С любовником происходит нечто странное... Смотрит на подругу, поднявшуюся наконец на ноги, словно бы не узнавая. И движется странно, пластика как не своя... Женщина вдруг понимает: перед тем, как пристрелить ее супруга, любовник произносил что-то непонятное. И каким-то не своим голосом...
Вдова вновь обращается к убийце мужа, — громче, тревожнее, словно рассчитывает докричаться сквозь невидимую стеклянную стену... Он будто не слышит. Поднимает пистолет, берет ее на прицел... Чужие движения. Чужой взгляд чужого человека.
Но стреляет он все же не в нее, в себя. Бах! — и вторая кроваво-костно-мозговая клякса. На общем фоне она почти не заметна. Тело любовника падает на тело мужа.
Женщине нестерпимо хочется проснуться. За окнами воют сирены.
Она падает, корчится, хватается за пах — и чувствует, как по пальцам течет мокрое и горячее.
(окончание следует)
Две точки зрения на переселение душ (окончание)
2. Изнутри
Многие используют выражение «Мой дом — моя крепость», но мало кто воспринимает его буквально, как руководство к действию.
Однако господин Трушин воспринял затертый словесный штамп именно так, буквально. Настоящий укрепрайон отгрохал на своем загородном участке. Благо участок не маленький, навскидку этак с половину гектара, — нашлось, где развернуться.
Высоченная кирпичная стена, по периметру окружавшая владения г-на Трушина, тянулась к небу метра на три, три с половиной, — если смотреть издалека. Подобравшись поближе, можно было убедиться: Великая Трушинская Стена как минимум в полтора раза выше, поскольку у самого ее подножия начинался натуральный крепостной ров, в девичестве — водоотводная канава, но изрядно углубленная, расширенная, с забетонированными берегами и дном. Воды во рву-канаве не было. Возможно, г-н Трушин дожидался, когда подвезут заказанных крокодилов. Или планировал чуть позже заполнить рукотворный водоем более смертоносной жидкостью, — серной кислотой, например.
А вот что в гости к нему пожалует кто-то вроде меня, г-н Трушин явно не планировал...
Однако я взял да явился. Встречайте.
Но никто меня не встречал, не останавливал... Ни двуногие охранники, в количестве двух персон бдящие в сторожке у массивных кованых ворот.Ни четвероногие охранники-ротвейлеры в количестве трех голов, выпущенные погулять по участку ввиду вечернего времени. Ни хитрая электроника, надзиравшая за безопасностью... Никому я не интересен, даже немного обидно.
Но я стал необидчивым в последнее время, не замечают — ну и ладненько.
Движусь по участку, исследую обширные владения г-на Трушина.
Размашисто он живет, ничего не скажешь... Жизнь удалась.
Летняя кухня... Гараж... а под особняком, судя по забетонированному въезду, еще один, целый автопарк тут у них. Небольшая детская площадка: грибочки, качельки-карусельки, песочница... Для кого, интересно? Своих детей у владельца недвижимости нет, насколько я знаю.
На отшибе стоят два дома-близнеца из финского клееного бруса, в обоих окна светятся. В каком-нибудь шестисоточном дачном садоводстве любой из них вполне сойдет за главную усадьбу, но в этих, разумеется, живет прислуга или охрана... Мою догадку подтверждают несколько машин плебейского вида, припаркованных там же.
В ближнем доме аж восемь человек, и все — молодые крепкие мужчины. Охрана... Шестеро упакованы в камуфляж, сидят в одной комнате на первом этаже, на работающий телевизор внимания почти не обращают. Еще двое наверху, отдыхают: один спит, другой возится с ноутбуком, не то играет, не то странствует по Сети...
Немного поразмыслив, понимаю систему здешней охраны. Дежурят они по шесть человек, в три смены по восемь часов. Экономные люди заставляют охранников отрабатывать по двенадцать часов, а то и сутки через двое... Но г-н Трушин, как я уже убедился, экономить не привык. Или сам знает, или кто-то понимающий ему растолковал, насколько падает бдительность и скорость реакции телохранителей к концу двенадцатичасовой смены, не говоря уж о суточной.
Шестеро в камуфляже сидят наготове — скорее всего, пересменка произойдет в полночь, до нее чуть более получаса. Следующая смена заступит утром, и как раз из нее те двое, что отдыхают сейчас наверху. Остальные же, вероятно, здесь не живут и ездят на службу из дома. Но мне до них, до остальных, дела нет: тех, кто меня интересует, я уже увидел.
Ну вот, теперь пора в особняк. Предварительная информация собрана — переходим к официальной части визита.
И тут меня наконец-то замечают... Не люди и не техника — сторожевой пес, ротвейлер. Стоит в боевой стойке, напружинившись. Демонстрирует клыки, низко и еле слышно рычит.
Смотрю на него, посылаю мысленный сигнал: «Уйди!!!»
Сигнал не действует... Пес чуть ниже припал к земле, но и только. Наверное, придется по-плохому... Не хотел, но придется.
Медленно движусь в его сторону и ротвейлер не выдерживает. Разворачивается и скачками уносится прочь. Вот так-то... нечего тут зубищи скалить.
