ему методов логического рассуждения, способендоказать аподиктические истины догматовоткровения <Rougier L. La Scholastique et le Thomisme.– Paris, 1925. P. 102–105, 116–117, 460–562>. Между верой иразумом подлинного конфликта не существует.Законы природы и божественные законы непротиворечат друг другу.
Однако такой способ решения проблемы неустранил антагонизма; он просто сместил его вдругую область. Конфликт существует уже не междуверой и разумом, а между томистской философией [8]и другими способами философского рассуждения. Мыможем оставить в стороне настоящие догматы,такие, как Сотворение мира, Воплощение, Троица,поскольку они не оказывают прямого влияния напроблемы отношений между людьми. Но остаётсямного проблем, в отношении которых христианскиецеркви и конфессии не готовы уступить мирскомурассуждению и оценке с точки зрения общественнойпользы. Таким образом, признание естественногоправа со стороны христианской теологии быловсего лишь условным. Оно касалось толькоопределённого типа естественного права, непротиворечившего учению Христа в интерпретацииэтих церквей и конфессий. Оно не признаваловерховенства разума и было несовместимо спринципами утилитарной философии.
Вторым фактором, затруднявшим эволюциюестественного права в сторону превращения впоследовательную и всеобъемлющую системучеловеческой деятельности, была ошибочнаятеория биологического равенства людей. Внеприятии аргументов, выдвигавшихся в защитуправовой дискриминации людей и сословногообщества, многие защитники равенства передзаконом зашли слишком далеко. Заявлять, что«при рождении человеческие младенцы, несмотряна их особенности, одинаковы как «форды»» <KallenH. М. Behaviorism // Encyclopedia of the Social Sciences. – Macmillan. 1930-35. V.3. P.498>, означает отрицать факты стольочевидные, что это подмочило репутацию всейфилософии естественного права в целом. Настаиваяна биологическом равенстве доктринаестественного права оттолкнула все здравыеаргументы, выдвигавшиеся в пользу принципаравенства перед законом. Тем самым она позволилараспространиться всевозможным разновидностямправовой дискриминации индивидов и группиндивидов. Она вытеснила учения либеральнойсоциальной философии. Она разбудила ненависть инасилие, международные войны и внутренниереволюции, она подготовила человечество кпринятию агрессивного национализма и расизма.
Основным достижением идеи естественного правабыло отрицание доктрины (иногда называемойправовым позитивизмом), согласно которойконечным источником «писаного закона»следует считать военную силу законодателя,который в состоянии насильно заставитьповиноваться всех, кто пренебрегает егодекретами. Естественное право учит, что«писаные законы» могут быть плохимизаконами, и плохим законам противопоставляетхорошие законы, которым приписываетбожественное или естественное происхождение. Нобыло бы иллюзией отрицать, что наилучшая системазаконов не может быть внедрена в практику, еслине поддерживается и не проводится в жизнь спомощью оружия. Философы закрывали глаза наочевидные исторические факты. Они отказалисьпризнавать, что дело, которое они считали правым,добилось успеха только потому, что егоприверженцы разбили защитников неправого дела.Христианская вера обязана своим успехом длиннойсерии военных побед в многочисленных сраженияхмежду римскими императорами и цезарями и удачныхпоходах, открывших Восток для деятельностимиссионеров. Американская независимостьпобедила, потому что английские войска былиразгромлены повстанцами и французами. Грустнаяправда заключается в том, что Марс помогаетбольшим батальонам, а не правому делу. Поддержкапротивоположного мнения подразумевает веру, чтоисход вооружённого конфликта является судомбожьим, в ходе которого Бог всегда дарует победусторонникам правого дела. Но такое допущениеуничтожило бы суть доктрины естественного права,основная идея которого – противопоставлениепозитивного права, провозглашаемого ипроводимого в жизнь властями предержащими, и«высшего» права, опирающегося на глубиннуюприроду человека.
Однако все недостатки и противоречия доктриныестественного права не должны помешать нампризнать её здравое ядро. В груде иллюзий исовершенно произвольных предубеждений быласпрятана идея о том, что любой действующий законстраны открыт для критического исследованияпосредством разума. О критериях, которые следуетприменять в таком исследовании, старыепредставители школы имели лишь смутныепредставления. Они обращались к природе и снеохотой признавали, что конечные критерии добраи зла должны быть найдены в результатах,порождаемых законом. Утилитаризм окончательнозавершил интеллектуальную эволюцию, началокоторой было положено греческими софистами.
