ванного и неприятного героя так, чтобы его не возненавидели зрители. Вы переживали за Шелдона благодаря особым талантам Джима. Только благодаря ему.
Джим Парсонс. Я прекрасно понимаю, почему расплакался. Там была сцена, в которой Леонард и Пенни собираются на свидание и Пенни приходит к Шелдону посоветоваться, стоит ли ей встречаться с Леонардом. Сложно придумать человека, который подходит для такого вопроса хуже, чем Шелдон. И он объясняет ей принцип кота Шрёдингера. Я был так тронут. В том году мы пережили забастовку сценаристов, вернулись в эфир, и я был так благодарен за эту работу, обожал эту роль, но вместе с тем это был сезон, в котором сценаристы в строчку за строчкой, в арку за аркой мастерски вплетали научный материал. В тексте чувствовалось вдохновение, и меня так пробрало! Помню, как в тот же день позвонил Чак и спросил, как я. Мол, что там с тобой? (Смеется.) Но все было хорошо. Я просто чувствовал благодарность.
Кунал Нэйэр. Как будто это вчера было. Помню, что я совершенно не смутился под влиянием эмоций. Не подумал: «О боже мой, кто-то плачет». Вместо этого я думал: «Я тебя понимаю. Понимаю все, через что тебе пришлось пройти». Я отлично его понимал.
Во многом это было только начало. Критики обратили внимание, насколько непростой была роль Парсонса, а тем временем зрители помешались на персонаже, что вылилось в изображения Шелдона на футболках и всякую атрибутику.
Джим Парсонс. Стив Силвер, наш оператор, сказал: «Я видел, как некоторые сами себе все портят». Сомневаюсь, что он имел в виду меня, но никогда не забуду тот разговор. Можно понять, как до этого доходят. Большую часть времени – да и сейчас – я держал себя на весьма коротком поводке. Я рано ложился спать и всегда что-то читал. Первые годы «Теории…» я медленно прочитал почти все романы Агаты Кристи – они действовали на меня очень успокаивающе. Истории настолько выходили за рамки моей привычной реальности, что погружаться в них было одно удовольствие. Но потом надоело.
Джонни Галэки. Раньше, когда отдел маркетинга и рекламы отправлял нас в пресс-туры, ездили только я и Кейли. Она снималась в «8 простых правилах…», я в «Розанне», так что из всего актерского состава нас знали лучше всех. Но Джим имел полное право быть лицом сериала. Позже мы превратились в пятипалый кулак и все вносили одинаковый вклад. Каждый из нас талантлив, но Джим был просто великолепен в своей роли и по-настоящему выстрелил.
Джим Парсонс. Помню, как планировали поездку в Нью-Йорк только для них. К тому моменту мы сняли столько серий в первом сезоне, что я впервые понял, зачем мне нужен личный агент и почему я его получил. Я не мог представить, что после всего того, что я сделал, меня не пригласят в пресс-тур. Я не жалуюсь, но это один из ключевых моментов твоей карьеры, когда ты понимаешь: «А! Такова индустрия». Дорогая штука, потому что агенты берут немало. В индустрии существовать непросто и хочется оставаться собой, не позволяя себя растоптать. Ирония в том, что порой ты думаешь: божечки, пусть кто-нибудь другой поедет, ну позязя! (Смеется.) Занятно путешествовать с одним и тем же сериалом двенадцать лет. Иногда тебе есть о чем поговорить, но в целом ты уже не знаешь, что еще можно сказать в этих интервью или пресс-турах. Когда даешь интервью по две-три минуты[60], нет времени отвечать развернуто.
Джонни Галэки. Однажды я зашел в сувенирный магазин студии Warner Bros., который предназначен по большей части для туристов, и там висели футболки с лицом Джима в образе Шелдона. Я так порадовался за него, но… мне кажется, подобное внимание усложняет человеку жизнь. Когда у тебя есть кто-то вроде Джима и зрители реагируют на этого персонажа таким образом, ты берешь все это и развиваешь. Разжигаешь из всего этого костер.
