— И все-таки, что будет с Феофаном?
Глеб рассеянно улыбнулся.
— Даниил, на фоне стоящих перед нами задач это настолько мелкая проблема, что я бы не стал в нее углубляться.
Митрополит покачал головой. Все правильно, ничего другого от Сухорукова ждать не приходилось. От железного Сухорукова. Его напор сметал любую преграду.
— У вас есть факты против Феофана?
— Знаете, Даниил, в свое время Инквизиция чистила паству от еретических учений и колдовства, но иногда необходимо внимательно присматриваться и к самим пастырям. Людям не нравится наличие неприкасаемых, не нравятся безнаказанные аферисты, и умение Церкви откровенно решить свои проблемы пойдет на укрепление веры.
— Или оттолкнет…
— Так могут рассуждать корыстные неверующие сластолюбцы. Не веря сами, они боятся хоть пальцем тронуть конструкцию, убеждая себя, что жена Цезаря всегда вне подозрений. Истинно верующим не следует бояться.
— Вы позволите мне самому написать текст речи?
— Я даже не буду просить ее у вас на правку. Возможно, у нас есть некоторые разногласия, но мы думаем одинаково, Даниил. Мы идем к одной цели. Мне нужны единомышленники, а не рабы.
Глеб не врал. Самое ужасное заключалось именно в том, что он не врал: он уважал митрополита и его право на собственное мнение. И этим уважением привязывал к себе крепче, чем кандалами.
— Гордыня, — прошептал Даниил, — гордыня…
— Вы будете великим патриархом, — так же тихо произнес Сухорукое. — Самым великим в истории.
Гордыня. Она вела его на протяжении всей жизни, она вознесла его на вершину, но разве это правильно? Широкие благотворительные акции, снискавшие Даниилу любовь паствы, он проводил от чистого сердца, искренне заботясь о людях, искренне стараясь быть нужным, стремясь служить. Он знал, что стал хорошим пастырем, одним из лучших в церкви. Он знал, что люди любят его, действительно любят и уважают. Он сделал много, готов был сделать еще больше, но… разве для этого нужен престол? Нужен! Это была цель. В глубине души, в самом дальнем ее уголке, пряталось хладнокровное понимание того, что каждая благотворительная акция, каждая больница, открытая при поддержке епархии, каждый новый приход поднимают митрополита все выше и выше, укрепляют авторитет, подводят к самой вершине.
«Я честен. Я искренен. Я бескорыстно помогаю людям.
Тогда почему я ищу награду?»
Ответ на этот вопрос был один: гордыня. И престол не награда, престол — это…
Глеб давно уехал, а Даниил все продолжал сидеть на лавочке, и мелкий холодный дождик беззвучно орошал черное облачение митрополита.
Отказаться от предложения Сухорукова невозможно, но во время встречи Даниил почувствовал нечто странное, необъяснимое. И в заманчивых перспективах, и в поведении Глеба, и в самой этой Курии, о которой только и говорили в церковных кулуарах, было что-то неправильное. Было что-то тайное, скрытое от глаз. Странные события, сопровождавшие появление Союза ортодоксов в Москве, не давали Даниилу покоя.
— Что же скрывает Глеб?
— Я вам расскажу.
Митрополит поднял глаза и пристально посмотрел на молодого монаха, неслышно подошедшего к лавке. В течение нескольких секунд Даниил пытался узнать вроде бы отдаленно знакомое лицо, затем сдался.
— Мы встречались?
— Примерно два года назад меня представил вам патриарх, — ответил молодой человек. — Алексей. Я из Забытой пустыни.
Митрополит вспомнил, с каким уважением отзывался лидер церкви об этой маленькой общине.
— И вы расскажете мне о Глебе? — спросил он.
— Да. Я расскажу все.
Алексей медленно опустился на колени и поцеловал руку митрополита.
Тверская область,
20 сентября, суббота, 12:00.
Это был единственный аспект операции, в котором Глеб не принимал непосредственного участия. Нет, он не страдал ненужными комплексами и сам обрисовал жизненную необходимость этой линии плана, но заниматься такой грязью отказался, свалив все на Нура. Впрочем, карлик не обижался. Он вообще никогда не обижался на Глеба и всегда с пониманием относился к его решениям. Общаться с великим? Слишком высокая честь для ребят Цезаря, хватит с них Нура.
Карлик потратил на подготовку команды сатанистов почти два года. Он лично отыскал Цезаря, неудачливого студента-философа, воспитал его и помог организовать дело. Магических способностей у недоучки не было, но этого и не требовалось. Как раз наоборот, он и не должен был обладать ими. А фокусы, демонстрируемые адептам черного культа… Что может быть проще: пара артефактов, иногда личное участие Нура, и, пожалуйста, авторитет Цезаря поднялся на невероятную высоту, доказав и ему и адептам правильность выбранного пути. Теперь сатанистам оставалось сделать две вещи, которые не могли совершить ни Глеб, ни сам Hyp, ни члены Курии. Две вещи, ради которых, собственно, на них и тратили время. Две вещи, которые они должны были совершить… и умереть.
«Черные боги Бездны! — Hyp сплюнул. — До чего же тупы эти челы».
