– Хоть ты и святой клинков, но все равно в одиночку с армией сражаться не сможешь. А что будет, если состояние Фалькио ухудшится и он даже дышать перестанет? Что случится, если нас здесь не будет, а…
Я услышал какое-то пыхтение, постель моя затряслась, словно кого-то прижали к стенке.
– Убери от меня свои проклятые руки, Кест! Святой ты или нет, я…
– Я тоже за него боюсь, Брасти, – ответил Кест. – Все мы боимся.
– Он… После всего, что мы пережили, он же должен быть самым сообразительным. Почему, во имя левого сосца святой Лайны, Фалькио допустил, чтобы его снова отравили?
– Чтобы спасти ее, – ответил Кест. – Спасти Алину.
Несколько минут они молчали – из-за этого впервые за все утро я не мог представить, что происходит. Я даже испугался, что слух у меня тоже пропал. Но, к счастью, Брасти никогда надолго не замолкал.
– И вот еще что, – сказал он. – Если он такой смышленый, то зачем рисковал своей жизнью ради девчонки, с которой никогда раньше не встречался? Просто потому, что ее назвали так же, как и его покойную женушку?
– Она наследница короля, Брасти, а если еще раз упомянешь жену Фалькио, то узнаешь, что бывают вещи похуже паралича.
– Я бы рискнул, если б ему это помогло, – откликнулся Брасти. – Проклятье, Кест! Он же самый умный из нас. У Трин есть наемные убийцы и войско, и все чертовы герцоги на ее стороне, а у нас ничего нет. Как мы сможем посадить на престол тринадцатилетнюю девчонку, когда Фалькио в таком состоянии?
Я почувствовал, что веки мои затрепетали, серая пустота сменилась ярким светом, потом он погас и снова замелькал. Довольно неприятное ощущение.
– Полагаю, что теперь нам с тобой придется стать умнее, – ответил Кест.
– И что ты предлагаешь?
– А как это делал Фалькио?
Снова повисла долгая пауза, затем Брасти сказал:
– Он… ну он как-то всё просчитывает. Ты же знаешь, одновременно происходят шесть разных событий, и все они кажутся не слишком важными, а затем он вдруг вскидывается и говорит, что к нам подбираются убийцы, или что лорд-предводитель подкупил городского констебля, или еще что-нибудь подобное.
– Значит, и нам так придется, – заметил Кест. – Нам нужно просчитать, прежде чем все это произойдет.
– Каким образом?
– Что, например, происходит прямо сейчас?
Брасти фыркнул.
– Трин собрала пять тысяч воинов, и за ее спиной стоят по крайней мере два могущественных герцогства. А у нас лишь сотня плащеносцев и кое-какая поддержка дряхлого герцога Пулнамского. И, кстати, она сейчас небось подкрепляется и придумывает, как бы ей занять престол, а мы голодаем, прячемся в вонючей деревушке и наблюдаем за тем, как Фалькио превращается в живой труп. И вообще, я умираю с голоду.
Они снова замолчали. Я попытался пошевелить пальцами. Не думаю, что вышло, но, по крайней мере, я уже чувствовал под рукой жесткое шерстяное одеяло. Хороший знак.
– Тебе хотя бы не приходится слушать вопли мальчишек, – утешил Кест.
– Да уж!
Я услышал, что Кест подошел ко мне, и почувствовал его руку на плече.
– И что, по-твоему, обо всем этом думал бы Фалькио? Что это все означает?
– Это означает… – Брасти надолго задумался. – А ничего не означает. Просто разрозненные события, никак не связанные между собой. Думаешь, Фалькио просто делал вид, что он такой умный, и никто не смог его на этом подловить?
У Брасти был такой разочарованный голос, что мне захотелось смеяться, и я почувствовал, как у меня слегка дернулись мышцы в уголках рта. О боги, я выхожу из паралича! Давай двигайся, сказал я себе. Вставай с постели и помоги Швее победить войско Трин.
Посади Алину на престол, а затем оставь всю эту политику и войны кому-нибудь другому и отправляйся в путь: будешь разбирать дела о коровах, наложивших лепешек на соседском поле, и время от времени ловить рыцарей-преступников.
Почувствовав, как все скрутилось в животе, я понял, что тоже голоден и не один Брасти мечтает о сытном завтраке. Значит, надо поесть, подумал я, а потом уже решать, как спасать мир. Я был рад тому, что мне не придется слушать крики деревенских мальчишек, которые хотят поиграть с нами в плащеносцев и выклянчивают клинки, действуя всем на нервы.
А вообще-то это странно. Почему это крестьяне не привели сегодня своих детей? В деревушке было спокойно: Швея поставила дозорных по всей округе, но они не сообщали о серьезных угрозах, пару раз лишь видели нескольких воинов Трин. Если задуматься, где находится ее остальное войско? Может, его куда-нибудь отправили, но наверняка подтянут, если хоть кто-то узнает, что мы здесь. А дети…
– К оружию! – воскликнул я.
«Воскликнул» – это, конечно, чересчур оптимистично сказано, учитывая, что язык мой прилип к глотке и я едва мог пошевелить губами. Хоть глаза окончательно открылись, и то хорошо.
Брасти подбежал ко мне.
– Курва Рижу? О ком это ты?
– Может, он имеет в виду ту женщину, что спасла ему жизнь?
– Наверное, ты прав. – Брасти неумело погладил меня по голове. – Не волнуйся, Фалькио, мы найдем тебе другую курву, как только ты…
– К оружию, болваны, – пробормотал я. – К оружию!
