— Муравьиную кучу — еще туда-сюда, только не айсберг, — отрезал Носик, еще раз осмотрев гильзу.
— Па-а-адумаешь, — фыркнул Пингвин, — воображает, что разбирается лучше Генерала. Носик! Ха-ха-ха! Носик!
— А ну, умолкни! — приказал Генерал. (И Пингвин тут же замолчал.) — Ты, дитятко, еще нашего Шпицбергена не видел! — бросил полководец Носику.
Звонок возвестил конец переменки. «Шпицберген? Айсберг?» — удивленно подумал Носик. Хотя стоял уже октябрь, но сегодня еще вовсю пригревало солнце, и Носику было очень трудно представить себе вечные льды…
Все отправились в гимнастический зал.
— Приходи, если охота будет, — предложил Генерал, когда они оказались рядом. — На старый корт, но дороге к казарме. Смекнул?
— Смекнул, — повторил за ним Носик.
Он чувствовал себя ужасно одиноким. Потому и решил держаться пока хоть этого Генерала.
Учитель физкультуры Вёльнер стоял наготове, а двое ребят из седьмого «Б» страховали. Класс тренировался сегодня в прыжках через коня. Штреке́нбах ловко прыгнул и уверенно приземлился. Герберт Во́ринг взял не такой большой разбег, но все-таки перелетел. Бублику, Олафу Вейсту и Пингвину помогли ребята на страховке. А потом все, не скрывая любопытства, стали смотреть, как прыгнет Носик. Физкультурник разрешил ему прыгать босиком — у него не оказалось с собой тапочек. Носик же ни за какие деньги не согласился бы отстать от ребят. Он разбежался и ловко перемахнул на другую сторону.
Но потом кожаного конягу подняли на метр десять. А Носик и в Хагенберге был не из лучших легкоатлетов. Тройка в табеле, конечно, радость не большая, но что поделаешь, если силенок не хватает. И сегодня ему вполне хватило бы одного метра. Но тут он увидел, как лихо взял Генерал метр десять, как изящно сделал он соскок. Его успех остальные восприняли как мировой рекорд.
Герой повел себя соответственно. Он пружинисто подскочил и олимпийским чемпионом вернулся в строй. Там он тряс длинными руками, как это делают знаменитые атлеты, и прыгал на месте, всем своим видом стараясь показать, что возьмет сейчас два метра.
— Альфред Хольман, стой спокойно и не фокусничай, — сказал господин Вёльнер, чем доставил Носику истинное удовольствие. — Дело не только в хорошем прыжке. Гимнасты должны уметь стоять в строю.
Чемпион надул губы.
Тут к старту решительно устремился Носик. Сейчас он покажет класс! Он весь подобрался и энергично взял разбег. Но к коню подбежал слишком напряженно, и учитель махнул рукой:
— Отставить.
Носик, сделав изрядный круг, повернул назад, на вторую попытку.
Старт! Прыжок! Перемах!
Хорошо, что учитель и один из добровольных помощников подхватили его, иначе, пожалуй, не обошлось бы без катастрофы.
В строю захихикали.
— А ты не трус, — сказал господин Вёльнер, — но смелость — это еще не все. Надо тренироваться, да-да, тренироваться.
Однако Носику не давала покоя мысль, что Генерал его побил. Когда ребята отправились в раздевалку, он еще раз, никем не замеченный, вернулся в зал и стрелой подлетел к коню. «Я должен добиться своего», — думал он с ожесточением. Собрав все силы, он высоко прыгнул… и уверенно сделал соскок. Без учителя, без ребят на страховке. И без зрителей.
Физкультурный зал он покидал с удовлетворением.
На сбор отрада Носик опоздал. Еще переодеваясь после физкультуры, он узнал, что совсем не все ребята пляшут под дудку Генерала. Кое-кто и вообще не принимал всерьез этого героя.
Нока Носик, обуваясь, сражался со своими шнурками, с их многочисленными узелками и узелочками, приятели Генерала выработали нечто вроде плана обороны против Точки.
— Ей только бы провалить нашу затею со Шпицбергеном, — сказал Герберт.
«Вот оно что! Сегодня действие переносится в Северный Ледовитый океан». Как это получится. Носику было так же трудно представить себе, как распутать шнурки. А в раздевалке между тем никого не осталось. Тогда он живо перекусил самый толстый узел и побежал догонять остальных.
— Постановили мы или нет? — пыталась перекричать всех Точка.
— Ясное дело, постановили! — одновременно воскликнули Рената Питш и Вольфганг Це́йнер.
— Но не единогласно, — запротестовал Генерал.
— И, уж конечно, не в каникулы, — вставил Герберт, как видно, адъютант великого полководца: недаром он то и дело приходит ему на помощь.
Теперь все говорили, перебивая друг друга и отчаянно жестикулируя, а ребячьему гомону аккомпанировало чириканье воробьев с верхушек деревьев.
Носик не принимал участия в споре. «Хоть в Хагенберге у нас тоже не обходилось без споров, — думал он, — зато дела было куда больше». Он все еще толком не понимал, о чем, собственно, идет речь.
И только с приходом фрау Хёфлих кое-что начало проясняться. Дело в том, что план Точки создать площадь пионеров получил одобрение совета дружины, но не встретил единодушной поддержки в ее собственном отряде.
— А ведь отличная идея у нашей Точки, — сказала учительница.
Она была членом совета дружины и на сборе замещала вожатого, уехавшего на краткосрочные курсы.
