. Почти все окна девятиэтажки – темные. Ярко горело лишь то, что в моей съемной квартире.
Я похолодел…
Разумеется, в квартире никого не оказалось. Это я сам, уходя, не погасил свет. Надо сказать, не оправдались и другие мои страхи. Я лег на диван и прикрыл глаза. Почувствовал, что даже теперь свет лампочки под потолком мешает мне. Встал, щелкнул выключателем, лег обратно. И тут же уснул. Мне ничего не снилось.
Когда я открыл глаза вновь, комнату заливал яркий свет солнечного дня. Я потянулся, сел на диване. Чувствовал себя отдохнувшим. Переживания вчерашнего вечера казались мне этим утром чем-то далеким, не имеющим отношения ко дню нынешнему. Я легко объяснил себе это: моя психическая болезнь становилась тем агрессивней, чем меньше у меня было сил ей сопротивляться. По утрам, когда я был хорошо выспавшимся, весь этот бред с мобильным телефоном не производил на меня совершенно никакого впечатления. Но потом, когда я постепенно уставал, болезнь принималась вновь погружать в меня свои коготки.
Я встал с дивана, подошел к окну, распахнул его. В комнату ворвался свежий воздух. Что же мне теперь делать? Сейчас на душе у меня было спокойно. Но время будет идти. Наверняка в голову полезет всякая чушь. Я начал решительно одеваться. Нужно показаться врачу. Но для начала стоит понять, к какому. Что-то мне не улыбалась перспектива встать на учет в психиатрическом диспансере… Впрочем, я не был уверен, что меня, как иногороднего, поставят на специальный учет здесь, в столице.
Я решил дойти до интернет-кафе и пошарить в Сети – разыскать информацию о врачах, которые смогут принять меня за деньги. «Мне пропишут какие-нибудь таблетки, куплю их, начну пить – станет легче…» А главное, я был уверен: как только я поделюсь своей проблемой со специалистом, сразу почувствую себя так, будто с души свалился камень. Я залез в ящик стола и принялся пересчитывать деньги, которыми располагал. Свободных было негусто. Но на оплату пары-тройки визитов к врачу и на покупку первоначальной порции лекарств должно хватить. А там, после сессии, устроюсь куда-нибудь на временную работу. Я сложил деньги в ровную пачечку, потом перегнул ее пополам и засунул в карман джинсов. Следом мой взгляд упал на мобильник из ботинка… Он был на краю стола – там, где я оставил его накануне.
Вдруг в моей памяти возникли соображения, которые пришли вчера в голову по поводу моего собственного мобильного телефона. Куда же я его дел?.. В углу на стуле лежала куча грязной одежды – старые джинсы, которые я иногда надевал, брюки – их я собирался погладить, благо в квартире был утюг, – грязное белье, пара порвавшихся носков, которые надо было выбросить. Мой мобильник лежал поверх этого «хозяйства». Странно, что до сих пор я не замечал его. Впрочем, все мое внимание было приковано к другому телефону! Я с горечью усмехнулся, подошел к стулу, взял с кучи одежды трубку.
В мобильнике отпечаталось более сорока непринятых вызовов. Некоторое время назад я, видимо, в каком-то беспамятстве, отключил звук. Я просмотрел информацию о последних звонках – несколько раз меня набирала одна знакомая девушка. Были еще и сообщения, но их открывать я не стал… «Ладно, пусть еще побудет выключенным… – решил я и засунул мобильник в карман, так и не переключив его с беззвучного режима на обычный. – Сначала я побываю у врача, а потом стану болтать с друзьями и подругами…»
Я подошел к окну. «Неизвестно, когда я попаду сегодня домой – лучше прикрыть его. Вдруг будет ливень… Натечет вода», – подумал я и захлопнул створки. После этого прошел через комнату и оказался в маленьком коридорчике. От двери в квартиру меня отделяла пара шагов.
Хорошо помню: в те секунды я думал, что надо бы зайти в «Макдоналдс» позавтракать. И тут мобильник из ботинка, который был у меня в кармане джинсов, зазвонил. От неожиданности я в прямом смысле чуть не упал – ноги мои странным образом ослабли и заплелись. Я был вынужден схватиться левой рукой за стенку.
Телефон звонил, но я не доставал трубку из кармана. «Я же решил, что буду лечиться!» – почему-то проносилось в эти мгновения в моей голове. Мне казалось: ответив на звонок, я неким образом окажу потворство собственной психической болезни. Мои колебания длились уже не один десяток секунд, но мобильник все звонил и звонил. Точно тот, кто вызвал этот номер, был уверен, что звонки услышаны, и настойчиво требовал, чтобы я ответил на вызов.