- Да уж, - я поежилась, представив это в красках. – И придумала же эта ведьма такую чушь!
- Может, и чушь, - карлик деловито набивал табак, ловко придерживая трубку немощной рукой, - только запомни, девочка. В нашем деле есть два основных правила. Во-первых, никому не верить. А во-вторых, всегда готовиться к худшему. Понимаешь?
Я подумала и медленно кивнула.
- Понимаю, Нюр. Спасибо вам... ну, то есть тебе.
- Да не за что! – отмахнулся он небрежно. – Обращайся!
***
Добрым советом компаньона я решила не пренебрегать, и на следующее заседание явилась в полной готовности.
Готовность, в лице главной свидетельницы, действительно была очень полной, даже дородной. Брезгливо поджатые губы и пучок на голове напоминали незабвенную фрекен Бок, так что я даже улыбнулась потихоньку. Господин де Моруа в присутствии мамочки (а это была именно она) мгновенно превратился в Малыша.
А если подумать, упитанный дворецкий (второй свидетель) с некоторой натяжкой мог сойти за Карлсона...
Я тряхнула головой, отбрасывая неуместные ассоциации.
Так, работаем!
Вдовствующая баронесса де Моруа отчего-то общалась со мной не слишком приветливо, а на невестку и вовсе смотрела, как на таракана.
К счастью, в зал нас позвали раньше, чем дошло до скандала.
- Так, - проговорил судья, когда секретарь проверил явку сторон. Орган защиты прав потребителей опять не явился. Тоже мне, защита! – Получено заключение эксперта...
Он зашуршал страничками, а я украдкой вытерла об юбку влажные ладони. Верно Нюр говорил насчет сроков. Только очень не хотелось, чтобы он оказался прав и в остальном.
Судья поднял глаза от бумаг.
- Стороны, желаете ознакомиться с полным текстом? Или достаточно, если я оглашу выводы?
- Думаю, достаточно огласить, - привстав, сказала я.
Мой клиент закивал, ведьма отмахнулась. Настроена она была как-то подозрительно легкомысленно, и больше внимания уделяла не суду, а собственному фамилиару.
- Итак, личность Антуана де Моруа установлена, следов магических заклятий, личины либо характерных для не-мертвых флуктуаций ауры не обнаружено, - зачитал судья Бобров громко, и я вздохнула с облегчением. Как оказалось, рано. Не меняя ни тона, ни выражения лица, судья продолжил: - Однако выявлено постороннее воздействие (укус оборотня), которое могло привести к изменению параметров ауры. При этом господин де Моруа опасности не представляет и обратиться не сможет вследствие своевременно оказанной медицинской помощи (прижигание, окропление святой водой). Истец, встаньте!
Я заметалась, попыталась вскочить, чтобы, так сказать, грудью заслонить клиента. Но под горящим голубым пламенем взглядом судьи стушевалась и уселась на место.
Бобров удовлетворенно кивнул и перевел взор на побледневшего де Моруа.
- Истец, вы признаете, что подвергались укусу оборотня?
- Да, - выдавил тот, и мне ужасно захотелось побиться головой об стол.
Почему, ну почему этот рыцарственный идиот сразу мне не сказал?!
Судья словно подслушал мои мысли и спросил сурово:
- Почему вы об этом не сообщили?
- Ну, - рыцарь смущенно потупился и, сглотнув, признался шепотом: - Он укусил меня за такое место... Мы на них охотились, и...
Ведьма подняла брови (видимо, предположения у нее были крайне неприличными), секретарь фыркнул, а судья хлопнул кодексом по столу:
- Как вам не стыдно, истец! Отнимать время у суда такими пустяками! В иске я вам, конечно, откажу...
Де Моруа опустил голову, машинально потирая пострадавшее место.
Что?! Я вскочила, словно тоже укушенная за попу.
- Простите, ваша честь!
- Вы что-то хотели добавить, представитель истца? – поинтересовался судья недовольно. – По-моему, в этом вопросе уже все ясно.
- Не все! – возразила я запальчиво. – Хорошо, пусть... пусть мой доверитель сам виноват, что не имеет, хм, доступа к телу супруги. Но ведь все равно пояс верности должен гарантировать, что доступа к телу госпожи де Моруа не будут иметь другие! А это не так!
- Хм, - судья задумчиво потер подбородок и склонил голову к плечу. Сияние его усилилось, и теперь он светился почти как электрическая лампочка. Только оттенок неприятный, слишком холодный. – У вас есть доказательства?
- Да! – обрадовалась я. – Свидетели. В прошлом заседании я просила вызвать их и допросить.
- Ладно, зовите, - разрешил судья, вздохнув.
Вдовствующая баронесса де Моруа ступала лебедушкой: плавно, царственно и чуточку высокомерно. Присягу свидетеля она подписывала, недовольно кривя губы, а назвалась с явной гордостью.
- Я из тех самых де Моруа, - сообщила она надменно, - мой предок был оруженосцем самого короля Фридриха!
И взглянула гордо. Мол, съели?
- Рад за вас, но это дела не касается, - отбрил ее судья. – Итак, что вы можете рассказать о предмете спора? Вы состоите в родственных отношениях с истцом?
- Я его Мать! – произнесла она.