Но ни утилитаризм, ни один из вариантовдоктрины естественного права не смогли и ненашли способа устранить конфликтантагонистичных ценностных суждений. Бесполезноделать акцент на том, что природа – окончательный арбитр в том, что правильно и чтонеправильно. Природа явно не спешит раскрытьчеловеку свои планы и замыслы. Таким образом,апеллирование к естественному праву неразрешает спор. Оно просто заменяет разногласия,касающиеся интерпретации естественного права,разногласиями в ценностных суждениях. С другойстороны, утилитаризм вообще не имеет дела сконечными целями и ценностными суждениями. Оннеизменно обращается только к средствам.
Богооткровенная религия черпает свойавторитет и аутентичность из сообщения человекуволи Вседержителя. Она даёт неопровержимуюдостоверность.
Однако люди сильно расходятся во взглядах насодержание открытой истины, так же, как и поповоду его правильной – ортодоксальной – интерпретации. Несмотря на грандиозность,величие и возвышенность религиозных чувств,между различными верами и вероисповеданиямсуществуют неразрешимые конфликты. Даже еслиединство может быть достигнуто в вопросахисторической аутентичности и достоверностиоткровения, проблема точности разныхинтерпретаций текста всё равно останется.
Любая вера претендует на абсолютнуюдостоверность. Но ни одна религиозная фракция незнает никакого мирного средства, которое бывсегда побуждало инакомыслящих добровольноотказаться от своих ошибок и принять истиннуюверу.
Если бы люди различных вероисповеданийвстретились для мирного обсуждения своихразногласий, то не смогли бы найти никакой общейосновы для своей конференции, кроме утверждения:по плодам их узнаете их [9]. Однако этотутилитаристский метод бесполезен до тех пор,пока люди не пришли к согласию относительнокритериев оценки результатов,
Религиозное апеллирование к абсолютным вечнымценностям не ликвидирует конфликтующиеценностные суждения. Оно просто приводит крелигиозным войнам.
Другие попытки обнаружить абсолютный критерийценностей делались без обращения к божественнойреальности. Подчёркнуто отвергая всетрадиционные религии и претендуя на присвоениесвоим учениям эпитета «научный», разныеавторы пытались подменить новой верой старую.Они претендовали на знание того, чтонепостижимая сила, направляющая всё космическоестановление, приуготовила человечеству. Онипровозглашали абсолютный критерий ценностей.Добро – это то, что ведёт по пути, по которому этасила хочет, чтобы следовало человечество; всёостальное – зло. В их словаре«прогрессивный» – синоним добра, а«реакционный» – синоним зла. Прогресснеизбежно одерживает триумф над реакцией,поскольку люди не в силах отклонить ход историиот направления, предначертанного непостижимойдвижущей силой. Такова метафизика Карла Маркса– вера современного самозванного прогрессизма.
Марксизм является революционной доктриной.Марксизм недвусмысленно провозглашает, чтозамысел движущей силы будет осуществлён припомощи гражданской войны. Это подразумевает, чтов конечном итоге в этих битвах правое дело, т.е.дело прогресса, должно победить. Тогда всеконфликты по поводу ценностных суждений должныисчезнуть. Ликвидация инакомыслящих установитне вызывающее сомнения господство абсолютныхвечных ценностей.
Эта формула решения конфликта ценностныхсуждений, безусловно, не нова. Этот методизвестен и практикуется с незапамятных времён.Убивайте неверных! Сжигайте еретиков! Новоездесь заключается в том, что теперь это продаётсяпублике под маркой «науки».
Одним из мотивов, побуждающих людей искатьабсолютный и непреложный критерий ценности,является предположение, что мирноесотрудничество возможно только среди людей,которые руководствуются одинаковымиценностными суждениями.
Очевидно, что общественное сотрудничество невозникло и не могло поддерживаться, если быподавляющее большинство людей не рассматривалобы его в качестве средства для достижения всехсвоих целей. Стремясь к сохранению собственнойжизни и здоровья и к максимально возможномуустранению ощущаемого беспокойства, индивидывидят в обществе средство, а не цель. Дажеотносительно этого пункта полное единодушиеотсутствует. Однако мы можем пренебречьнесогласием аскетов и отшельников не потому чтоих мало, а потому что их планы не нарушаются, еслилюди в стремлении осуществить свои планысотрудничают в обществе.
Между членами общества существуют разногласияотносительно наилучших методов его организации.Но это разногласия по поводу средств, а неконечных целей. Возникающие при этом проблемымогут быть решены без обращения к ценностнымсуждениям.
Разумеется, почти все, кто руководствуетсятрадиционным подходом к этическим рецептам,категорически отвергают такую интерпретациюэтого вопроса. Общественные институты,утверждают они, должны быть справедливыми.Недостойно оценивать их просто в соответствии сих пригодностью для достижения определённыхцелей, как бы ни были эти цели желательны с любойиной точки зрения. Справедливость прежде всего.Экстремальную формулировку этой идеи можнонайти во фразе: fiat justicia, pereat mundus