— У нас свои законы, — резко одернула она его. — Мы не человеческие маги. Она не знала, потому что ей не нужно было этого знать. Дайте ей трубку, молодой человек.
Лорд послушно передал мне телефон и плюхнулся на диван рядом с Баженом, ошеломленно глядя в пространство перед собой.
— Солнышко, с тобой все в порядке?
— Да, мам. Все хорошо. Вот только… голова кругом идет. Они мне столько всего наговорили. Ночной мир. Ведьмы. Оборотни. Ижен. Я всегда думала, что являюсь обычным человеком. А теперь вот, не знаю.
— Ника, послушай. Ты — обычный человек. Почти. Никаких особых способностей у тебя нет и не будет. По крайней мере, навредить ты никому не можешь. Да, и к ночному миру Ижен всегда относились настолько поскольку. Можно сказать, номинально числились в их рядах. Мы всегда держимся особняком.
— А что такое инициация? Мне о ней уже несколько раз за сегодня сказали.
— Это принятие сущности. Обязательное условие обретения контроля над своими силами, которых у Ижен почти нет.
— Почему тогда я эту самую инициацию не прошла.
— А кто же знает? — рассмеялась мама. — Это процесс естественный. Подталкивать его категорически запрещается. В общем, полюбишь, поймешь. А пока не забивай голову. И слушайся того Ветра, с которым в гляделки играла. Хорошо?
— Хорошо.
— Тогда, целую, котеночек. И звони нам с папой почаще. Пока.
— Пока, — кисло отвечаю и нажимаю на сброс.
Мир сошел с ума. Или с ума сошла я. Весело. Лучше бы я с ней не говорила. Так у меня осталась хотя бы иллюзия того, что все нормально. Просто на моем пути встретилась парочка ненормальных, перечитавших фентези. А так…
Мне ничего не остается делать кроме как тоже сесть на диван. Первой заводить разговор я не решилась. Поэтому решила оглядеться. А тут ничего. Достаточно уютно. И даже почти чисто. На стенах светло-голоубые обои. Серебристо-серые шифоновые занавеси на окнах. На полу пушистый палас невнятно коричневого цвета. ЖК-панель в полстены. Диван царских размеров. Журнальный столик на колесиках. Пара кресел. И письменный стол, заваленный компьютерным железом и какими-то распечатками.
Неожиданно в дверь позвонили. Открывать пошел Лорд. И через минуту в комнату ввалилась шумная полпа парней. Присмотревшись, я поняла, что на самом деле их не так много, как показалось мне на первый взгляд. Всего пятеро, если считать и блондина.
— Ой, ведьмочка! — расплылся в улыбке один из вошедших — огненно-рыжий паренек. — А ты, Лорд, говорил, что у вас есть нечего.
Я непроизвольно подвинулась поближе к темненькому. Ну, мало ли… вампиры, оборотни. Стать главным блюдом мне не хотелось. А-то этот тип так плотоядно на меня смотрел, что мне как-то не по себе стало. А он, тем временем продолжил:
— Ни за что не поверю, что такая умница-красавица откажется приготовить ужин для оголодавших холостяков.
— Нора, — обратился ко мне Бажен таким тоном, что мне снова жар в лицо бросился. — Ты же все равно тут сегодня остаешься. Приготовь нам ужин. Ну, пожалуйста. Ну, хоть что-нибудь. Мы не капризные. Даже на яичницу согласны.
Вы думаете, у меня хоть малюсенький шанс отвертеться от общественно-полезных работ был? Правильно, не было. Потому что отказать этому сероглазому искушению я бы в любом случае не смогла. А тут еще и остальная пятерка начала глядеть на меня влюбленными глазами.
Вот говорила мне мама: «Доченька, никогда не давай мужчинам опрометчивых обещаний». Теперь вот жалею, что не слушала ее мудрых наставлений. И расхлебываю заваренную мной кашу, мечтая провалиться на месте. Потому что содержимое двухметрового холодильника напомнило мне старый анекдот: «Завтра новый год, а в шкафу повесилась мышь». Нельзя сказать, что он был совсем уж пустой. Но даже будучи шеф-поваром накормить семь человек огрызком колбасы, литром молока, пачкой масла и тремя яйцами невозможно. Я же не скатерть самобранка. И не солдат из сказки: кашу из топора варить не умею. Пришлось подключить оголодавших парней. Четверо были отправлены в магазин за продуктами. А двоих: Бажена и Лорда я усадила чистить картошку. И если темненький работал медленно, но с воодушевлением, то блондин только и искал повод ретироваться. Видимо, у него лучше получалось руководить, чем заниматься хоз. работами. Но мною особо не покомандуешь, особенно на кухне. Да и сама я без дела не сидела. Нужно было вымыть плиту и духовку. Да и посуду в порядок привести.
Но тот, кто ищет, тот всегда найдет. Я вдруг вспомнила, что забыла заказать хлеба. Той половины позавчерашнего батона, что сиротливо валялся на столе, вряд ли хватило бы на всех. Лорд умчался за этим важным продуктом с такой скоростью, что я просто не успела напомнить ему, что у его приятелей должны быть телефоны, и достаточно просто позвонить кому-нибудь из них.
