Губернатор вздохнул, посмотрел на зарождающийся за окнами рассвет и потянулся к телефону: надо разбудить много людей и заставить их решить поставленную Глебом задачу.
Забытая пустынь.
Подмосковье,
19 сентября, пятница, 23:55.
Забытая пустынь видела много разных посетителей. Приходили сюда священники и богомольцы, приходили несчастные и больные, приходили ищущие Истину и жаждущие покоя. Приходили с болью, приходили за помощью, за надеждой, но визитеры, вышедшие из заплясавшего посреди дороги черного вихря, разительно отличались от обычных посетителей Забытой пустыни. Высокий черноволосый франт в щегольском светло-сером костюме, красивая блондинка, спортивную фигуру которой плотно облегали черные брюки и свитер, и плечистый рыжий здоровяк в слаксах, футболке и кожаном пиджаке. Покинув вихрь, они остановились в нескольких шагах от ворот, молча изучая скромные деревянные постройки скита.
— Нас видят, — мрачно заметил рыжий.
— Нас боятся, — негромко произнесла женщина.
— Нас ждут, — поправил Сантьяга спутников. — Нас просто ждут.
Каждому из них приходилось бывать в Забытой пустыни и общаться с монахами. Иногда эти визиты были холодно-вежливыми, иногда раздраженными, даже агрессивными, но никогда, по крайней мере, на памяти рыцаря и женщины, маленький скит не был столь закрыт, как сегодня. Темные силуэты построек, едва читающиеся на фоне ночного неба, излучали тонкую, едва уловимую, но уверенную угрозу. Нелюдей ждали, но давали понять, что фоном для разговора станет недоверие.
— Внутрь нас не пустят, — догадался рыжий.
— А мне нравится дышать полной грудью, — улыбнулся Сантьяга, с наслаждением втягивая ноздрями холодный ночной воздух. — Да и дождя нет.
Нав подошел к висящему у ворот фонарю, запустил руки в карманы брюк и с ленивой небрежностью ткнул калитку носком туфли.
— Мне тоже нравится дышать полной грудью.
Отец Алексей стоял в тени у забора, за пределами Забытой пустыни, и его черная ряса полностью терялась в ночном мраке. Но, чтобы обмануть лучших магов Тайного Города, одной рясы было бы недостаточно.
— Прекрасно подобранное место, — дружелюбно произнес Сантьяга. — Узел шести силовых линий полностью закрывает вас от сканирования.
— К сожалению, таких мест немного, — признался молодой монах и вышел к фонарю. — Мир вам.
— Искренне надеюсь.
— Я Милана, воевода дружины Дочерей Журавля, — женщина сделала шаг вперед. — Моими устами говорит королева Зеленого Дома Всеслава.
— Гуго де Лаэрт, мастер войны Ордена, капитан гвардии, — рыжий холодно посмотрел на монаха. — Моими устами говорит великий магистр.
И воевода, и рыцарь впервые общались с молодым лидером Забытой пустыни и были вынуждены отдать дань официозу. Сантьяга в представлении не нуждался.
— Я ожидал делегацию именно в таком составе, — сдержанно кивнул монах.
— Великие Дома хотят услышать объяснения, — с прежней официальностью произнесла Милана.
— Церковь вербует магов, — поддержал зеленую Гуго. — Это прямое нарушение договора.
— Договор не нарушен.
— Пока, — мягко вставил Сантьяга. — Но под вопросом оказалась главная догма: церковь создана челами и для челов.
— Церковь создана людьми, — медленно поправил его отец Алексей. — И для людей.
— Эта догма легла в основу договора. И нам крайне нежелателен ее пересмотр.
— Мы не меняем свои принципы.
— Значит, у вас есть объяснения? — Гуго продолжал напирать.
— Сегодняшняя акция стала для меня сюрпризом, — после паузы ответил монах. — Неприятным сюрпризом. Церковь не нуждается в дешевых трюках и не стремится к крестовым походам.
— Дешевым трюком вы называете массированную атаку квалифицированных магов? — с издевкой уточнила Милана.
— Да, — кротко подтвердил молодой монах. — Истинные чудеса творит только истинная вера. Вам ли этого не знать?
Воевода и чуд поморщились.
— А колдовство всегда от лукавого, — продолжил мысль Сантьяга, словно не заметив намека лидера Забытой пустыни на давние события.
— Именно.
— Скажите, отец Алексей, сколько времени вам нужно, чтобы найти этого самого лукавого и объяснить ему, что нехорошо забывать старые договора?
— И сумеете ли вы это сделать? — добавила Милана.
— Все в руках Божьих, — улыбнулся монах. — Но мы постараемся.
— Вы подтверждаете, что Забытая пустынь не имеет отношения к Союзу ортодоксов?
Сантьяга нечасто задавал вопросы в лоб и всегда тщательно подбирал нужный момент. Черные глаза комиссара абордажными крюками вцепились в Алексея, и отвести взгляд молодой монах не мог.
— Да, — Алексей сглотнул, — я подтверждаю, что Союз ортодоксов действует самостоятельно, без помощи и без указаний Забытой пустыни. Я подтверждаю, что Церковь помнит о договоре и считает, что он необходим людям.
