приходится тяжело, и перед извержениями Домны транспортные тоннели работают с перегрузкой: большинству проще переждать катаклизм дома, чем ковылять по улицам в громоздких защитных костюмах, рискуя здоровьем, а то и жизнью. Мы со свелами мало отличаемся друг от друга в основной трансформации, а вот защитная у нас из-за условий обитания совсем разная.
Зато вулкан подогревал подземные источники, питающие город, плавил в своём сердце металл, крутил колёса машин, дающих нам электричество и другие блага.
-- Врать-то они, может, и врут, а цифры приводят реалистичные, -- возразила я. -- Надо проверить фильтры вентиляции. И замок сменить, -- добавила не для неё, а для себя, в очередной раз напоминая. -- Что тут у нас ещё... Обещают неурожай огнецвета, опять цены поднимут, -- грустно вздохнула я, глянув в собственную чашку. -- Болезнь, одолевшая Первого арра, продолжает прогрессировать, никто ничего не может сделать. По-прежнему никого не узнаёт и ничего не соображает. Лежит в госпитале, собирают очередной консилиум, даже наши светила намереваются быть, -- пробежав глазами печатные строки, исполненные витиеватых сожалений и иносказаний, вкратце пересказала я и потянулась к чашке.
-- Жалко мужика, -- грустно вздохнула женщина. -- Такой дельный был, нестарый ещё совсем, надо было умом тронуться!
-- Умом он тронулся, когда в политику полез, -- неодобрительно возразила я. -- По моему скромному мнению, нормальным людям там делать нечего. Что за ерунда! -- возмущённо нахмурилась, зацепившись взглядом за следующую новость. -- Опять на транспортном туннеле авария! Восемнадцать погибших. Рехнулись они там совсем со своими нововведениями, что ли?! Сроду никогда ничего не ломалось, а тут вторая авария за несколько дней, да ещё с жертвами!
-- Мировая ось, -- испуганно выдохнула госпожа ту Мирк, прижав ладонь к губам. -- И что, вот прямо насмерть?! И куда вообще наш Главный механик смотрит!
-- Не удивлюсь, если новой помощнице под юбку, -- фыркнула я презрительно.
Главный механик на Тёмной стороне был вторым лицом после Управляющего, здешнего коллеги Первого арра, и отвечал за все жизненно важные механизмы, обслуживающие большой город. О похождениях этого немолодого, но очень темпераментного мужчины ходили настоящие легенды. Не знаю, насколько они были близки к истине, но он уже пережил четыре развода, личных помощниц менял по нескольку раз за оборот, и все они были как на подбор молоденькие и хорошенькие. Подобные факты волей-неволей заставляли задуматься о крайней правдивости слухов.
Транспортные тоннели, о которых шла речь в статье, соединяли две стороны Мирового Диска, пронизывая его насквозь в самом тонком месте, в центре, где сходил на нет неровный конус Домны, но ещё не начинались холмистые равнины, переходящие к краям Диска в высокогорье. На Светлой стороне рельеф был похожий, за тем только исключением, что на поверхности там было ужасно холодно, а напротив Домны лежало промёрзшее, кажется, до самого дна озеро. Вся жизнь обратной стороны Диска кипела на Парящих островах, плавающих высоко в небе над обледенелой равниной. Там, ближе к гуляющему по небу дневному светилу, было значительно теплее.
-- Ну вот, ещё группа смертников, -- вздохнула сокрушённо, пробежав взглядом следующую заметку. -- Очередная попытка подняться за тучи, мир их праху...
-- Неромантичная вы особа, госпожа, -- неодобрительно проворчала экономка.
-- Ни капельки, -- спокойно согласилась я, допивая огру.
-- Они же герои, первопроходцы! -- попыталась вразумить меня госпожа ту Мирк, особа как раз эмоционально очень чувствительная. -- Они пытаются выйти за установленные границы, это же так... так...
-- Глупо, -- припечатала я. -- Потому что они пытаются выйти за границы здравого смысла. Что-то на Светлой стороне никто не пытается открыть неизведанное и долететь до светила, даже до ночного.
-- Ну есть же разница, -- недовольно нахмурилась она. -- Там же очень-очень горячо, даже горячее, чем в сердце Домны, светила же всю Светлую сторону согревают!
-- Разница, конечно, есть, -- со вздохом подтвердила я. -- Она в том, что за тучами холоднее, чем в самой ледяной низине Светлой стороны, и там нечем дышать. И это притом, что долгий полёт в тучах ни один дирижабль не выдержит, они его прожгут. Вот когда технический прогресс дойдёт до того, что мы сумеем хотя бы продержаться среди туч разумное время, тогда это будет иметь смысл. А пока это чистое самоубийство.
-- Какая же вы, госпожа... -- качая головой, начала экономка и запнулась, подбирая слово.
-- Зануда, -- подсказала я.
-- Зануда, -- махнула рукой женщина. -- Молодая, хорошенькая, а голова ерундой занята. Ну, и то радость, что этого балбеса выставили! Может, хоть теперь достойного мужчину найдёте, которого полюбите и для которого захотите измениться.