Бажен только рассмеялся, глядя на мое озадаченное лицо. Он уже наловчился и довольно быстро орудовал ножом. А я тем временем начала ревизию морозилки. Там под горами полуфабрикатов срок годности, которых истек еще прошлым летом, я обнаружила лоток куриного филе. Рис — целая пачка сиротливо стояла на одной из немногочисленных полочек в навесном шкафчике. Морковь и объемная луковица валялись в овощном отсеке холодильника. Нет, конечно, настоящий плов делается из баранины с добавлением кучи специй. Но за неимением лучшего сойдет и курятина. Зато быстро. Мне повезло в том, что плита четырех конфорочная. Иначе ни о какой скорости речи бы не шло. А так… на одной варится будущее пюре, на второй — пародия на плов, на третей — жарятся блинчики. С последним я решила особо не морочиться и за основу взяла тесто для панкейков. Конечно, тоненькие вкуснее, но на них у меня нет не времени, ни сил.
Темненький развлекал меня разными байками, смеялся над бегством друга и был таким… милым. Казалось, мы полжизни знакомы. Так мне с ним было легко и спокойно. Как дома, с отцом. Чем-то этот парень походил на моего папу. Не столько внешностью, сколько, манерой поведения. Да и типаж у них был один. Странная смесь холодности, иронии и заботы, от которых на сердце отчего-то становилось теплей.
Он мне нравился. Очень. Наверное, впервые за всю свою жизнь я почувствовала притяжение к мужчине. Это приводило меня в некое замешательство. Потому что до этого момента к парням я относилась индифферентно. Они мне были не интересны совершенно. И слово «влечение» было для меня просто определением из учебника. А теперь стало тем, что ты ощущаешь всем своим существом. Нет, это не было похоже на сцену из дешевого любовного романа. Я не мола сказать, будто бы чувствовала: «как страсть захлестнула меня с головой». Но и отрицать собственные эмоции было бессмысленно.
Бажен ловко стащил горячий блинчик с тарелки и, обжигаясь, начал его торопливо есть. Ну, прямо ребенок. Спешит так, будто за ним волки гонятся. Или я сейчас отбирать примусь. Бросив на меня хитрый взгляд, он выдал:
— Сейчас прилетят эти оголодавшие… добытчики. Растащат все, а мне и не достанется. Так что я свою порцию лучше сейчас съем.
— Да, кстати, — вспоминаю я о парнях. — Они что там? В двух кварталах от дома до ближайшего магазина заблудились? Может им позвонить? Вдруг что-то случилось.
— Да ничего с ними не случилось, — хохотнул парень. — Они во дворе тусуются, пока я тут работаю. Предатели несчастные. Бросили меня тут одного. В смысле, не одного, конечно, а в очень приятной компании. Но все равно! Если бы я так есть не хотел, то еще бы минут двадцать их там поморозил. А так… придется звонить. Но чур, мне лишний блинчик.
— Знаешь, что? — упала я на стул рядом, с гордостью оглядывая дело рук своих.
Ужин на плите. Еще немножко и будет готов. Кухня почти блистает чистотой. Конечно, ключевое слово тут не «блистает», а «почти». Но на такой подвиг, как приведение ее в приличное состояние, я пока не готова. На это часа три нужно убить, если не больше.
— Что, я знаю? — улыбнулся парень.
— А забирай их все. Дарю. Хочешь — делись десертом с этими лентяями. Не хочешь — не делись. Дело твое.
— А ты суровая женщина, — присвистнул тот.
— Это комплимент или оскорбление?
— Комплимент, конечно! Меня всегда такие восхищали.
— Значит, не любишь беспомощных?
— Нет. Беспомощных, как раз люблю, а вот бесхребетных — ненавижу.
— А в чем разница?
— Беспомощность — это, когда любой обидеть может. А вот бесхребетность — когда все обижают, но жертве это кажется чем-то самим собой разумеющимся.
— А я какая? — спрашиваю безразличным тоном, а у самой сердце замирает.
— Особенная, — Бажен загадочно улыбнулся и достал, кстати, тоже из заднего кармана огромного черного блестящего монстра в котором я с трудом опознала телефон и набрал кого-то из парней.
Вы знали, что мужчины нетерпеливы и непоследовательны? Я вот тоже знала, но не представляла, что настолько. Видимо вечерние прогулки на свежем воздухе так на них действуют. Пока жарились сосиски, которые предполагалось подать с пюре, они растащили, даже не сдобренную сливочным маслом картошку по тарелкам. Причем, плов уже на этих тарелках лежал. А за блинчики ребята едва не подрались. Даже руки помыть не потрудились. В общем, я поняла всю мудрость поступка моего темноволосого спасителя. Если бы он не слопал свою долю до того, как в кухню ввалилась это толпа варваров, ему бы, вообще, ничего не досталось. А что? Девиз большой семьи: «Кто не успел, тот опоздал». Здесь также.
Остаток вечера я помню плохо. Кажется, я еще за столом начала клевать носом. Как не заснула прямо там, даже представить не могу. По-моему, Бажен взял меня за руку и куда-то повел. А послушно шла позади, вяло перебирая ногами. Мне показали на две абсолютно одинаковые двери, обозвав их поочередно ванной и спальней. Я выбрала последнюю. Там стояла небольшая уже расправленная кровать. Как добралась до подушки — не помню. Мне до ужаса хотелось спать. Меня совершенно не смущало ни близкое соседство совершенно незнакомых мне парней, ни отсутствие замка на двери. То, что я смутно себе представляю, где, собственно, нахожусь, казалось мелочью нестоящей