Милана и Гуго не отрываясь смотрели на Сантьягу: именно ему предстояло принять решение. Верить или нет.
— Великие Дома согласны дать вам сорок восемь часов на урегулирование ситуации или внятные объяснения, — тихо проговорил нав. — Если в полночь воскресенья ничего не изменится, князь разорвет договор.
— Королева разорвет договор, — эхом добавила Милана.
— Великий магистр разорвет договор, — закончил Гуго.
Слова бесплотны, но тяжесть негромких голосов лучших магов Тайного Города могла придавить к земле любого… только не лидера Забытой пустыни. Молодой монах кивнул и твердо произнес:
— Если в течение этих сорока восьми часов вы прикоснетесь хоть к одному священнику, неважно, члену Союза ортодоксов или нет, Церковь разорвет договор. Мы сами разберемся в своих делах.
— Надеюсь, — улыбнулся Сантьяга. — Искренне надеюсь.
— Ты ему веришь? — Милана пристально посмотрела на комиссара.
— Скорее, да, — кивнул нав. — Как минимум, я верю в то, что отец Алексей не хочет разрывать договор и приложит максимум усилий, чтобы обуздать своих соплеменников. Проблемы случаются у всех, проявим понимание к трудностям челов.
— И ты будешь просто ждать? — подозрительно осведомился Гуго.
Деятельный характер Сантьяги был хорошо известен в Тайном Городе, и предположить, что нав станет терпеливо дожидаться истечения срока ультиматума, было трудно.
— Князь считает договор очень важным для жизни Тайного Города, — твердо произнес комиссар. — Он не хочет, чтобы у челов появился повод для его расторжения, а поэтому я стану просто наблюдать. И буду настаивать на том, чтобы и вы продолжали проявлять выдержку и терпение. Сорок восемь часов ничего не решат.
— Как сказать, — дернула головой Милана.
— Надо ждать, — очень серьезно закончил Сантьяга.
Офис компании «Неприятные Ощущения».
Москва, улица Большая Лубянка,
20 сентября, суббота, 00:47.
В отличие от девушек, магические способности которых позволяли, в случае необходимости, долгое время обходиться без сна, у Артема и Кортеса было два пути: либо отдых, либо стимуляторы. Наркотики наемники употребляли в крайних случаях, поэтому, подготовив снаряжение, они припудрили ноздри «Пыльцой Морфея» и три с лишним часа в унисон сопели на диванах, предоставив Яне и Инге возможность без помех искать информацию о Глебе. Незадолго же до времени встречи с таинственным лидером Курии мужчины были безжалостно разбужены, снабжены большими кружками кофе и посажены в кресла, впитывать раздобытые девушками сведения.
— Глеб Валентинович Сухоруков, коренной москвич, родился в семье высокопоставленного офицера КГБ, одного из ближайших сподвижников Андропова.
— Единственный ребенок, — добавила Инга.
— Его будущее было спланировано очень четко: лучшая московская школа, которую Глеб окончил с золотой медалью, выучив при этом три языка и умудрившись стать мастером спорта по боксу и шахматам. Играет он, судя по всему, великолепно.
— Мастер спорта по боксу? — недоверчиво переспросил Артем. — В школе?
— Во всех характеристиках подчеркивается, что Глеб обладает феноменальной силой, — ответила рыжая. — Тридцать два боя со взрослыми соперниками мальчик завершил нокаутом.
— Если он ломает навские стилеты, в победах нокаутом нет ничего необычного, — сухо заметил Кортес. — Что было дальше?
— После школы Глеб поступил в Высшую школу КГБ, тоже окончил блестяще и был направлен в контрразведку… Кстати, его отец сделал карьеру в совершенно другой области, он был классным разведчиком, но Сухорукова-младшего привлекали, в первую очередь, внутренние проблемы.
— Не хотел отрываться от Родины?
— Учитывая его связи, Глебу было безразлично, по какой лестнице взбираться наверх.
— Согласен.
— Через три года Сухоруков стал майором.
— Неплохо для имперских времен, — уважительно присвистнул Артем.
— Ты забываешь о всемогущем папе.
— Не думаю, что дело только в связях, — покачала головой Яна. — Конечно, в официальных документах особых подробностей не найдешь, но отзывы о нем самые благоприятные: сильный ум, мощные аналитические способности, предельная собранность и внимательность.
— Глеб испортил карьеру десятку импортных дипломатов и перевербовал шестерых агентов, организовав красивый поток дезинформации в Лэнгли.
— Сухоруков легко входил в доверие к самым разным людям и во время проходивших в Москве международных конференций сделал друзьями империи трех крупных политических деятелей.
— Другими словами, продвижение от лейтенанта до майора за три года, так же как четыре правительственные награды, получены вполне заслуженно.
— Профессионал, — буркнул Артем.
— И очень хороший.
— Затем начались странности, — продолжила Яна. — Едва став майором, Глеб неожиданно для всех соглашается уйти из контрразведки в совершенно другое управление, правда, на полковничью должность. Три звезды он получил через месяц после перевода, но с этим бы не было проблем и в родном управлении.