IMDb.
Джим Парсонс. Я был так рад за Эми и Шелдона в той сцене, когда они узнали, что выиграли. Двенадцать лет в роли Шелдона я говорил о том, как много значит для него Нобелевская премия. Еще в начале я предположил, что Шелдон должен получить награду. Несколько лет назад я сказал: «Вот бы он получил Нобелевскую премию. Он ее очень хочет». И когда все сбылось… что касается этой сюжетной линии, было так приятно.
Позже в эпизоде Радж слышит, как Эми плачет в туалете Калтеха. Она говорит ему, что теперь, когда они с Шелдоном получили Нобелевскую премию, ее фотография разлетелась по всему интернету и ей кажется, что она выглядит ужасно. Когда Эми спрашивает Раджа, правда ли она такая непривлекательная, он уверяет ее, что она красивая женщина, но если ей не нравятся фотографии, то следует внести некоторые изменения. В следующей сцене у нее новая стрижка до плеч, она носит облегающую одежду и каблуки, чем резко отличается от образа той Эми, которую зрители узнали и полюбили. Шелдон говорит, что она ему больше нравилась «как прежде». За кулисами мнения также разделились. Даже сама Биалик не смогла определиться.
Майим Биалик. Тот случай, когда я не знала, согласна ли с нашими сценаристами, но в то же время я полностью им доверяю, что совершенно нормально, когда ты часть команды. Приятно, что мне довелось надеть более красивую одежду, и было очень волнительно подстричься после того, как я все эти годы носила одну и ту же [прическу]. [Все эти годы] волосы выпрямляли, из-за чего они оказались повреждены настолько, что, возможно, уже никогда не восстановятся. Ничего страшного, ведь теперь у меня короткие волосы, и я бросила попытки понять, смогут ли они когда-нибудь снова стать здоровыми. (Смеется.) Но, честно говоря, было так классно, поскольку без необходимости их выпрямлять я могла придать больше индивидуальности прическе и лицу. В общем, мне было очень приятно, что люди могут увидеть меня такой, но в некотором смысле чувствовала, будто предаю нашу Эми. Мы не перегнули палку и не заставили ее кардинально изменить свой стиль. Она по-прежнему одевалась благоразумно – носила вещи вроде тех, что можно купить в магазинах Loehmann’s. Она, как старушка, отправилась за покупками в Loehmann’s. Но это определенно вызвало у меня сомнения… Я думала, будет: «Давайте приоденем Эми, пускай оторвется вечерком!» Не знала, что ее новый имидж станет постоянным!
Стив Холланд. Полагаю, это был один из тех моментов, когда история в сценарии немного отличалась от того, какой ее себе представляла Майим. Нам показалось, что сюжетная линия получилась очень честной, потому что, когда постоянно видишь себя по телевизору или на фотографиях, можно утратить уверенность. Мы сочли это интересным, поскольку такая ситуация весьма реалистична, но я не уверен, смирится ли когда-нибудь Майим с этой сюжетной линией. У нас не было никакого злого умысла. Эми вполне могла сочетать в себе многогранность и нежелание особо заботиться о своей внешности, что совершенно нормально. Но вместе с тем мы обсуждали это как сценаристы, которые нечасто появляются перед камерами. Приходишь на мероприятия вроде «Эмми», где тебя постоянно фотографируют, и уважение к актерам растет, ведь они вынуждены все время видеть себя на снимках. Начинаете циклиться на вещах, о которых никогда раньше не задумывались. Мол, мне все равно, как я выгляжу, – я в футболке и джинсах! Не важно. А потом вижу фотографии и думаю: «Почему я не надел рубашку получше?!» Так что это казалось нам очень человечным и реальным для Эми. Но к чести Майим, стоит отметить, хотя я сомневаюсь, что она была согласна на сто процентов, ни разу не услышал от нее: «Ну не хочу этого делать». Она высказала свое мнение, мы все обсудили, и она произнесла: «Ладно, поехали».
Кроме того, сцена, где Кутраппали находит рыдающую в ванной Эми, изначально содержала несколько шуток, довольно малоприятных, и Майим четко указала на это. Мы согласились: «Ты права, слишком подло. Мы их вырежем». Порой сбиваешься с пути; сидишь в сценарной комнате, пытаешься пошутить, это вызывает большой смех, и тебя это ослепляет, пока не увидишь свое творение на площадке. Мы старательно оберегали от этого сценарий, как и актеры, которые всеми силами защищали свои персонажи, как и полагается представителям их профессии.
Как бы вы ни относились к преображению Эми, невозможно отрицать, что реакция Шелдона на это стала предтечей одной из самых неожиданных сцен не только в «Теории…», но и в истории телевидения. Едва он выбегает из квартиры и говорит Леонарду, что Эми была единственной константой в его жизни и теперь она меняется, раздается «дзынь», а вместе с ним открывается лифт, который был сломан в течение 12 лет и был предметом бесчисленных шуток. Появляется улыбающаяся Пенни, которая говорит: «Нет, вы прикиньте? Лифт починили!»