Джим Парсонс. Видеть весь этот мерч наполовину круто и наполовину стремно. Одна из тех вещей, которая в теории кажется вам логичной, но когда это случается с вами, то вы не знаете, что делать. Но вместе с тем это прекрасно, говорит об успехе проекта, о преданности и любви зрителей, что очень важно. Я ничего не покупал, но моя мама накупила за годы тонны всякой всячины. Я приезжал домой на праздники и сидел подписывал открытки, чтобы она отправила мерч уж не знаю кому там. Мило, но жутко неловко. У мамы еще есть огромный стеллаж в гостиной, под завязку забитый фоточками и атрибутикой из «Теории…». Однажды утром я сидел в той комнате, писал что-то в дневник, потом поднял голову и думаю: вот же дикость какая, сижу тут, тщательно веду дневник напротив такого святилища! (Смеется.) Думаю, надо бы уйти подальше, чтобы не смотреть на все это, пока я пытаюсь думать. Мне не хочется казаться оторванным от своей жизни, как это иногда бывает. Я так себя не чувствую. Просто нужно немного привыкнуть.
Можете назвать это святилищем, как Джим Парсонс, или развлекательным центром в стиле «Теории…», но надо признать, что Джуди Парсонс очень гордится успехами своего сына и влиянием, которое сериал оказал на фанатов по всему миру. Фотография любезно предоставлена Джуди Парсонс
Джуди Парсонс. Там есть фотографии, кружки, очки из «Теории…», набор Lego «Теория Большого взрыва», который собрали мои внуки. Там же храню программки с его спектаклей на Бродвее. Как зайдете, сразу ясно – эта комната посвящена Джиму Парсонсу. Но мне нравится! Еще у меня есть подушка с надписью: «Это мое место». Мы купили коричневый диванчик и подушечку положили как раз туда, где он любит сидеть. Веселенькая комната получилась.
Джим Парсонс. Она заказала большую часть всего. А ведь я наверняка мог бы притащить ей еще больше всякой всячины со съемочной площадки, но не додумался бы просить сумки с сувениркой, на которой напечатано мое лицо! (Смеется.) Студия Warner Bros., очень мило обходилась с мамой, и несколько раз за время сериала ей высылали коробки сувенирки или мерчандайза. Бывают разные плюшки, даже режиссерское кресло с ее именем. Я не ожидал такое увидеть, но здорово, что мои близкие получают подобные сувениры. Я просто делал свою работу и рад этому.
Джуди Парсонс увидела лицо своего сына на футболке в сувенирном магазинчике в Нью-Йорке. Выглядит, мягко говоря, абсурдно. Фотография любезно предоставлена Джуди Парсонс
Джуди Парсонс. Опыт работы Джима открыл нам глаза на факт, что актеры и актрисы – обычные люди. Да, он большая звезда, да, он играл на Бродвее и снимался в фильмах, но для нас он просто Джим. Джим из нашей семьи.
Джим Парсонс. Не могу представить себя на ее месте – как она смотрит на своего сына каждую неделю двенадцать лет. Ее спрашивали, пела ли она для меня «Пушистого котенка». Она всегда по-доброму относилась к людям, которые задавали такие вопросы, в то время как я бы просто отмахнулся «ой, бросьте». Глядя, как она переживает все это сама и вместе со своими друзьями и коллегами, ко мне приходит более точное понимание. Дело не в том, что мне требовалось добавить что-то от себя или для понимания собственного везения, но это помогло мне осознать популярность. Точно так же как я никогда не считал премию «Эмми» настоящей, потому что настоящую церемонию я смотрю по телику, а не хожу туда лично! Ее точка зрения полезна, поскольку подобные переживания дали понять, как мне повезло, что я был воспитан этими людьми. Безмерно благодарен, что прошел все это уже после тридцати, потому что это непросто. Даже не представляю, как бы воспринял все это, будучи моложе.