– Ну-ка, подними его, – сказал Брасти. – Кажется, он хочет сказать «окружают». Может, на нас вот-вот нападут?
Кест обнял меня за плечи, помог мне подняться и поставил на трясущиеся ноги. Проклятье, я дрожал, как старик!
Брасти взял рапиры со скамьи и протянул мне.
– Держи. Думаю, клинки тебе пригодятся, раз уж нам придется драться.
Я бы убил их обоих, если бы не был так уверен, что совсем скоро за меня это сделает кто-то другой.
Глава втораяНочная мгла
Спотыкаясь, я вышел из дома, кое-как сжимая в руках клинки. Солнечный свет раздражал глаза, глиняные кирпичи, из которых были сложены стены, подернулись красновато-коричневой кровавой дымкой.
– Что происходит, Фалькио? – спросил Кест.
– Дети, – почти уже внятно произнес я.
– Их тут нет, ты разве не слышал? – возразил Брасти.
– В этом и дело. Крестьяне оставили детей в горах. Зачем? Может, они знают, что случится? На нас скоро нападут.
Я споткнулся о камень и потерял равновесие, но руки Кеста удержали меня от падения.
– Тебе лучше вернуться в дом, Фалькио, позволь нам с Брасти…
Слева от нас в огороде копошились крестьяне.
– Где Швея? – спросил я.
Мой рот все еще плохо двигался, скованный параличом, и, наверное, со стороны казалось, что я говорю как полоумный дурачок.
Мужички испуганно смотрели на меня, не понимая, чего я хочу, пока Кест не пояснил:
– Он спрашивает, где Швея.
Тогда один крестьянин поднялся и ткнул пальцем в дом, стоявший неподалеку; рука его слегка дрожала.
– Она там. Провела в этом доме весь вчерашний день и ночь с девчонкой и двумя другими плащеносцами.
– Собери людей, – приказал я, – и приведи их сюда.
– Шли бы вы отсюда, – ответил он с возмущением и беспокойством в голосе, и я бы заметил их, если бы нашел время поразмыслить. – Не годится нам прятать плащеносцев.
– Где ваши дети?
– В надежном месте.
Я оттолкнул его и побежал к дому. Смог сделать три шага, прежде чем упал. Кест и Брасти склонились, чтобы помочь мне, но я закричал:
– Тысяча чертей, бросьте меня и ступайте к Алине!
Они поняли мои слова буквально: бросили меня на землю и потопали по дороге к дому. Я кое-как поднялся на ноги и огляделся, ожидая увидеть врагов, бегущих отовсюду, но вокруг стояли лишь те же крестьяне, а еще несколько плащеносцев Швеи. Может, враги прячутся среди них? Крестьяне мирно возились на огородах, как обычно, когда спускались в деревню с гор.
Я поковылял следом за друзьями и подошел как раз вовремя: Швея вихрем вылетела из дома, ее седые волосы развевались на ветру, а на морщинистом лице отразился весь ее скверный характер. Она совсем не походила на матушку короля – видимо, именно так ей и удалось сохранить эту тайну даже после смерти Пэлиса.
– Во имя святой Биргиды, Наплакавшей реку, что втемяшилось тебе в башку, Фалькио? Мы пытаемся продумать стратегию битвы.
Меня задело, что она не пригласила меня на столь важный совет, но я постарался не замечать этого.
– Дети, – выдохнул я. – Крестьяне не привели своих детей…
– И что? Может, им надоело, что Брасти учит их новым ругательствам.
– Ваши дозорные, – продолжил я, показав на двух плащеносцев, стоящих неподалеку. – Вы сказали, что на пятьдесят миль вокруг они не обнаружили ни одного бойца из войска Трин.
Швея мерзко ухмыльнулась.
– Эта мелкая сучка мнит себя волчицей, но она знает, что не стоит нападать на нас здесь. Мы ее уже не раз кусали за пятки. Они не нападут, если не захотят увидеть горы трупов со своей стороны.
– Святые угодники! Неужели вы не понимаете? В этом и дело. Жители деревни нас предали!
Швея скисла.
– Следи за языком, сынок. Я знаю жителей Фана уже двадцать лет. Они на нашей стороне.
– И все эти годы они оставляли детей в горах, когда никакой опасности не было?
Гнев на лице Швеи сменился подозрительностью – она оглянулась, а затем крикнула одному из мужчин, копавшихся в огороде:
– Эй ты, Крагтен! Чем занимаешься?
Мужчина средних лет с лысиной, обрамленной пушком пегих волос, и короткой бородкой проворчал:
– Чем-чем, вердену окучиваю.
Швея подошла к нему, доставая из-за пазухи кинжал.
– Чего это ты вдруг копаешься в земле, Крагтен, когда скоро нужно снимать урожай?
Мужчина поднялся, глаза его забегали, остальные крестьяне принялись нас окружать.
– Вы не собирались тут надолго задерживаться. Это наша деревня, черт побери, а не ваша. Нам нужно думать о своих семьях. Герцогиня Трин…
Левой рукой Швея схватила Крагтена за грудки.
– Каких глупостей ты натворил, Крагтен? Боишься Трин, эту восемнадцатилетнюю шлюху, которая легла в постель со своим дядей ради того, чтобы получить его войско и стать королевой? Попробуй предать меня, и я тебе покажу, кого нужно бояться!