Она издала тяжкий вздох.
– Ну ладно. Меня зовут Пернилла Перссон. Мне сорок восемь лет, по профессии я инженер-строитель. Мне всегда хотелось писать, и теперь вышел мой первый детектив «Сёстры-тени». В нём идёт речь об однояйцовых сёстрах-близнецах, которые после своего рождения воспитывались в разных семьях. Одна из сестёр стала серийной убийцей, но, так как они похожи, их часто путают, и в конце концов невинную девушку осуждают за целый ряд преступлений. Всё действие разворачивается в крошечном городке в провинции Хельсингланд. Полицейский, которому выпало вести расследование, Кларк Пиль, собирается вскоре выйти на пенсию. У него есть одна особенность – он любит, сидя дома на диване, решать кроссворды. Благодаря этому его мозг настраивается на совершенно иной лад, и внезапно вся картина преступления становится видна ему как на ладони. Мне показалось это довольно ловким и оригинальным ходом. Книга начала подниматься в рейтингах продаж, хотя сначала её отклонили по меньшей мере с десяток издательств. А теперь я заканчиваю писать второй детектив. Вот так! Десяток профессиональных издателей не поняли то, что я знала с самого начала, – меня ждёт успех!
– Но теперь у вас есть издатель, – вставила я.
– Да, они разглядели во мне талант. И сейчас, видя, как хорошо продаётся первая книга, и ожидая успеха второй, они посчитали, что мне не помешает немного рекламы. Они привыкли так работать.
Я поняла, что задачка попалась не из лёгких. Нет никаких сомнений, что эта женщина может писать захватывающие романы, но кто заинтересуется ею самой? И почему она настроена так агрессивно? Словно кто-то обокрал её, лишив самого дорогого, хотя это, конечно, было не так. Сточки зрения массмедиа, выглядела она кошмарно. Слишком старая, с невыразительной внешностью, ну просто глазу не за что зацепиться. Я снова улыбнулась:
– Звучит действительно захватывающе. Но расскажите немного о себе, как вы любите проводить свободное время, ваши увлечения, хобби, интересные черты характера.
Пернилла Перссон начала рассказывать о своём летнем домике у озера в Хельсингланде. О маленьких радостях жизни вроде утренней чашки кофе в саду в июне, пения соловьев во время вечерних прогулок, плавания на каноэ в сентябре и прочем в том же духе. Я довольно скоро перестала её слушать, – скучно-скучно-скучно, – но было ясно и другое: если я не возьму к себе эту старую зануду, это сделает кто-нибудь другой, а сейчас так трудно найти клиентов. Когда Пернилла Перссон остановилась, чтобы перевести дыхание, я воспользовалась возникшей паузой.
– Я помогу вам, – пообещала я.
Пернилла удивлённо посмотрела на меня:
– Но я вам ещё не всё рассказала…
– И не надо, – перебила я. – Я думаю, что смогу помочь вам оказаться там, где вы хотели. Поэтому для начала нам нужно сделать несколько хороших снимков для медиа, которые подчеркнут вашу индивидуальность. Кроме того, я собираюсь связаться с вашим издателем. Что вы на это скажете? – И я с надеждой уставилась на Перниллу.
– О'кей, звучит неплохо, – кивнула та, правда без особой уверенности.
Встреча завершилась. Писательница подхватила свою сумку и покинула офис агентства.
Я как раз собиралась позвонить стилисту, чтобы договориться о встрече, когда увидела в телефоне целый список непрочитанных сообщений. Я быстро пролистала их. Большинство содержало информацию о рекламных акциях, и я проигнорировала их. Но через несколько минут пришло ещё одно, на этот раз иного содержания: «Привет от покупателя номер семь».
Я тяжело сглотнула. Я ждала, что со мной кто-нибудь свяжется, только не знала как. Возможно, снова подойдут во время утренней пробежки или в почтовом ящике окажется анонимное письмо.
Я позвонила в офис аукциона Лемана, чтобы узнать имя покупателя картины, но ничего не вышло. Информация о клиентах разглашению не подлежала. Только конечная цена. Тогда я в свою очередь спросила, как покупатель смог узнать, кто продавец. Но меня заверили, что моё имя никому не сообщалось. Так как же меня вычислил богатый и могущественный покупатель номер семь?
У меня всё сжималось внутри при мысли, что где-то есть человек, который всё про меня знает, в то время как я его даже в глаза ни разу не видела. И всё же, получив сообщение, я ощутила странное облегчение. По крайней мере, теперь я могла честно сообщить, что у меня осталось только 200 000 крон.
На телефон пришла новая эсэмэска. В ней сообщалось, что в четверг между десятью и двенадцатью часами я должна оставить сумку с деньгами на расстоянии примерно двадцати минут езды от дома. Конечные GPS-координаты места придут утром.
Я набралась храбрости и ответила: «У меня нет денег. Мой муж всё забрал».
Нажала «Отправить» и уставилась на бегающие по кругу черточки. Внутри теплилась слабая надежда, что неизвестный оставит меня в покое и вместо этого примется за Эрика. Так ему и надо! Но ответ меня разочаровал:
«Не болтай и делай, что говорят. Повторяю: четверг, между 10 и 12».
