Вспоминая лица этих крестьян, я впервые за всю свою жизнь начал сомневаться в своем короле. Все эти годы он составлял план, разрабатывал стратегию и тактику, чтобы принести раздробленной, несчастной стране мир и справедливость. И чем все кончилось, с чем он нас оставил? Никто, даже самые близкие друзья не знали его замысла. За несколько дней перед тем, как потерять престол, а вместе с ним и голову, Пэлис дал каждому из нас тайное поручение и развеял плащеносцев по всем ветрам. Сто сорок четыре человека отправились по сто сорока четырем направлениям, не зная, что будет с остальными.
Пять лет я искал то, что Пэлис называл «королевскими чароитами», хоть понятия не имел, где они находятся. Оказалось, что чароиты – это вовсе не драгоценные камни. В конце концов я нашел Алину – тайную дочь короля. Кровь от крови его. Его наследницу. Редчайший самоцвет из всех.
И что мне теперь делать? Возвести Алину на престол?
В этом и заключался весь твой план, долговязый, заморенный голодом хлюпик? Мы с тобой делили одну мечту на двоих. В самом начале нас было лишь двое, но мы и других заставили поверить в нашу мечту. Каждый плащеносец мог наизусть процитировать королевский закон, мы могли даже пропеть его, чтобы любой крестьянин, будь он хоть самым жалким пьяницей, слово в слово запомнил вынесенный вердикт. Кто из магистратов до сих пор еще верит в то, что закон и правосудие облегчают страдания? Верят ли еще в это Брасти с Кестом и остальные первые плащеносцы, где бы они сейчас ни были?
Верю ли я?
Я снял плащ и положил его на скамью рядом с клинками. Мне не хотелось ложиться спать, потому что меня пугали кошмары, вызванные чувством вины, и уж тем более не хотелось, проснувшись, вновь испытать действие яда Патрианы.
Тихий, осторожный стук в дверь прервал мои мысли. Странно, но я сразу же понял, что это Алина. Может, потому что все проведенные вместе дни в Рижу нам приходилось вести себя тихо и осторожно, чтобы не привлекать чужого внимания. Я открыл дверь – она вошла, одетая все еще в то же самое выцветшее зеленое платье.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я и выглянул за дверь, не следит ли кто. – Если крестьяне…
– Они все ушли, – ответила Алина. – Кроме того, дело сделано. Трин уже поняла, что ее люди потерпели неудачу.
– Лучше бы ты поспала.
– Лучше бы я умерла.
Я присел и заглянул ей в глаза. Девочка была не столько напугана, сколько изнурена.
– Что случилось?
– Ничего.
– Тогда почему…
– Ничего, просто меня хотят убить могущественные люди. Снова. Хотели и будут хотеть.
Я поднялся и разлил по кружкам воду из кувшина, стоявшего у печки.
– У них ничего не вышло, – возразил я, подав ей кружку.
Она выпила – я подумал, что все не так уж плохо, и тоже отпил.
– Спасибо вам, – сказала она, возвращая мне чашку.
– Еще хочешь?
Она покачала головой.
– Может, хочешь сесть и поговорить?
Алина оглянулась на приоткрытую дверь.
– Лучше прогуляемся. Я бы хотела посмотреть на звезды.
Швее это не понравится, ее плащеносцам тоже. Я устал, мне не хотелось ввязываться в новую драку. Но Алина была наследницей, а не пленницей, и, кроме того, люди Швеи охраняют деревню со всех сторон.
К тому же я люблю подраться, как напоминал мне король едва ли не каждый день.
– Конечно, – сказал я. – Только возьму кое-что.
Я надел плащ и вложил рапиры в ножны, накинул теплое шерстяное одеяло на плечи девочки.
Мы пошли по главной дороге: мерцавший свет, проходивший сквозь трещины стен в домах, освещал наш путь. Иногда до нас доносились обрывки бесед плащеносцев.
– Куда пойдем? – спросил я.
– Может, поднимемся на холм за околицей?
Странная просьба. Я не хотел вести ее за границы защищенного лагеря, но подумал, что вряд ли на нас нападут повторно. Трин попыталась – ее люди заплатили за это головами.
– Ладно, – согласился я. – Только ненадолго.
Алина взяла меня за руку, и мы начали подниматься по тропе, пройдя мимо шести плащеносцев. Они даже не поприветствовали нас, хотя заметили. Вряд ли плащеносцы станут жаловаться, если мы не уйдем слишком далеко. На тихие шаги за спиной, которые сопровождали нас от самого дома, я постарался не обращать внимания.
Мы прошли по широкой тропе мимо странной скалы, которую называли Аркой. За ней лежали восточные пустыни и изогнутый торговый путь, который шел с севера на юг и назывался Лук. Он вел прямо в Рижу.
Рижу.
От воспоминаний об этом городе меня до сих пор передергивало.
– Вы замерзли? – спросила Алина.
– Нет, просто задумался кое о чем.
– Со мной тоже так бывает, когда я думаю, – сказала она.
– О! И от каких же мыслей ты начинаешь дрожать? Она посмотрела наверх.
– Мне нравятся звезды, – сказала Алина, пренебрегая моим вопросом. – В Рижу они тоже видны, но их не так много, как здесь. Кажется, что они совсем близко. Идемте, я хочу подойти к ним как можно ближе.
