И в итоге выяснили, что предположение Эммы насчет устойчивости здешнего зверья к стихийной магии оказалось абсолютно верным, и это автоматически означало, что мои молнии, как и вся остальная магия, тоже утратили свою прежнюю значимость.
Неутешительные, прямо скажем, выводы.
Однако гораздо больше меня занимал вопрос: а как такое вообще могло случиться? За семь с лишним лет учебы я успел хорошо усвоить, что уровень магического фона имеет значение лишь для одаренных. В том плане, что низкий, как ему и положено, затруднял использование магии. Высокий, соответственно, облегчал. И не более того.
Влияние же магического фона на неодаренных и вовсе считалось незначительным.
Но если это так, то почему тогда животные изменились? И почему, если магфон не мог на них повлиять, они вдруг поголовно стали нечувствительными к магии?
«У тебя неполные сведения, — сообщила Эмма буквально за миг до того, как я решил обратиться к справочной. — Влияние магического фона на неодаренных начали изучать достаточно давно. Причем изначально целью этих экспериментов было узнать, можно ли при наличии высокого магфона пробудить в неодаренном магический дар. Эта теория не подтвердилась. Как не увенчались успехом и попытки пробудить у неодаренных магический Талант или хотя бы „грязные“ умения. Поэтому общепринятая точка зрения и сейчас сводится к тому, что магический фон не оказывает на простых людей значимого влияния. А последние исследования в этой области, если верить Сети, проводились около тридцати лет назад в одном из магических университетов столицы, на кафедре спецдисциплин».
«Почему именно там?» — поневоле заинтересовался я.
«Это была дипломная работа одного из выпускников, который защищался по теме „Влияние магического фона на природную ментальную защиту“. Причем к работе он привлекал как обычных людей, так и одаренных. Однако в отношении магов смог выяснить только то, что при низком магфоне и при его повышении в три раза уровень ментальной защиты у одаренных не меняется. А вот по неодаренным ему удалось доказать, что при повышении магфона до тех же величин обычные люди, если их на протяжении года регулярно помещать в специальную камеру, поначалу дают существенное ухудшение показателей, а спустя некоторое время — небольшой, но все же статистически значимый прирост по сопротивляемости ментальной магии».
Я ненадолго задумался.
«Только ментальной?»
«Другие параметры он не изучал».
«Так. А больше этим никто не занимался?»
«Нет, — ответила Эмма, заставив меня задуматься еще больше. — Хотя тема чрезвычайно перспективная. Тем более исследование длилось всего год, цифры по магфону были невелики, больше студенты просто не смогли получить в лабораторных условиях. К тому же сроки пребывания неодаренных в спецкамере не превышали двух рэйнов в день, да и выборка получилась сравнительно небольшой. То есть при расширении условий тестирования и при использовании аппаратуры более высокого уровня результаты могли бы быть более впечатляющими. Однако больше в Сети данных по этой теме нет. Как будто выявленные тем человеком закономерности никого не заинтересовали…»
«Или же эти исследования по-быстрому прикрыли, а перспективного парня с его необычной теорией отправили работать в лабораторию посерьезнее. Как его, кстати, звали?» — поинтересовался я, прямо-таки чуя, что этой темой надо будет заняться.
«Лэн Кано Готто. Самородок. Выпустился из Таэринского магического университета более тридцати лет назад, однако больше ни одной из его работ в Сети так и не появилось. Более того, если верить моим данным, за эти годы он не посетил ни один тематический форум, не выступал ни на одной конференции, не завел ни одной страницы в соцсетях, не занял какой бы то ни было заметной должности. И вообще, исчез с радаров сразу после выпуска».
Тогда тем более надо им заняться. И его теорией заодно. Исходя из того, что я сегодня увидел, в ней есть рациональное зерно. И пусть Готто в свое время не смог проследить закономерности для экстремально высоких величин магического фона… пусть он не отслеживал их влияние на устойчивость к другим видам магии, что-то мне подсказывало, что мыслил он в верном направлении. И, быть может, если мы узнаем, до какого уровня он довел свои изыскания, то постигшие меня проблемы с даром и с бесконечным умиранием тела все-таки удастся разрешить.
«Адрэа, впереди просвет, — неожиданно доложила Эмма, заставив меня оторваться от размышлений. — Судя по всему, лес скоро закончится».
Я встрепенулся и, отложив теорию на потом, закрутил головой. А когда заметил, что деревья и правда редеют, то непроизвольно ускорился, искренне надеясь, что найду за ними ответы хотя бы на часть терзающих меня вопросов.
Мэнов через пятнадцать, как и было обещано, лес действительно закончился, и найниитовые диски привели меня на широкую песчаную полосу, за которой виднелось все то же черное небо и почти такая же черная полоска убегающей за горизонт открытой воды.