Анна сделала заказ и отправилась в дамскую комнату. Я осталась сидеть за столиком, разглядывая посетителей. В последнее время я не могла отделаться от неприятного ощущения, что за мной следят. Зал ресторана у Санкт-Эрикс-план был полупустым. Помещение наполняло ровное журчание голосов. Была середина недели, и туристы вели себя спокойно. Меню было роскошным, а официант – молод, с ухоженной бородкой и модными татуировками. Я внимательно оглядела всех посетителей в зале. Все как на подбор состоятельные, преуспевающие на вид люди, которые явно нашли своё место в жизни. Ни один из них не походил на гангстера. Анна всегда выбирала рестораны, куда часто захаживали знаменитости и где возникало ощущение, что ты оказалась в центре мира, в самой гуще событий. И всё же я испытывала странное чувство. Мы встречались с ней всё реже и реже, и я подозревала, что на этот раз Анна позвала меня сюда, чтобы в чём-то признаться. Я знала, что время от времени подруга наведывается на сайт аукциона Лемана, но видела ли она Пикассо? Поняла ли Анна, каково на самом деле моё финансовое положение? Уж не об этом ли она собралась со мной поговорить?
– Чертовски уютное местечко, – сказала Анна и, отпив вина, внимательно посмотрела на меня поверх бокала. – Ну, как у тебя сейчас дела?
– Очень хорошо, – быстро ответила я. – Сегодня утром у меня была встреча с Перниллой Перссон, восходящей звездой издательства «Пагелла». Её книга стремительно ползёт вверх по рейтингу, скоро её переведут на пять языков. Пожалуй, она станет следующим кандидатом на экспорт скандинавской детективной литературы.
– Как интересно. А кто она такая?
Я непонимающе улыбнулась:
– Ну, она писательница, а кем она ещё должна быть?
– Да-да, я поняла, но кем она была раньше, до того как начала писать книги? Мне кажется, я видела её снимок в одной из местных газет. Она довольно старая на вид, поэтому мне интересно, кем она была, прежде чем стала писательницей.
– Она инженер-строитель, но поработать с ней мне кажется делом перспективным.
Анна с сомнением поглядела на меня:
– А в остальном как?
Что Анна хочет узнать? Я медлила с ответом.
– В смысле, как Алиса восприняла уход отца? – уточнила Анна.
Я постаралась выбрать непринуждённые слова, но понимала, что мой тон выдал меня с головой: я страшно сержусь на Эрика. Это было очевидно.
– Что ты имеешь в виду? Насколько я знаю, они по-прежнему ладят. И пусть это может показаться странным, но Алиса, кажется, даже в хороших отношениях с его новой пассией.
Мне захотелось сменить тему и поговорить о чём-нибудь другом. Не было никакого желания делиться самым сокровенным. В какой-то момент мне, правда, захотелось поведать Анне о том, что Эрик забрал деньги с моего счёта. Но потом я поняла, что лучше оставить всё как есть. Ещё не хватало выглядеть обманутой жертвой в глазах подруги.
– Значит, Алису не волнует, что он собирается переехать на другой конец земного шара?
Я тяжело сглотнула. К такому повороту событий я была не готова.
– Хотя в этом нет ничего странного, – продолжала между тем Анна. – Разве Нью-Йорк не мечта всех девушек?
Она удивлённо посмотрела на меня. Я сидела, взирая на зал совершенно пустым взглядом. Журчание голосов, доселе казавшееся уютным, внезапно потеряло всё своё очарование и неприятно резало слух.
– Только не говори, что ты не знала. Эрика переводят туда по работе. Через две недели. Ему дали квартиру на Манхэттене. Значит, ты не врала, когда говорила, что вы с ним не разговариваете?
Я с трудом оторвалась от созерцания зала и сфокусировала свой взгляд на Анне. Черты лица подруги изменились. Никакому ботоксу и никаким процедурам в мире не под силу стереть это холодное выражение. Однако следующие слова были подобны удару кнута. Анна пыталась, на свой манер конечно, объяснить мне, что ты, дочка, собираешься переехать с отцом в Нью-Йорк. Значит, я останусь одна, с долгами и бандитами на хвосте. Я бросила взгляд на экран телефона и, резко поднявшись с кожаного диванчика, подхватила свой плащ и сумочку.
– Мне ужасно жаль, Анна, но я только что получила сообщение от Алисы. Извини, это какой-то злой рок, только нам удаётся встретиться, как сразу что-нибудь мешает!..
– Почему ты дома? Разве ты не должна быть сейчас на занятиях?
Ты быстро взглянула на меня:
– Вот что, мама, ты выглядишь совершенно разбитой. Не понимаю я вас, взрослых. Вы только и делаете, что ищите поводы, как бы напиться. Как так можно?
И ты снова уткнулась в свой смартфон.
Я присела рядом с тобой на диван:
– Можешь на минуточку отвлечься и посмотреть на меня? Нам нужно поговорить.
Ты вздохнула и неохотно отложила смартфон в сторону.
Лишь по дороге домой до меня дошёл весь смысл новости про Эрика. В темноте, в одиночестве, на мокром от дождя тротуаре ко мне пришло осознание того, что может произойти. В тот момент я поняла, чего боюсь больше всего. Страх, перед которым меркли и становились ничтожными пустяками все мои прочие проблемы. То, чего я боялась по-настоящему, грозило превратиться в реальность. Жизнь без тебя. Из всего, что происходило со мной в последние месяцы: увольнение с работы, уход мужа, угрозы криминальных личностей, – мысль, что ты переедешь жить со своим отцом в Нью-Йорк, была хуже всего. Хотя как я могла упрекать тебя? Какая девушка-подросток – одержимая модой, спортивными тренировками, Ютубом и соцсетями – устоит перед Нью-Йорком, который для неё все равно что Мекка для мусульман?