сумрачного Междумирья, и нужна ли ей для этого кровь?
Как ни старалась я убедить себя в том, что пора ложиться спать, мысли так и толклись в моей голове — невысказанные, незаписанные. Я была сама виновата! Скажи я госпоже Адриане, что умею читать и писать, быть может, она позволила бы мне взять немного бумаги и смастерить новый дневник. И уж наверняка в доме магов нашлась бы капля чернил и перочинный нож. Вот к чему приводит обман! Придётся теперь всё держать в себе, потому как поговорить здесь мне не с кем и неизвестно ещё, как отнесутся к моему появлению другие рабы.
В задумчивости я выдвинула ящик прикроватной тумбочки и, к большой радости, обнаружила внутри потрёпанный молитвенник. На кожаной обложке был выжжен солнечный круг и лик главного божества людей — Ксая. С оборотной стороны изображались фазы лунного цикла, окружавшие фигурку стройной женщины с распростёртыми руками. Я знала, что Ниира считалась в Веллирии покровительницей эльфов, но на островах и люди почитали её наравне с богом солнца.
Устроившись на узкой кровати и придвинув поближе свечу, я приготовилась погрузиться в чтение. Бережно раскрыла книгу, погладила тёплые желтоватые страницы. И… чуть не попалась, потому что дверь тихо скрипнула и впустила в мои скромные покои госпожу Адриану.
— Ты ещё не спишь? — спросила она, не сразу заметив в моих руках молитвенник.
— Н-нет, но я собиралась, — пролепетала я едва слышно.
Снова говорю совсем не то, что следовало бы! Как бы хозяйка не подумала, что я не рада её позднему визиту! Нужно срочно исправиться.
— Увидела книгу в тумбочке и решила посмотреть, нет ли в ней картинок, — виновато добавила я.
А ведь говорила себе, что больше не буду лгать.
Адриана присела на стул возле кровати, не сводя с меня внимательного взгляда. Она уже переоделась ко сну: поверх длинной шёлковой рубашки был наброшен лёгкий пеньюар, в волосах больше не сверкали ниточки изумрудов, тонкие руки волшебницы не украшали браслеты и кольца. Лишь одно-единственное кольцо сияло сапфиром идеальной чистоты на безымянном пальце, и я снова подумала о Мартейне Фоули. Муж хозяйки был так красив, что же она уворачивалась от его ласки?
Впрочем, я ничего не знала о ласках. Может быть, они не всегда желанны даже у любящих людей? Нет, нет, не может такого быть.
— Если захочешь изучать грамоту, я принесу тебе букварь, — улыбнулась хозяйка.
— Спасибо, госпожа. Прежде всего, конечно, обязанности по дому, но, если у меня выпадет свободная минутка, я бы хотела учиться.
Хотя бы так. Пусть пройдёт год, два или три, но когда-нибудь я заслужу право снова читать и писать. И пусть мнимая «учёба» будет мне наказанием.
— Я рада, что тебе не чужда тяга к знаниям, — сказала госпожа Адриана. — Что касается обязанностей, то поговорим о них завтра, когда ты немного освоишься и привыкнешь к новому дому. А сейчас я бы хотела узнать твою историю.
И она приготовилась слушать, откинувшись на спинку стула. Нужно было говорить, но как же это оказалось тяжело! Ещё никто и никогда не просил меня рассказывать о себе. Да и что было говорить? Жизнь невольницы не изобиловала ни событиями, ни достижениями. Что-то подсказывало мне, что госпожу сейчас интересуют вовсе не мои кулинарные или хозяйственные навыки.
— До сегодняшнего дня я жила на Фелле у господина Гедриса Майна, — робко начала я.
— Это я уже знаю. А до этого?
— Меня купили в двенадцать на рынке Луллы. Наш с мамой прежний хозяин был вынужден продать имение вместе со всеми невольниками…
— Тебя разлучили с матерью? — нахмурилась Адриана.
— Да, госпожа. Я не знаю, кто купил мою маму и жива ли она сейчас.
События тех далёких дней давно уже померкли в моей памяти, я старалась не возвращаться в мыслях в момент, когда мамочка в последний раз прижала меня к груди. Она так горько плакала, а я, несмотря на то что была уже почти девушкой и ростом догнала родительницу, ничего не понимала и только твердила: «Почему ты плачешь, почему, мама?» Мне и в голову не могло прийти, что мы расстаёмся навсегда!
Когда кораблик Гедриса отчалил от Луллы, на торговые острова набросился внезапно налетевший шторм. Трое стихийных магов еле-еле сумели вырвать наше судно из водоворота бешеного ветра и серых волн, вздымавшихся до самого неба. Часть поклажи вытряхнуло за борт, и только чудом за сундуками и ящиками не последовал и живой товар. Меня крепко держал какой-то старый матрос, и всё, что я запомнила из его слов, было «Дурное это дело — покупать и продавать людей, дурное. Боги гневаются!»
Я сбивчиво поведала Адриане те немногие подробности, что удалось вспомнить, опустив лишь слова матроса, чтобы не рассердить её. К моему удивлению, лицо новой хозяйки с каждым моим словом всё больше отражало заинтересованность и участие. Я уже поняла, какой чуткий и неравнодушный человек госпожа Гилмур, но сейчас видела, что ей нравится меня слушать. Её глаза загорелись искренним интересом.
— У твоей матери был магический дар? — спросила она.
— Совсем небольшой, на одну восьмую часть крови. Она не умела творить заклинания.
