Но сам командующий Северным флотом уже не узнал об этом. 23 августа 1938 г. он был срочно вызван телеграммой в Ленинград и арестован как «враг народа». Душенов провел в застенках НКВД более полутора лет, в течение которых от него добивались признательных показаний. Затем 3 февраля 1940 г. он был приговорен к высшей мере и на следующий день расстрелян.
25 мая 1938 г. в Полярное на сторожевом корабле «Смерч» из Мурманска прибыл новый командующий Северным флотом – капитан 1-го ранга Валентин Петрович Дрозд. Вместе с ним на берег сошла и группа чекистов. В течение следующей недели в Полярном шли аресты, и в результате этой «чистки» флот лишился большой части своего старшего командного состава.
Новое пополнение Северный флот получил только в 1939 г. Сначала в мае – июне по Беломоро-Балтийскому водному пути были переведены эсминцы «Грозный» и «Громкий», четыре подлодки типа «Щ» и шесть подлодок типа «М», а потом осенью – эсминцы «Гремящий» и «Сокрушительный». В то же время флот испытывал нехватку тральщиков, сторожевых кораблей и катеров. Поэтому в декабре того же года, сразу после начала войны с Финляндией, была проведена мобилизация судов гражданского флота, позволившая хотя бы частично решить эту проблему.
Дрозд прокомандовал флотом немногим менее двух лет. Во время советско-финляндской войны Северный флот под его началом приобрел некоторый опыт обеспечения действий 14-й армии, вел разведку, ставил мины и занимался перевозками. Но все же Дрозд не оставил о себе никаких особых воспоминаний.
26 июля 1940 г. его сменил 34-летний контр-адмирал[13] Арсений Григорьевич Головко, который до этого в течение года командовал Амурской военной флотилией. Когда-то в начале 20-х годов они вместе учились в Морском училище, но если Головко был старшиной курса и отличником, то Дрозд был не самым лучшим курсантом.
Тем временем в июле 1940 г. Комитет Обороны при СНК СССР издал Постановление «О расширении системы базирования в ВМФ». В соответствии с ним Нарком ВМФ адмирал Н. Ф. Кузнецов 1 августа издал собственный приказ № 00186, предписывавший Головко сформировать новую военно-морскую базу в Молотовске (Северодвинске). Там на судостроительном заводе № 402, который сам еще продолжал строиться, уже 21 декабря 1939 г. был заложен линкор «Советская Белоруссия». Затем на стапелях заложили еще один линкор такого же типа и несколько эсминцев проекта 30. Одновременно был образован дивизион строящихся и ремонтирующихся кораблей, который возглавил флагманский минер штаба Северного флота П. И. Колчин.
Командующий Северной военной флотилией З. А. Закупнев
Командующий Северной военной флотилией, а затем – Северным флотом К. И. Душенов
Командующий Северным флотом В. П. Дрозд
Командующий Северным флотом адмирал А. Г. Головко
В состав новой базы в Молотовске предполагалось включить эсминцы «Сокрушительный», «Грозный» и «Карл Либкнехт», а также команды строящихся кораблей. В нее также должны были войти 81-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион (ОЗАД), охрана рейда молотовского порта, участок СНиС с постами наблюдения на острове Мудьюгский, в Молотовске и Унской губе, военный порт Архангельска и местная стрелковая рота.
Однако этому и другим амбициозным планам советских военно-морских начальников в отношении Северного флота так и не суждено было сбыться. Он продолжал ощущать явные проблемы с комплектованием и, не имея ни одного линкора и крейсера, по своей мощи во много раз уступал Балтийскому и Черноморскому флотам.
К июню 1941 г. в составе Северного флота насчитывались:
– пять эсминцев типа «Гневный» и три – типа «Новик», которые были сведены в отдельный дивизион эскадренных миноносцев;
– пятнадцать подлодок типов «Д», «Щ» и «М», составлявшие бригаду подводных лодок;
– два тральщика, минный заградитель «Мурман» и блокшив «Пушкин», представлявшие собой дивизион траления и заграждения;
– семь сторожевых кораблей и четырнадцать малых охотников за подводными лодками типа МО-4,[14] входивших в охрану водного района (ОВР) главной базы флота;
– береговые и зенитные батареи, соответственно числившиеся в Мурманском укрепленном районе и силах ПВО флота;
– 116 разнотипных самолетов, образовывавших так называемые Военно-воздушные силы флота (ВВС СФ).
Свастика над мурманским рейдом
Тайное и взаимовыгодное сотрудничество между Вермахтом и Красной Армией в военной и технической сфере велось еще с начала 20-х годов. Но оно получило новый импульс, когда 23 августа 1939 г. между СССР и Германией был подписан знаменитый договор о ненападении, впоследствии получивший наименование «пакта Молотов – Риббентроп».
1 сентября того же года немецкие войска вторглись в Польшу, а через день Великобритания и Франция, связанные с поляками договорами о взаимопомощи, объявили войну Германии. В этих условиях особую активность по расширению сотрудничества с Советским Союзом проявил немецкий военно-морской флот (Кригсмарине), чьи надводные силы значительно уступали мощному британскому флоту и не были готовы к открытому боевому столкновению с ним.