При виде нее я замер, растерянно обшаривая глазами горизонт. Сначала понадеялся, что наткнулся на реку или же огромное озеро, однако когда подлетел ближе, то Эмма сообщила, что в воде определяется высокая концентрация солей. А шагах в пятистах от берега она обнаружила присутствие того самого магического щита, к которому мы так спешили.
Впрочем, теперь, когда магический купол не скрывался за тучами, его увидел бы даже неодаренный — огромную, темную, взмывающую до самых небес стену, которая убегала в обе стороны насколько хватало глаз. При этом нижним краем она уходила глубоко под воду… держу пари, что до самого дна. А верхним пробивала темные облака и уже там, прячась за ними, плавно изгибалась, накрывая огромное пространство непроницаемым куполом, за которым не было видно ни луны, ни звезд.
Исполнившись нехороших подозрений, я метнулся вдоль берега в надежде, что все не так плохо, как мне показалось. Затем поднялся повыше, почти на максимальное расстояние от земли, где влияние избыточного количества следовой магии на найниит было еще предсказуемым. Нарастил скорость до максимума. Однако ни через четверть, ни через пол-рэйна картина, которую я перед собой видел, практически не изменилась. Более того, при виде нескончаемой стены, перегородившей море от края до края, в мою голову закралась еще одна тревожная мысль: аномальная жара, водная преграда, необычная растительность и зверье, которые нигде на Найаре больше не встречались…
Но в этом мире всего один материк, причем его флора и фауна были мне прекрасно известны…
Это что же получается, мы угодили в изолированную экосистему, которая десятилетиями, если не столетиями, была отделена от остального мира?
А где у нас обычно встречаются такие экосистемы? Да еще и омываемые морем или же океаном?
«Ты прав, — тут же отреагировала на поток моих мыслей Эмма. — Остров — наиболее вероятный вариант».
Я резко остановился.
Скверная новость. С моими нынешними особенностями остров — худшее, что только можно вообразить. Магии, считай, нет. Связи нет. По всему периметру стоит мощный щит, представляющий собой и магическую, и чисто физическую преграду, через которую так просто не пройдешь.
В то же время мое тело постоянно разрушается, тогда как биомасса на острове, как вы понимаете, конечна. А значит, длительное пребывание на нем мне было строго противопоказано.
Но как отсюда выбраться, если дорога со всех сторон перекрыта? Море, небо… щит накрывает остров огромным колпаком, причем без зазоров, лежит плотно, уходя краями глубоко под воду и под землю, иначе тут не поднялся бы магический фон до таких сумасшедших величин. Найниит ввиду нестабильного поля, которое по прогнозам Эммы исчезнет, как только я приближусь к щиту, здесь не помощник. Впрочем, даже если построить плот, заранее убрать весь найниит в кости, свернуть управляющее поле в ноль и рискнуть подобраться к щиту вплотную, то мои молнии его по-любому не пробьют. Да и порталом Даруса Лимо я не воспользуюсь, потому что, даже если забыть про заблокированную ветвь, на этот раз он меня попросту убьет.
Я лихорадочно перебрал имеющиеся в моем положении варианты и, запоздало вспомнив, что у меня в наличии есть еще один способ связи с учителями, торопливо приложил правую ладонь к груди, попутно представив перед внутренним взором лицо мастера Даэ. Я все-таки мастер кханто. И магическая печать у меня тоже есть, так что чисто теоретически…
Увы. Печать тоже оказалась мертва. По крайней мере, никакого отклика от нее я не ощутил, как если бы щит смог заблокировать и ее.
«Эмма, какие у тебя есть мысли по этому поводу?» — обратился я к подруге, исчерпав все свои идеи по поиску выхода из сложившейся ситуации.
«Исходя из приблизительных данных по размеру магического щита, предполагаемая протяженность острова может составить до трехсот пятидесяти — четырехсот дийранов в длину и порядка двухсот в ширину, — озабоченно откликнулась она. — В моей базе данных нашлось всего три острова с похожими характеристиками. Один расположен вблизи северного полюса и покрыт толстым слоем льда. Второй известен своими многочисленными вулканами. А третий расположен в южных широтах, дийранах в пятистах от материка. И территориально относится к Норлаэну, как и несколько близлежащих островов, за принадлежность которых Норлаэн вот уже два с половиной века спорит с нашим южным соседом, королевством Конно, но пока умудряется оставлять за собой права на пограничные земли».
Я с облегчением выдохнул.
Уф. Значит, все-таки Норлаэн, а не какая-нибудь Тмутаракань…
«Есть детальная информация по острову?»
«Официально он называется Мадиар. Однако в моей базе нет сведений о том, что он является обитаемым, богат полезными ископаемыми или же входит в какую-то туристическую программу. Все, что про него известно, это то, что такой остров есть, что он ничем не знаменит и что в непосредственной близости от него располагается одна из крупнейших тэрнийских военно-морских баз».