Джуди Парсонс. Когда сериал стал успешным, жизнь Джима навсегда изменилась. А заодно и наши жизни тоже. Его имя было у всех на устах. Помню, как мы поехали в Нью-Йорк уже после того, как «Теория…» обрела популярность, и я увидела в сувенирном магазинчике на Таймс-сквер футболку с лицом Джима. Так нереально! Меня постоянно спрашивают: «Каково видеть лицо своего сына по телевизору?» И поначалу это были непередаваемые ощущения: невероятно, это же мой сын вон там. А потом нас начали узнавать в разных местах. Иногда Джим говорил: «Прости, что они тебе надоедают», а я отвечала: «Надоедают? О нет. Я в восторге!» Когда ко мне подходят и говорят: «Простите, вы мама Джима Парсонса?» Я отвечаю: «Да!» Слушайте, ну это ж замечательно. Джим так великодушен с нами.
Но это может и испугать, как выяснил Парсонс в самом начале, когда он и первый ассистент режиссер «Теории…» Энтони Рич проводили время вместе со своими партнерами.
Энтони Рич. Мы с моим мужем Джоуи постоянно сталкивались с Джимом и Тоддом в «Гроув»[61], потому что они жили неподалеку от него. После второго или третьего сезона, когда «Теория…» стала очень популярной, он перестал ходить по магазинам. Ну, или ходил, но в шляпе и в очках. И вот мы вчетвером устроили семейное свидание, купили билеты на выступление Cirque du Soleil прямо на пляже в Санта-Монике. Джоуи с Тоддом пошли в сувенирную лавку, а мы с Джимом пошли за попкорном и напитками. За прилавком работала девушка, которая буквально ахнула и такая: «Это же вы! Тот самый парень! О господи, это ж вы!» А потом мы как будто оказались в фильме, где героев моментально окружают со всех сторон, чтобы поздороваться и сфотографироваться с Джимом. Вообще-то, это страшно. Он нормально отреагировал, но этот переход от нормальной очереди к толпе… за гранью. И несмотря на все это, Джим остается самым скромным человеком в мире.
Джим Парсонс. Популярность пришла, когда мне было уже за тридцать и я находился в длительных отношениях с Тоддом, так что всегда сочувствую тем, кто ищет партнера под прицельным взглядом всего мира. Мне повезло встретить любимого человека до того, как перестал быть интересен кому-либо, кроме моей семьи. (Смеется.) Нас с Тоддом познакомили на свидании вслепую, когда мне было двадцать девять, и я тогда находился на самом дне. Но когда мы познакомились, события начали развиваться с дикой скоростью, и вот мы уже вместе восемнадцать с лишним лет. Я уже и забыл, насколько тогда был разочарован в любви. Карьера пошла в гору, и я, помню, сказал другу: «Вот бы у меня со свиданиями так же ладилось, как с карьерой! Я был бы в прекрасной форме». При этом с появлением смартфонов с камерами я начал чувствовать себя элементом архитектуры, который все прохожие хотят сфоткать. Люди в целом очень-очень хорошие, даже когда видят во мне только Шелдона, так что меня они не бесят, потому что их внимание идет не со зла. Бывает, иногда чувствуешь свою оторванность от мира – к такому привыкнуть невозможно. Но это редкие случаи, и я уже немного научился отвоевывать свое время и пространство. Когда мы гуляем с Тоддом или бегаем, я зачастую отказываю прохожим, которые просят сфотографироваться. Знаю, что некоторые актеры всегда соглашаются, но ради своей собственной психики я должен устанавливать границы. Так уж технологии и соцсети изменили мир: тебе надо постоянно что-то писать о себе. Опять-таки я все понимаю, но мне не обязательно в этом участвовать.