В Германии хорошо понимали стратегическое значение северных коммуникаций Советского Союза. Прежде всего немцев интересовали возможности использования советских портов на Севере, организации там пунктов снабжения своих боевых кораблей, их провод на Дальний Восток по Северному морскому пути и так далее. И в первые же дни войны главнокомандующий Кригсмарине гросс-адмирал Эрих Редер через министерство иностранных дел Третьего рейха обратился в Москву с соответствующими просьбами.
Немецкий пассажирский лайнер «Бремен»
Немецкий пассажирский лайнер «Сент-Луис», гавань Антверпена, 17.06.1939 г.
Сталинское руководство сразу же пошло навстречу своему новому союзнику. Уже 4 сентября из штаба Кригсмарине на все немецкие суда, находившиеся в тот момент в Атлантике, был по радио передан условный сигнал «АО-13». Он означал: «Следовать в Мурманск, придерживаясь как можно более северного курса».
6 сентября ведомство Риббентропа сообщило в советский Наркомат по иностранныи делам: «Мы намереваемся и впредь направлять немецкие торговые суда в Мурманск и ожидаем, что советское правительство облегчит разгрузку, погрузку и транспортировку грузов по железной дороге в Ленинград, куда будут заходить для погрузки немецкие суда». Тем самым обеспечивалась безопасная, вне зоны досягаемости британского флота и авиации, доставка необходимых Третьему рейху грузов, и прежде всего железной руды.
К 18 сентября 1939 г. в Кольском заливе нашли убежище восемнадцать немецких судов. Среди них выделялся такой гигант, как пассажирский лайнер «Бремен» тоннажем 50 000 брт, совершавший трансатлантические рейсы. В свое время, побив рекорд скорости, он завоевал почетный приз «Голубая лента Атлантики». Также туда пришли пассажирский лайнер «Сент-Луис» тоннажем 16 732 брт, который так же, как и «Бремен», в конце августа спешно покинул порт Нью-Йорка, пароходы «Кордильера» тоннажем 12 055 брт, «Фридрих Бреме» тоннажем 10 397 брт и «Фёниция» тоннажем 4124 брт. Все 1847 человек, находившихся на борту судов, были обеспечены советскими властями дополнительной теплой одеждой.
К концу же ноября Мурманск посетили уже 36 немецких судов, в том числе «Ганс Леонхард» тоннажем 4831 брт, «Иллер» тоннажем 2390 брт, «Поллине» и «Тобинген». Все они находились на якорной стоянке у поселка Абрам-мыс, расположенного на западном берегу Кольского залива, напротив Мурманского торгового порта. В течение этого времени на трех транспортах рабочие Мурманского судоремонтного завода провели необходимые ремонтные работы.
Немцы чувствовали себя в Кольском заливе в полной безопасности, зная, что их прикрывают береговые орудия Северного флота. И для этого у них имелись все основания. Так, одна из батарей 104‑го пушечно-артиллерийского полка (ПАП), размещенная на побережье полуострова Рыбачий, обстреляла два британских эсминца, пытавшихся отыскать следы неожиданно «пропавшего» в Атлантике лайнера «Бремен».
Тем временем мощная радиостанция этого самого «Бремена» поддерживала постоянную связь с Германией. Команды судов беспрепятственно сходили на советский берег, где безмятежно проводили свободные часы, свободно пользуясь при этом фотоаппаратами и кинокамерами. В мурманском морском интерклубе звучала исключительно немецкая речь и раздавались немецкие песни, включая знаменитый марш-гимн «Дойчланд юбер аллес». Местным жителям оставалось только с удивлением взирать на гуляющих немцев и на флаги со свастикой, развевавшиеся на мачтах их кораблей.
Постепенно все суда, пользуясь уменьшением продолжительности светового дня, одно за другим в нужное им время покинули Кольский залив. При этом командование Северного флота и руководство Мурманского порта и Мурманского государственного морского пароходства строго следили за тем, чтобы суда под флагами других государств выходили из того же Мурманска только через восемь – десять часов после их ухода. Это делалось по просьбе командования Кригсмарине, полагавшего, что «иностранные пароходы, следуя за немецкими судами, могут выдать их местонахождение английским военным кораблям».
Тем временем гросс-адмирал Редер продолжал использовать благоприятную для себя ситуацию. 22 сентября он отправил запрос о возможности переоборудования одного из торговых судов, находившихся в Мурманске, во вспомогательный крейсер. И уже спустя три дня был получен положительный ответ советского правительства.
После этого Редер направил в Москву уже целый пакет новых запросов. Он просил рассмотреть возможности:
– снабжения крейсеров и подлодок Кригсмарине топливом и продовольствием в порту Мурманска;
– снабжения все тех же крейсеров и подлодок топливом и продовольствием уже в открытом море с советских танкеров и грузовых судов, что позволило бы увеличить сроки их пребывания в зоне боевых действий;