* * *
В особняке, как я и предполагал, четверо охранников. Они хозяйскому досугу не мешают. Двое зачем-то обосновались в дальнем крыле, еще двое — в небольшой пультовой при входе. Там целую стену занимают экраны, транслирующие все, что видят камеры наблюдения, наружные и внутренние. Апартаменты на втором этаже камерами не оборудованы, или же оборудованы, но сигнал идет не сюда, незачем челяди пялиться на хозяйские интимные секреты.
Мои надежды, что под конец смены эта парочка расслабится, не оправдались. Оба самым внимательным образом уставились на один экран, где крутиться не какая-нибудь порнушка, как можно было бы ожидать. Нет, на экране воспроизводится в записи недавнее происшествие: ротвейлер, рычащий вроде бы на пустое место.
Хваткие ребята, наблюдательные, — обратили внимание на неправильное поведение собаки. Один из охранников возится с настройками экрана, регулирует контрастность и яркость, — и на очередном повторе они наконец-таки видят, на что рычал пес: смутное, едва различимое в полусумраке пятно неопределенного контура. Словно из земли в том месте поднимаются какие-то испарения, несколько иначе преломляющие и рассеивающие свет, чем обычный воздух.
Именно такая версия, с испарениями, принята после короткого обсуждения. Решают нанимателя не беспокоить, но запомнить место и завтра взять пробы грунта — вдруг там пролита ртуть или еще какая-то гадость, совсем не полезная для здоровья?
Меня не интересует кино, что я смотрю из-за спин камуфляжников, — как я теперь выгляжу, уже имел оказию полюбоваться в зеркале. Пустые догадки касательно ртути и прочих вредных для здоровья веществ тоже не интересны: лишнее здоровье этим ребятам уже не понадобится, на остаток жизни им хватит и того, что есть...
Ладно, пора переходить к главному.
Господин Трушин здесь, на месте, я видел, как прикатил его пульман-лимузин, — а эта громадина на колесах возит только хозяина да тех, кого он пригласил составить компанию. И никого больше, без исключений.
До визита наверх, в хозяйские апартаменты, на первом этаже особняка происходит еще одна встреча.
Вновь собака... Но какая! Бегающие по улице ротвейлеры в сравнении с ней — как малолитражки охранников в сравнении с лимузином шефа. Ростом с теленка, вес, наверное, под центнер, а уж пасть... Испанский мастиф. Стоило назвать эту породу испанским мастодонтом.
Мастиф-мастодонт меня чует или как-то еще ощущает. И явно не понимает, с кем столкнулся. Но агрессии не проявляет, не натаскан на нее против всех чужаков, в отличие от ротвейлеров. Громоздкая туша даже на лапы не соизволила подняться или порычать для приличия... Но внимательный взгляд мастифа направлен на меня, сопровождает мой подъем по лестнице.
Молодец, хорошая собачка. Пожалуй, я чуть позже воспользуюсь твоими услугами. Ведь ты не возражаешь? Впрочем, можешь возражать, мне без разницы...
* * *
А вот и главный объект моего визита — господин Трушин. Владелец заводов, газет, пароходов и букмекерского агентства «Фортуна-лайн». Депутат муниципального совета, кандидат в Думу на минувших выборах (впрочем, не прошедший), директор-распорядитель благотворительного фонда своего имени и прочая, и прочая...
Ему пятьдесят четыре года. На вид и не скажешь: держит себя в форме, выглядит моложе... Внизу в ходе ознакомительной экскурсии я обнаружил тренажерный зал на одного ВИП-клиента, и видно, что клиент ходит туда не для проформы. Оно и правильно: если уж живешь такой устроенной и обеспеченной жизнью, грех отчаливать на тот свет раньше срока из-за пренебрежительного отношения к здоровью.
Поджарое и накачанное тело г-на Трушина я имею возможность рассмотреть во всей красе, никакими одеждами оно не прикрыто. Поскольку владелец особняка, лимузина и испанского мастифа занимается сейчас сексом.
Подсознательно я ожидал, что и секс у столь незаурядного человека окажется каким-то особенным... Например, с победительницей последнего конкурса «Мисс Россия» и с парочкой вице-мисс, — со всеми тремя одновременно. Или что-нибудь на редкость извращенное, садо-мазо с маленькими мальчиками (для кого-то ведь возведены на улице грибочки-качельки-песочницы). На худой конец азиат-трансгендер — но тогда уж в джакузи, наполненным шампанским...
Действительность оказалась заурядной и обыденной.
Обычная кровать. Вернее, обычная для роскошных спален, обставленных в стиле «ампир», — здоровенный траходром с балдахином, здесь запросто поместятся все финалистки «Мисс России» и останется еще место для парочки членов жюри.
Однако партнерша в единственном числе и тоже достаточно обычная. Молода, конечно, на десятилетия моложе господина Трушина. Но все же не настолько, чтобы затевать дело о педофилии: девушке на вид лет восемнадцать-двадцать и тянет она на «Мисс района», самое большее. Не повезло ей. Под несчастливой звездой родилась, хотя сама наверняка считает сейчас обратное.
Никаких изысков из репертуара «Камасутры» на ампирном траходроме не происходит — вполне стандартная коленно-локтевая позиция.