Именно так, с большой буквы.
- И? – поторопил судья.
- Я была против, чтобы мой Тошечка женился на этой... этой вертихвостке!
«Тошечка» густо покраснел и уставился в пол, избегая взгляда супруги.
- Я знала. Знала, что ничего хорошего из этого не выйдет! – повысила голос вдовствующая баронесса.
- Мама, - слабо возразил красный как помидор рыцарь.
- Молчи, сын! – величественно заявила она. - Эта девка опозорила наш род! Она совратила моих бедных, наивных мальчиков!
- Мальчиков? – переспросил судья странным тоном. – Говорите поточнее, свидетель!
- Моих сыновей, - объяснила она, поправляя кружевные манжеты, и снова поджала чуть подрисованные бледно-сиреневой помадой губы. В исходящем от призрака мертвенном свете они казались синеватыми, как у утопленницы. – Моих мальчиков! Тошечку и Дрюшечку!
Судья бросил на «Тошечку» насмешливо-сочувственный взгляд и уточнил:
- И сколько лет вашим... хм, сыновьям?
- По двадцать семь, - сообщила она охотно. – Мои сыновья – близнецы. Дрюшечка родился всего на час раньше.
- Понятно, - судья хмыкнул. – Итак, вы сами были свидетельницей... совращения?
- Да! – гордо выпрямилась баронесса. – Я собственными глазами видела это! Эта девка лежала на моем Дрюшечке!
- Где именно это происходило? – поинтересовался судья.
Он не давал мне возможности вмешаться в допрос.
Настоящий бобер – зубами вгрызся!
- В картинной галерее, – сообщила она скорбно. – Перед ликами наших предков! Тошечка, ну как, как ты мог?! Привести в наш дом эту!..
Тошечка набычился и наконец нашел в себе силы возразить:
- Я люблю ее, мама! В конце концов, меня долго не было, Адель скучала и...
- Ты ее оправдываешь?! – вскричала баронесса, но ее перебила госпожа де Моруа.
- Антуан, - спросила она недоверчиво, - ты что, поверил в эту чушь?!
- Мама ведь сама видела, - буркнул он, не глядя на нее. – И старый Лэнсом...
Она молча отвесила ему пощечину и вышла из зала. Только дверь хлопнула так, что с потолка свалился целый пласт штукатурки. К счастью, никого не задело, разве что фамилиара слегка припорошило известкой. Но он продолжил безмятежно дрыхнуть, даже ухом не повел.
- Вот, – довольно произнесла вдовствующая баронесса. – Так ей и надо, этой дешевке!
Ой, дура...
- Мама! – не обманув моих ожиданий, заорал де Моруа. – Как ты можешь? Адель – моя жена!
- Пока... – многозначительно заметила она.
- Мама! Мы уезжаем из замка! Немедленно!
И рванулся к выходу. Я едва успела схватить его за рукав.
- Господин де Моруа! – горячо взмолилась я. – Пожалуйста, сядьте. Нельзя самовольно покидать судебное заседание.
- К черту! – он вырвал руку. – Пусть! Адель, я должен идти за ней!
- Слизняк! – отрезала «любящая мамаша». – Совсем как твой покойный папочка.
- Поговорим позже, - пообещал он ей, не оборачиваясь, и на месте баронессы к моменту разговора я предпочла бы хорошенько подготовиться. Например, надеть полный доспех из коллекции доблестных предков.
- Постойте, господин де Моруа, - голос судьи был мягок. – Еще пять минут, и мы закончим.
- Ладно, - неохотно согласился истец и вернулся на свое место.
Губы судьи Боброва дрогнули. Кажется, представление ему понравилось. Еще бы, не каждый день получается так развеять скуку посмертного существования!
- Итак, свидетель, вы лично видели половой акт между вашим сыном... хм, первым сыном и женой второго сына? И помните, вы под присягой!
- Н-н-нет, - вдруг выдавила вдовствующая баронесса, и я чуть не упала со стула. Они что, специально это делают?!
Предупреждал ведь Нюр не доверять никому! Надо было заранее расспросить баронессу.
И как только у госпожи Громовой получалось спокойно на все реагировать? Закалка, наверное.
- Так почему вы решили, что ваша невестка изменила мужу? – рявкнул судья, заставив меня сжаться от неожиданности. – Они были раздеты?
- Это было видно! – упрямо возразила вдовствующая баронесса. – Она на нем лежала, и...
Я тоскливо вздохнула.
- Может, она просто поскользнулась? – вдруг подала голос ведьма. – Сбила его с ног и упала сверху.
- Что за чушь! – благородная дама презрительно поджала губы.
- Свидетель, господин Лэнсом видел то же самое? – вмешался судья. И, после неохотного кивка баронессы сообщил: - Вопросов больше нет.
Она неохотно покинула свидетельское место.
- Представитель истца, встаньте! – потребовал Бобров, глядя на меня из-под кустистых бровей. – Вы же понимаете, что факт измены не доказан?
У меня екнуло сердце. Проиграть первое же дело!
- Ваша честь, артефакт должен предотвращать саму возможность измены! – упрямо возразила я. – То, что посторонний мужчина мог прикоснуться к жене моего доверителя, означает...