По узкой тропинке мы поднялись на холм. Вершина у него была плоской, и мы уселись на самом краю. Мелкие животные шмыгали в темноте, но не заглушали звука шагов, следовавших за нами.
– Она повсюду за мной ходит, – сказала Алина.
Я сначала удивился, что девочка тоже услышала шаги, но она была умницей и обращала внимание на всё, что ее окружало.
– Она ранена, – ответил я. – Ей бы лучше отдохнуть.
– Скажите ей об этом, Фалькио, только не думаю, что она послушает. Она совершенно потеряна.
Я поглядел на Алину, пытаясь понять смысл ее слов, но девочка смотрела на звезды.
– Что ты имеешь в виду?
– У нее все отобрали. Она всю жизнь считала себя принцессой, а теперь стала обычной девушкой. Я всю жизнь думала, что я обычная девочка, а теперь мне говорят, что я должна стать королевой. Это так несправедливо.
– Для кого?
Она повернулась и взяла меня за руку.
– Я не хочу, чтобы Валиана умерла ни за что, Фалькио. Вы ее защитите?
– В каком это смысле «ни за что»? Спасение твоей жизни – не пустой звук.
Она облокотилась на землю и снова взглянула в небо.
– А на Южных островах тоже так много звезд?
– Я… Я не знаю, – ответил я. – Наверное. Полагаю, что это зависит от того, сколько там облаков и источников света на земле. Именно из-за них звезд не разглядеть.
Казалось, мой ответ ее удовлетворил.
– Значит, если мы будем жить не в большом городе, то в ясную погоду сможем и на островах видеть много звезд, да?
– Алина, что ты хочешь сказать?
– Вы вспоминаете об Эталии, Фалькио?
Такого вопроса я не ждал. Конечно, я думал об Эталии каждый день. Не так давно она исцелила мои раны и вернула мне часть души.
– Да, я все еще думаю о ней, – осторожно ответил я.
– Тем утром, когда вы были в ее комнате и она отослала меня вниз… Я не ушла. Осталась у двери и слышала всё, что она вам сказала, – призналась девочка.
На какой-то миг я снова оказался в той комнатке, почувствовал запах чистых простыней и простой пищи, утренних цветов, но прежде всего – ее аромат. «Ты не думаешь, что мы оба достойны счастья и сможем обрести его друг в друге?»
Я знал Эталию лишь одну-единственную ночь и за это короткое время влюбился во второй раз в жизни. Спустя пару минут после того, как она произнесла эти слова, я бросил ее одну. Плачущую.
– Почему ты спрашиваешь, Алина?
– Как вы думаете, она все еще согласится увезти нас на свой остров, о котором рассказывала? Она же сказала, что я тоже могу поехать.
– Я… Однажды, когда тебе надоест быть королевой, ты наверняка… – Я знал, насколько глупо это звучит, поэтому даже договаривать не собирался.
– Нет, – сказала Алина. – Я имею в виду сейчас. Если бы мы с вами вернулись туда – только в Рижу бы не заходили, а просто отправили ей письмо, – как вы думаете, она бы забрала нас на свой остров?
– Алина, ты – дочь короля Пэлиса. И ты станешь королевой Тристии.
Она потрясла головой, но не заплакала. Словно проигрывала этот разговор в голове много-много раз и подготовилась ко всем моим возражениям.
– Мне не обязательно становиться королевой. Никто не может заставить меня стать королевой.
– Мне не всегда хочется быть плащеносцем, но я все равно продолжаю служить. Что случилось бы, если бы я просто перестал это делать?
– Я бы умерла, – просто сказала она. – В тот день, когда Шивалль хотел меня убить или когда нас обнаружили громилы. Или когда Лета с Раджером предали меня, или когда пришли дашини. Или вот сегодня.
Я почувствовал себя круглым дураком. Забыл, что она еще совсем дитя, а ей пришлось столкнуться со столькими смертями, что и не каждый воин увидит.
– Но я все-таки сохранил тебе жизнь.
– Да. Убили людей Шивалля, громил, фальшивых плащеносцев и дашини. И сегодня тоже убивали ради меня. Скольких людей вы убили сегодня, Фалькио?
Я взял ее за руку.
– Я убью столько, сколько потребуется, Алина. Буду убивать до тех пор, пока они не оставят тебя в покое.
Она выдернула свою лапку и вскочила.
– Вы совсем ничего не понимаете! Я не хочу, чтобы вы убивали ради меня! Не хочу, чтобы Валиана погибла, защищая меня! Не хочу, чтобы жители деревни предавали нас и из-за этого умирали! Мне всего лишь тринадцать лет, Фалькио, а из-за меня уже погибло столько людей, что и не сосчитать. Не хочу!
Я тоже поднялся.
– Но нам не всегда…
– Нет! Это не одно и то же. Я не хочу быть королевой. Вы стали плащеносцем не потому, что вам пришлось, Фалькио. Вы стали плащеносцем, потому что никем другим быть не можете.
Алина отвернулась и убежала.
Права, конечно. Это несправедливо. Она заслуживала лучшей жизни, имела право быть ребенком, смеяться и плакать, сердиться, убегать в темноту и там дуться на всех. Но до сих пор мир был не слишком справедлив к ней и изменяться не собирался, поэтому я не мог позволить ей убежать в темноту и там дуться.
Я бросился за ней и догнал у тропы, ведущей вниз с холма.
– Оставьте меня в покое! – кричала девочка.