– Поднимайся!
Дернул батюшка ее за руку, встать заставил. Схватил за подбородок, повернул к себе и вперился в нее глазами, от злости потемневшими.
– С кем дружбу твой Веслав водил?
– Ни с кем, – едва слышно ответила Вела.
– Врунья!
Хотел батюшка ударить ее, да матушка не позволила: встала меж ними и руки в бока уперла.
– Будет орать, старый! Лопату бери, и в лес пошли, коль не хочешь, чтобы соседи нас заприметили! Хороши же мы будем! А сплетни какие поползут! А ты, – матушка к Веле повернулась, – надевай мои сапоги!
Вела послушалась, ни слова против не сказала, перевязала косу, пока батюшка за лопатой ходил, и покорно в лес за ними последовала.
Такого страху она за ночь натерпелась, так испугалась, что нутро замерзло. Руки дрожали, ноги не слушались, но упрямо ступала Вела вперед. Только в лесу в себя пришла, когда холмик увидела нетронутый.
– Не вставал он, – тихо промолвила она. – Могилка-то не разрытая.
– Цыц! – Батюшка лопату в землю воткнул. – Молчи, девка, не гавкай под руку!
Раскопал он могилу, веток в нее сухих набросал, матушка услужливо ему огниво подала. Не смотрела Вела на то, как огонь занимался, сил не нашлось. Стояла в стороне, теребила косу, а в голове одна мысль билась: не мог, не мог Веслав так пугать ее! Любил ведь, зачем ему возвращаться, за что мстить?
Долго костер горел, пахло скверно, наверняка все соседи дым видели, но что тут поделаешь? Когда батюшка огонь стал землей забрасывать, ушла Вела, оставила старших, и чем дальше отходила от них, тем быстрее бежала.
Мелькали деревья вокруг, крапива ноги обжигала. Как коза она через кусты перепрыгивала, от ветвей, низко висящих, отмахивалась. Сердце так сильно колотилось, точно кто-то в барабан бил: бум! бум! бум!
Сама не поняла Вела, как к реке вышла. Никого не было вокруг, птицы пели, туман густой по земле стелился. Приблизилась она к воде, долго смотрела на поток резвый, уже шагнуть решилась, как вдруг кто-то шепнул ей в самое ухо:
– Утопиться собираешься?
Вздрогнула Вела, обернулась, а в нескольких шагах позади нее черноглазый незнакомец стоит!
– Ты что здесь делаешь? – испуганно спросила она.
– А ты?
– В твои игры я играть не буду! Иди куда шел!
– И дать тебе спокойно в бурной речке искупаться? – Он голову к плечу склонил и прищурился. – Думается мне, старшие твои скучать будут.
– Не будет никто скучать. – Слова горечью на языке отозвались.
– А я как же?
Подошел он ближе, вынырнул из туманного марева, и увидела Вела, что в руках у него венок.
– Наденешь?
Коснулась она цветов белых, а на них роса, будто юноша только-только сорвал их. Но ленту свою она узнала, как и каждый узелок заговоренный.
Склонил незнакомец голову, надела, не торопясь, Вела на него венок. Окружил их туман, спрятал от всего белого света. Вставало солнце, шумела река, и все страхи ночные показались ей глупой выдумкой.
– Красив я? – лукаво прищурившись, спросил парень.
– Красив, – ответила Вела. – Вот только имени своего ты мне так и не сказал.
– А какое тебе любо?
– Зачем играешь со мной? – Она головой покачала. – Чудак ты.
– Мое имя спрашиваешь, а свое называть не торопишься.
Улыбнулся парень, и лицо его преобразилось. Прежде казался он Веле смурным, угрюмым, а теперь она глаз от него отвести не могла.
– Вела.
– Вела… – повторил он.
– Ну, а ты?
– Называй меня так, как тебе нравится.
Рассердилась Вела, ногой топнула, развернулась и прочь пошла. Вот межеумок! Все в свои игры играет!
– Постой, постой!
Схватил он ее за руку, заставил остановиться. Заглянул в глаза, улыбнулся робко и прошептал:
– Некрас.
Удивилась Вела, но ничего не сказала.
– Помышляла моя матушка, что из меня ничего путного не получится. – Некрас плечами пожал. – Как думаешь, получилось?
– Откуда мне знать? – пробормотала Вела.
– Сама твердишь, что красив я, а теперь от слов своих отказываешься?
– Не отказываюсь!
– Выходит, люб я тебе?
Зарделись щеки, отвернулась Вела, чтобы смущение скрыть. Стыд какой!
– Вдова я, – бросила она.
– Такая молодая, а уже вдова? – Некрас хмыкнул. – Что сгубило мужа твоего?
– Хворь.
– Зачах, выходит? Жаль мне, Вела. Ты там не плачешь?
Она слезы ладонями вытерла, головой замотала, а Некрас уже перед ней стоит, в лицо заглядывает.
– Слезы твои мертвецу покоя не дают, так ведь. Плачешь, плачешь… Он же и вернуться может, если звать его станешь.
Вздрогнула Вела, попятилась, а Некрас знай себе глядит на нее и щурится.
– Чего испугалась? Об этом все ведают.
– Все, да не все. Так откуда ты здесь взялся?
– Ты уже спрашивала, – с укоризной произнес он.
– А ты глупость ответил.
Пожал плечами Некрас, спрятал руки за спину, в небо посмотрел и предложил вдруг:
– А пойдем со мной.
– Куда? – Вела насторожилась.