Портал открылся неподалеку от небольшого хутора, одиноко стоящего на опушке большого леса. Это укрытие Hyp приобрел год назад, тщательно подготовил и велел Цезарю прибыть в него сразу после операции в Новгородской области. Карлик быстро просканировал дом и удовлетворенно хмыкнул: сатанисты на месте. Молодцы. Даже охрану удосужились выставить: пара лохматых кретинов курила возле околицы, обсуждая свои, по всей видимости, сатанинские, дела. Хорошо еще, что плащи не напялили, болтаются в потрепанных джинсах и камуфляжных куртках.
Невидимый для человского глаза, Hyp прошел в дом, уверенно поднялся на второй этаж и зашел в небольшую, но лучше всех обставленную комнату, где на широкой кровати, в окружении сразу двух девок спал Цезарь. Пару мгновений карлик брезгливо разглядывал голых челов, затем уселся в кресло и небрежно свистнул. Негромко, но так, что Цезарь сразу же открыл глаза. Только Цезарь — девицы продолжали безмятежно посапывать.
— А? — Заспанный чел с трудом приходил в себя. — Чо надо? — Он резко вскочил на ноги. — Ты кто?!
— Брюки надень, — попросил Hyp.
— Ты кто?
— Называй меня Hyp, — предложил карлик. — Я от Хозяина.
— А… — Цезарь схватил грязноватые штаны. — Точно! Он говорил, что ты придешь.
Вообще-то малыш сам поведал бородатому философу о своем прибытии во время очередного «сеанса», но стоит ли засорять слабую человскую голову высочайшими материями?
— Хозяину понравилась Месса, — сообщил Hyp. — Ты провел церемонию на высочайшем уровне и, самое главное, неожиданно для наших врагов. Теперь никто не сможет остановить Пришествие. Ты молодец!
— Я старался. — Цезарь решил продемонстрировать скромность перед лицом загадочного посланника Сатаны, но на его лице растеклась довольная ухмылка.
Hyp действительно был доволен: полицейские, взбешенные дикой выходкой сектантов, прилагали неимоверные усилия на поиск мерзавцев и уже сегодня вечером, благодаря подкинутым карликом уликам, должны были выйти на заброшенное кладбище в Ленинградской области и установить личность Цезаря. В свете того, что предстояло сделать жрецу богов Бездны в дальнейшем, такой послужной список был необходим.
— Рассиживаться, тем не менее, не стоит. Времени мало, а дел много.
— Я сделаю все, чтобы Хозяин занял трон мира.
— Поэтому ты и был избран.
— А потом я буду приближен к Хозяину? — решился уточнить бывший студент.
— Ты будешь вечно стоять у его трона, — подтвердил Hyp. — Но сначала дела. — Малыш привычным, «глебовским» жестом протер очки. — Во-первых, мне нужен надежный парнишка для скоротечной операции. Думаю, Борман, главный страж храма, вполне подойдет.
— Почему не я?
— Тебе достанется самое аппетитное, — успокоил насторожившегося Цезаря карлик. — Ты будешь организовывать Пришествие.
— А что будет делать Борман?
— Нам необходимо устранить одного мелкого деятеля, — терпеливо объяснил Hyp. — He волнуйся, Цезарь, твое лидерство не вызывает сомнений у Хозяина.
Центральный офис «Соединенного общественного банка».
Москва, улица Большая Никитская,
20 сентября, суббота, 13:30.
— В два часа, Кселиман, я хочу, чтобы прямой эфир был ровно в два! Это понятно?! Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если прессуха сорвется?!
Помощник Бориса испуганно втянул голову в плечи и преданно посмотрел в глаза бушующего миллионера.
— Знаю.
— Башку снесу на..! Ты у меня пончики на Рижском рынке продавать будешь!!
Подобные разносы были обязательной частью подготовки любого серьезного мероприятия и на самом деле не вызывали у Кселимана особых эмоций. Но боязнь свою он демонстрировал обязательно, Борису это нравилось.
— У тебя все готово?
— Так точно.
— Журналюги?
— В зале. Ждут.
— Все приехали?
— Восемь телеканалов и двадцать газет. Прямой эфир будет по Первому, НТВ и Ml. Остальные станут сообщать о пресс-конференции во всех новостях, вплоть до завтрашнего утра. На вечер запланированы две аналитические программы.
— Молодец! Но если что сорвется…
— Все будет… — несколько неопределенно ответил Кселиман.
— Смотри у меня. — Борис отвернулся и вытащил из кармана зазвеневший мобильный телефон. Личный, этот номер знали только избранные — Да?.. Это точно? — Показушная ярость слетела с Осиновского, он нахмурился и плотно сжал губы. — Мне больше не звони. Приезжай, доложишь лично. — Трубка вернулась в карман.
— Проблемы? — Митрополит Феофан, с интересом наблюдавший за разносом Кселимана, насторожился.
— Проблемы, — негромко подтвердил Борис.
— С Глебом?
— Ему удалось уйти от моих людей.
На самом деле известие, полученное Осиновским, было куда более неприятным. Контролирующий операцию человек доложил, что полицейские, патрулирующие Рублевское шоссе, обнаружили на опушке, неподалеку от обочины шоссе, аккуратно сложенные трупы девяти человек. Всей группы, посланной на встречу с Глебом. Причины смерти устанавливаются. Информация засекречена и в газеты не попадет.