— И у неё не было фамилии?
— Нет, госпожа, — вздохнула я. — Мои бабушка и прабабушка также были рабынями.
История стирала фамилии когда-то побеждённых соперниками магических семей. Возможно, мои дальние предки и были могущественными волшебниками, но войны за земли, за власть или тайные знания лишили их какого-либо наследия. А рабам ни к чему помнить имена тех, по чьей вине они оказались в цепях.
— Ты что-нибудь знаешь о своём отце?
Хозяйка потянулась ко мне, и отвела в сторону прядь волос у моего уха. Ещё немного — и волосы станут закрывать ошейник, а это недопустимо по этикету, поэтому, скорее всего, меня в ближайшее время остригут очень коротко, и хорошо, если не налысо.
— Я знаю лишь то, что получила от него дар, — призналась я.
— Больше ничего? Может быть, мама называла его имя?
— Никогда, госпожа, — помотала головой я.
— Думаю, это был свободный человек, — коснувшись тёплого металла моего ошейника, сказала Адриана.
С чего она взяла это? Моим отцом мог быть кто угодно. Магический дар и свобода не имеют между собой знака равенства.
— Зачем рабыне понадобилось бы скрывать имя другого раба? Она бы рассказала тебе об отце.
Зачем, зачем! Я внутренне поразилась наивности этой молодой женщины. Она как будто не знала о том, что невольницы не имеют никаких прав. Любой хозяин мог сделать рабыню своей наложницей или отдать для утех охранникам поместья, наёмным рабочим или рабам-мужчинам, истосковавшимся по женскому телу.
— Я не уверена в том, что у меня действительно есть дар, — сказала я, собравшись с духом. — Иногда мне кажется, что этот ошейник надели на меня по ошибке.
— Даже так? — удивилась Адриана. — Что ж, мы проверим твою кровь завтра же. И узнаем, что за магия скрывается в ней.
От неожиданности у меня перехватило дыхание. Неужели всё-таки кровь… и она купила меня, чтобы…
— Вы купили меня ради крови? — прошептала я.
Госпожа сидела так близко, что я снова нарушила веками установленные правила и посмотрела ей в глаза. Пусть лучше всё прояснится сразу, иначе я ни за что не смогу спать по ночам!
— Эли… — Она увидела мой страх и взяла меня за руки. — Нет, конечно же нет. Но я не думаю, что встретила тебя на рынке случайно. Мои тени привели к тебе, а я доверяю моим верным слугам гораздо больше, чем живым людям.
Я вспомнила вьющийся спиралями туман, который поначалу приняла за наваждение, и то, как госпожа Гилмур выступила из него, словно сказочная фея.
— Немного терпения, и мы узнаем, кто ты на самом деле и зачем наши пути пересеклись. А теперь мне пора. Ложись спать и постарайся не думать о дурном. Пока ты в нашем доме, никто не посмеет обидеть тебя.
— Благодарю вас, добрая госпожа. — Я склонила голову.
Попробуй теперь заснуть, Элинея! После всего сказанного. После того, как мирно спящее прошлое растревожили. Серая каменная Фелла успокаивала меня: на том острове не было места сентиментальным переживаниям. Здесь же, на Асфе, всё казалось живым, всё дышало: и сад за окном, и пропитанный ароматами воздух, и обильно политая садовником земля.
Адриана ушла, а я поняла, что мне не хватило второй половины разговора — о ней. Я хотела бы услышать её историю! Но кто я такая, чтобы со мной делились воспоминаниями господа? И станет ли кто-нибудь рассказывать новенькой рабыне об их тайнах лишь для того, чтобы утолить её любопытство? Вряд ли!
Однако я и здесь ошиблась. Следующее же утро принесло мне бурлящий источник сведений о жизни поместья Фоули. Я узнала столько нового, что уже к полудню голова моя пошла кругом. И это было только начало!
6
Меня разбудил громкий настойчивый стук в дверь. Подскочив на кровати, я поспешно отыскала пальцами ног свои мягкие разношенные туфельки и принялась натягивать платье. Удары повторились вновь — лёгкая деревянная дверь так и ходила ходуном. Вряд ли крохотная щеколда, задвинутая на ночь, спасёт меня от массивных кулаков того, кто пришёл по мою душу.
«Это он, господин Фоули!» — в ужасе подумала я. Наверняка вчера перед сном он поразмыслил как следует, а наутро решил, что проблемы с Магистратом из-за какой-то девки в миралитовом ошейнике ему совсем не нужны. Сейчас меня погрузят в лодку и вышвырнут прочь с Асфы, вновь на рабский рынок. А во второй раз мне точно так не повезёт. Судьба благосклонна ко мне, но не настолько же!
— Кто там? — спросила я прежде, чем коснуться задвижки.
К моему изумлению, ответил женский голос, звучный и грубоватый.
— Ну я это. Вера меня звать!
— Вера? — Я осторожно приоткрыла дверь.
— Ты что, в пещере раньше жила? — сходу поинтересовалась гостья, напирая на дверь и заставляя меня отступить.
Спустя мгновение Вера уже стояла в моей комнате, бесцеремонно разглядывая меня с головы до ног. Она была крупной молодой девахой ненамного старше меня, но в несколько раз сильнее, это уж точно. У Веры было круглое лицо, густо обсыпанное веснушками, светло-пшеничные косы и огромные голубые глаза с длинными ресницами. В крепких натруженных руках она держала ворох скомканной одежды, выстиранной и высушенной, но измятой.