– Куда захочешь! – Он рассмеялся. – Куда скажешь, туда и отведу.
– Глупый ты и несерьезный. – Вела устало провела рукой по лицу. – Домой мне пора.
– Провожу.
– Не нужно.
– Тогда давай ночью на звезды поглядим? Хочешь? – Некрас сделал было шаг к ней, но передумал и остановился.
Задумалась Вела: как боязно ей ночь в одиночестве провести! Кто знает, что еще случиться может.
– Хорошо, – неуверенно согласилась она.
– Тогда жди меня, Вела. – Отступил Некрас в туман и почти сразу исчез в нем. – Я приду.
Слова последние словно эхо прозвучали, холодок по спине Велы пробежал. Обхватила она себя руками и быстро в сторону деревни пошла. Не успела и десятка шагов сделать, как исчез туман. Вставало солнце, согревало землю, проснулись соседи, суетились во дворах. Кое-кто на Велу косился, но она делала вид, что не замечала этого.
Со страхом в сердце она к дому своему приблизилась, заглянула в дверь распахнутую, но пуста оказалась горница, лишь свеча потухшая на полу лежала. И никакого красного лоскута рядом с ней не было.
До заката Вела дом в порядок приводила, выметала горницу, стирала белье, а после в баньку сходила. Распарилась, разомлела, на улицу вышла раскрасневшаяся, с волосами распущенными и увидала на крылечке Некраса. Тот сидел на ступеньке и смотрел на нее. Заметила Вела, что венок он так и не снял.
– И давно ты сидишь тут?
– Только-только подошел. – Встал Некрас, потянулся. – Говорил же, что приду, а ты меня не ждала будто.
– Откуда узнал, где я живу?
– Так спросил.
– У кого?
Ухмыльнулся Некрас, да странно так.
– У соседей.
– Спят все уже. Признавайся…
– Проследил за тобой, – признался Некрас. – Удивить хотел.
– Удивил, чего уж, – проворчала Вела. – Дай в дом пройти.
– А меня не пригласишь?
Вела в дверях замерла, задумалась. Негоже девке мужиков в дом водить: если увидит кто, сразу сплетничать начнут, все кости перемоют. Но и на пороге оставлять Некраса вроде как дурно.
– Входи.
Просиял Некрас, порог переступил и осмотрелся. Вела мимо него проскользнула, ушла в ложницу, принялась наскоро переодеваться. Не нравилось ей с чужим человеком под одной крышей находиться, но уже позвала, что тут поделаешь?
Надела Вела сарафан, заплела косу, вернулась в горницу и увидела, что Некрас чинно за столом сидит, самоваром любуется.
– Собралась? Пойдем, звезды вот-вот зажигаться начнут!
Схватил он ее за руку и вывел на улицу. Тишина повсюду, в соседних домах последние огоньки гасли, даже собаки не брехали. Некрас уверенно вперед шел, едва не подпрыгивая от нетерпения, а Вела все венок разглядывала. Чудно, а ни один цветок в нем не завял.
Вышли они в поле, темнота к тому времени сгустилась, лишь луна освещала землю. Некрас подвел Велу к стогу сена и сказал:
– Ложись!
– Коль приставать будешь…
– Не буду. Разве похож я на того, кто девиц на сеновал водит, чтобы руки распускать?
Досада в его голосе послышалась, Вела вздохнула и легла на теплое сено. Некрас рядом прилег, но ее не касался.
Небо над ними было бескрайнее. Луна медленно свой путь продолжала, звездочки одна за другой зажигались, перемигивались. Вдалеке лес шумел, река ему вторила, птицы ночные носились друг за другом, кричали, где-то зверь выл.
– Красиво? – спросил Некрас.
– Красиво, – согласилась Вела.
– Звезды, знаешь, падают иногда, и тянется за ним хвост яркий. Как увидишь – сразу желание загадывай.
– И оно сбудется?
– Обязательно.
Усмехнулась Вела, но не произнесла ничего.
Когда-то с Веславом они тоже за звездами наблюдали, только не в поле, а в деревне. Забирались на крышу, когда все засыпали, и до утра сидели, бывало. Только вот с мужем ей уютно было, тепло, а Некраса она побаивалась. Хоть и выглядел он тщедушным, однако ж взгляд его цепкий пугал.
– Смотри, смотри! – Он схватил ее за руку и указал на небо. – Падает!
Восхитил Велу яркий всполох и падающая далекая точка, за которой тянулся яркий след. Отчего-то слезы на глазах навернулись, защемило сердце.
«Вот бы Веслава увидеть, – подумала она, – в последний раз, чтобы попрощаться как следует».
Исчезла звезда, улетела в далекие дали. Только тогда заметила Вела, что Некрас продолжал сжимать ее ладонь.
– Люба ты мне, – сказал он вдруг. – Как встретил тебя в лесу, сразу понял, что сердце мое отныне тебе принадлежать будет.
– Глупости какие. – Вела руку убрала, подальше отодвинулась. – Знаешь меня три дня, а уже…
– А разве много нужно, чтоб полюбить кого-то?
Боком повернулся Некрас, света луны едва хватало, чтобы в темноте его разглядеть. Блестели глаза темные, улыбался он.
– Не знаешь ты меня совсем. – Вела поежилась.
– Так позволь узнать. О чем сердце твое болит? Какие думы ты думаешь?
– Не стану я отвечать.
– Жестоко упрекать меня в том, что я не знаю тебя, а потом на вопросы отвечать отказываться. И венок твой я поймал, и…