Кейли Куоко. Энтони Рич получил сценарий раньше [нас], и я просила: «Расскажи что-нибудь! Расскажи что-нибудь!», ведь я девушка, которая сначала читает последнюю страницу книги. Он говорит: «Я не хочу портить тебе сюрприз, но тебе предстоит кое-что особенное». И всю неделю я думала: «Что же там такое, что там такое?» – и когда узнала, что появляюсь в лифте, то взорвалась. Так обрадовалась. Не терпелось разыграть сцену перед зрителями. Во время прогона с продюсерами сцена прошла бомбически! Люди просто орали от восторга!
Там, где все началось для Галэки и Куоко. Фотография любезно предоставлена Кейли Куоко из личной коллекции
Стив Моларо. Чак всегда считал, что сцена с лифтом должна быть в финале, но мне казалось, что зрители ожидали ее раньше. Мы хотели не только показать ее, но и застать людей врасплох.
Стив Холланд. Была одна версия: когда они все поднимались по лестнице после возвращения из поездки в Стокгольм, как только добирались до четвертого этажа, лифт звенел и открывался. Еще обсуждался момент, когда Шелдон и Эми говорят: «Безумие! Мы получили Нобелевскую премию, но вместе с тем ничего не изменилось», а затем открывается лифт, и на этом сериал должен был закончиться. Был и такой вариант финальной сцены: персонажи просто сидят на диване. Но, разбирая историю, мы подумали, что у нас должно быть два ключевых момента: Шелдон срывается из-за стрижки Эми и Нобелевская премия. Лифт казался последней каплей. Я подумал, что, если он откроется пораньше, это будет неожиданно, так что в итоге мы сделали эту сцену так, как посчитали правильным.
Позже, в следующем эпизоде, это также послужило источником милой шутки, в которой все персонажи отправляются в Швецию и складывают свой багаж в лифт, вместо того чтобы тащиться по лестнице.
Джим Парсонс. Это было очень весело, хотя и немного геморройно. (Смеется.) Сразу несколько человек пытаются понять, как попасть в лифт, но мне кажется, сработало отлично. Порой приходилось прикидываться, потому что на самом деле там было не особо тесно, но было весело смотреть, как мы страдаем!
Стив Моларо. Мой любимый момент, когда там застревает Мелисса.
Мелисса Рауш. Было так весело. Обожаю буффонаду. Когда они сложили багаж, меня нужно было подтолкнуть, чтобы я смогла выбраться из-за него. Во мне сто сорок девять сантиметров роста, но должна признаться: за время сериала я подросла, потому что, когда начинала, мой рост составлял сто сорок восемь с половиной сантиметров. И еще один безумно забавный факт: у меня размер обуви – тридцать шесть с половиной, но в образе Бернадетт – тридцать шестой. Вот так вот.
Вторая финальная серия начинается спустя два месяца после событий в 1-й части. Шелдон и Леонард заново склеивают (ну, скорее Леонард, чем Шелдон) структуру молекулярной ДНК, один из основных элементов квартиры. Леонард говорит, что это были «очень приятные 139,5 часа».
Джонни Галэки. Это было общее количество часов, которые мы отсняли. Кажется. Нас всех настолько переполняли эмоции, не помню точно… но определенно не я собирал ту молекулярную структуру после каждого дубля. Слава богу, у нас были мастера по реквизиту, потому что это был еще тот головняк. (Смеется.)
Через несколько минут Пенни и Эми возвращаются после покупки платьев для вручения Нобелевской премии, и Эми замечает, что портному пришлось немного расставить платье Пенни. Уже потом, во время личного момента между Леонардом и Пенни, выясняется, что она беременна. Хотя это идет вразрез с нежеланием Пенни иметь детей, сценаристы решили добавить беременность, чтобы сыграла реплика из пилота, где Леонард, словно занимаясь самовнушением – и, возможно, в отрыве от реальности, – говорит Шелдону: «Наши дети будут красивыми и умными». Но многих зрителей и критиков не устроила неожиданная беременность Пенни, в том числе Кэтрин ВанАрендонк из Vulture, которая написала (17 мая 2019 года): «Есть несколько причин, по которым мне хочется рвать на себе волосы… Об этом мечтал только Леонард, но не Пенни» и «В трогательном финале… это приводит в бешенство, и очень печально, что „Теория Большого взрыва“ фактически убирает из своего собственного повествования право женщины на выбор».
Стив Холланд. Очень жаль, что эту нашу идею не оценили должным образом. Нам указывали, и, возможно, справедливо, что Пенни приняла решение не заводить детей и смирилась с этим, но потом забеременела. Нас спрашивали: «Это было обязательно? Почему она не может спокойно жить без детей?» И это вполне обоснованные чувства. Это идет в комплекте с подвижками по времени, которые мы устроили в финале. Но мы обсуждали и другие способы. Например, что, если она подумала, будто забеременела, но результат оказался ложным и в итоге она разочарована? Мы обсуждали, как привести ее к этому моменту, чтобы он не казался столь внезапным. Жаль, Пенни не успела сделать еще один шаг до финала – из-за того, как расположились последние серии, у на