— Если вы хотите, чтобы ваш план удался, он должен стать делом всей школы, — продолжала фрау Хёфлих. — Было бы, правда, очень неплохо, если бы седьмой «Б» подал добрый пример и положил начало работе.
— Только не во время каникул, — повторил Герберт.
— Дело ваше, — заметила фрау Хёфлих. — Но если уж вы решите, тогда надо держать свое слово.
— А если мои родители поедут на каникулы в горы и мне придется уехать с ними? — спросил Генерал, искоса взглянув на учительницу.
— Ну что ж, пришлешь нам оттуда красивую открытку, — отозвалась фрау Хёфлих.
Все громко рассмеялись — ребята прекрасно поняли уловку Генерала.
А тот равнодушно ковырял носком башмака землю.
— Лучше давайте голосовать, — предложила Рената. — Вот и решим: начинать работу в каникулы или нет?
Предложение было разумное, и большинство его поддержало.
— Хорошо, — сказала и фрау Хёфлих. — Не забывайте только, что в среду у нас ремонт. Мастеру нужно пять помощников. Кто придет?
Точка и еще две девочки подняли руки. Теперь вызвался и Носик.
— Ну, а остальные мужчины? — спросила фрау Хёфлих. — Переутомились? Или уезжают в горы?
Вызвался Вольфганг Цейнер, а после небольшой заминки еще один парнишка. Носик видел, как Генерал подтолкнул Герберта и скосил глаза. Он явно показывал на Носика, не опустившего руку.
— Я тоже приду в среду, — продолжала фрау Хёфлих. — Желаю успешно проголосовать… И хорошо отдохнуть на каникулах. Дружба!
Она ушла, чтобы своим присутствием не влиять на решение.
— Дружба! — закричали ей вслед ребята. — Желаем и вам хорошо отдохнуть, фрау Хёфлих!
Носику и во сне не могло присниться, что он, как между молотом и наковальней, окажется между двумя группами, не желающими прийти к соглашению. Когда Точка голосовала свой план, двенадцать рук взлетело вверх, почти всё девочки. Но когда она спросила, кто против, таких оказалось тоже двенадцать. Конечно, против голосовали друзья Генерала. К ним присоединились еще несколько мальчиков и девочек, которым в каникулы хотелось побыть дома.
— Ничья, — торжествовал Генерал.
Но Рената сосчитала еще раз. Их ведь двадцать пять, значит, кто-то не голосовал. А это не по правилам.
— Новенький не участвовал, — громко сказала Урсу́ла Хёйнеман в наступившей тишине.
Носик понял, что его персоне предстоит сыграть решающую роль. Это ему вовсе не улыбалось. Он никогда не принимал поспешных решений. Недаром ребята в Хагенберге выбрали его председателем совета отряда. А сейчас, не зная, какую игру задумал Генерал, не осмотрев места, которое жаждала преобразить Точка, он не мог решить, за кого голосовать.
— Я думал… ведь я здесь человек новый… — пробормотал он нерешительно.
Точка не поняла его.
— Конечно, мы еще не успели принять тебя в наш отряд, но мы тебя принимаем, — исправила она свою ошибку. — Видишь, мы никак не договоримся, — призналась она. — Это ты и так уже заметил. Но мы хотим все изменить. Во всяком случае, этого хочет большинство. И ты ведь тоже?
Носик кивнул. Что ему было говорить?
— Если мы в каникулы пойдем расчищать пустырь, ты примешь участие? — спросила Точка.
Все посмотрели на него. Он помедлил секунду. А потом честно сказал:
— Я еще ничего не видел в Ингельсбахе, а с вами знаком всего два часа. Откуда же мне знать, кто из вас прав? Погляжу, что за пустырь такой, а тогда уж…
Можно было и не договаривать. Друзья Генерала торжествовали. Они решили, что Носик отверг предложение Точки. И стали яростно защищать новичка.
— Правильно! — кричал Генерал. — Пусть сыграет разок с нами в военную игру, а потом уж голосует за «садик»! Смекнули?
И снова все загомонили. Не успела Точка слова вымолвить, как друзья Генерала со смехом покинули собрание. Своего нового друга Носика они увели, окружив тесным кольцом.
— Вот я приду поглядеть на вашу военную игру! — крикнула им вдогонку возмущенная Точка. — В понедельник приду! Обязательно приду!
— Прекрасно, нам как раз нужна санитарка, — смеясь, крикнул в ответ Генерал.
Петарды в „айсберге“
Направляясь под вечер к старому корту. Носик уже издали услышал резкий свист и слова команды. Это, конечно. Генерал. Стало быть, все в порядке: он не сбился с дороги.
А дорога эта вела его по полям, с которых уже сняли урожай. Трактор провел по ним первые борозды. Еще пышная осенняя листва отливала золотом и багрянцем, а над ней раскинулось прозрачно-голубое небо. «Сегодня вполне можно запустить змея или авиамодель», — подумал Носик. Но каким образом в такой чудесный день можно раздобыть айсберг, оставалось для него загадкой.
Остановившись возле старого барака, Носик стал разглядывать пустырь. Живая изгородь делила его на две части. Не тот ли это самый корт? Все вокруг поросло травой, всюду лежали горы мусора и хлама. «Вход воспрещен», — прочел он на щитке, словно от усталости повалившемся набок. И тут вдруг Носик заметил проволоку, свисавшую с щитка. Откуда ей здесь взяться? Он оглянулся.