-- Звучит как проклятье, -- иронично заметила я, а в груди от этих слов стало тяжело и горько: очень уж они напомнили со злости брошенную напоследок Чином фразу. -- Нет уж, госпожа ту Мирк, любовь любовью, а я предпочту остаться собой. Если любят, принимают как есть, а не требуют перекроить себя в угоду каким-то принципам и представлениям. Кстати, о любви. Есть несколько объявлений о свадьбах и некрологи, желаете ознакомиться?
-- Какая же вы всё-таки язва, госпожа, -- сокрушённо покачала головой Танара.
-- Я стараюсь, -- честно призналась и даже мило улыбнулась. -- Хорошего дня, госпожа ту Мирк. Я сейчас поменяю замок и оставлю ключ для вас при входе, потом проверю вентиляцию и дальше буду у себя в мастерской. Не думаю, что будут посетители, на сегодня не запланировано ни одной встречи, но в случае чего -- приглашайте.
-- Будут какие-нибудь пожелания относительно обеда? -- решив не развивать прежнюю тему, прагматично поинтересовалась экономка.
-- А то вы мои предпочтения не знаете, -- ответила ей с улыбкой, -- побольше мяса, и я буду счастлива!
На этом мы временно расстались. Танара осталась хлопотать на кухне, а я направилась в мастерскую, чтобы сменить халат на рабочую одежду, забрать инструменты и новые замки. Подмывало поставить свеженький, сейфовый, с мудрёной системой поворота ключа, но это стремление пришлось побороть. Я-то, положим, механизм знала до последнего винтика, а вот госпожа ту Мирк, будучи бесконечно далёким от техники существом, вряд ли сумеет быстро запомнить правильную последовательность и, чего доброго, вообще замок сломает. Как я ничего не смыслила в готовке, так экономка была злейшим врагом всех механизмов сложнее ручной мясорубки.
Пересекая коридор, я обнаружила белеющий на тумбочке конверт, который прежде не заметила: чемоданы мне в тот момент сказали гораздо больше. К горлу подкатил комок, но я заставила себя всё же протянуть руку и взять послание. Не просить же экономку убрать, в самом деле! Эта добрая женщина за меня волнуется, зачем лишний раз тревожить её известиями, насколько неожиданным и неприятным для меня стал разрыв с Чином.
Подумать только, а я начала задумываться, чтобы впустить его в свою жизнь на постоянной основе...
Эта мысль заставила сцепить зубы и гневно зашипеть на себя за мягкотелость. Решительно задрав подбородок и смяв конверт, я быстрым шагом двинулась к лестнице, ведущей в подвал: именно там, на приличной глубине, располагалась моя мастерская.
Сюда уже не попадал красный уличный свет, привычный каждому тенсу -- уроженцу Тёмной стороны -- от рождения. Этот свет круглые сутки излучают низкие пламенеющие чёрно-алые тучи, с успехом заменяющие нам светила обратной стороны Диска. Об их природе издревле ведутся нескончаемые споры, но меня, честно говоря, механика мира занимает значительно меньше механики его крошечных рукотворных частей. Тучи эти холодные, поэтому свет их наверняка имеет химическую природу, и состоят из весьма едких веществ, чему полно печальных свидетельств: уже несколько раз находили бренные останки всевозможных экспедиций, поднимавшихся слишком высоко над городом. Питают их, вероятнее всего, многочисленные вулканы Тёмной стороны; просто потому, что должны же куда-то деваться выдыхаемые ими летучие вещества, а вулканов у нас очень много. Домна огромна по сравнению с обитающими на её склонах людьми, но грандиозным великанам, разбросанным на краях Диска, она годится во внучки.
А за пределами туч нет ничего, как нет ничего выше светил Светлой стороны, только тьма и холод -- там кончается мир.
Для спуска в мастерскую пришлось временно перейти в защитную трансформацию, которая позволяет видеть в кромешной темноте. Зрение такое, правда, очень нечёткое, одноцветное и основано оно на отражении звука от предметов, но по крайней мере позволяет не натыкаться на стены.
Защитная трансформация не слишком-то удобна в обычной жизни. Кожа полностью теряет чувствительность, превращаясь в грубую чешую, из-за защитных изменений поверхности глаз существенно ухудшается цветовое зрение, полностью пропадает обоняние, изменяется слух из-за затягивающей уши защитной плёнки. Вкус остаётся, но от него уже немного толку: в защитной трансформации срастаются губы и все прочие естественные отверстия организма, остаются только узкие носовые щели, и те -- затянутые тонкой защитной мембраной. Дыхание через эти щели вырывается с тихим свистом, помогающим ориентироваться в темноте.
Первым делом я, включив электрический свет, распахнула толстую каменную дверцу жаровни, представляющей собой нишу в толстой трубе, тянущейся из подземных глубин кверху. Через эту трубу поступает подземный жар из чрева Домны и нагревает специально для того уложенные в нише камни. Брошенное внутрь письмо занялось мгновенно, и я поспешила захлопнуть дверцу. Я-то ещё была в защитной трансформации, и такой жар был не страшен, но расставаться с халатом не хотелось: он был изготовлен из капризной свелской ткани.
Читать, что сочинил Чин, не стала. Вряд ли он сказал в письме больше, чем при личном разговоре, и наверняка был значительно менее откровенен. Рассыпался в безликих извинениях и любезностях, попросил его не беспокоить, пожелал счастья... что там ещё принято писать, меняя одну женщину на другую? И уж наверняка ни словом не обмолвился о Шантар ту Таре.