, только назвал нужный адрес, и все. Я же сосредоточилась на дороге: движение в центре в такое время жуткое, медленное, наполненное жаром раскаленного асфальта, гудением сигналов и растраченными понапрасну нервами.
Целью нашей поездки оказался автосервис, пафосный такой, при одном из фирменных салонов. Неудобно даже парковаться рядом с таким на «шестерке», но не предлагать же Максиму остановиться возле торгового центра, чтобы продавцы не засмеяли. Я глянула на себя в зеркало заднего вида, пригладила волосы, припудрила нос и щеки, подвела губы карандашом, затем — накрасила помадой.
— Я решил ввести униформу для сотрудников «Ватсона», — шеф повернулся ко мне вполоборота и внимательно разглядывал. — Темно-серый комбез с лейблом на груди. Максимально закрытый и просторный.
— Вы начальник — вам виднее.
— И платок на голову.
Я пожала плечами. Странная идея, но все шефы — слегка самодуры. Пойди разберись: то побудь Ангелиной, то надевай робу. Спасибо, что не паранджу.
— Я не шучу, Бруньский! Комбез и платок. И никакого макияжа.
— У меня в багажнике сумка со спортивным костюмом есть, могу прямо сейчас переодеться. Обуви другой нет, но треники под босоножки — даже лучше, да?
И невинно похлопала глазками.
— В мешок наряжу, подстригу волосы и отправлю в закрытый пансион на пять лет! Чтобы не прыгала по коленкам посторонних мужиков!
— Есть прыгать только по вашим коленкам, сэр! Разрешите оставить неустанную одежду и прическу? Иначе я никак не смогу соблазнить вас, сэр!
Он пару секунд разглядывал меня, будто обдумывал что-то, затем наклонился. Близко-близко. Так, что губы почти соприкасаются. А ещё положил руку мне на затылок.
Сердце ухало в груди, ладони вспотели, а воздух больше не поступал в лёгкие. Страшно? Наверное, нет. Сама не пойму. Но убегать не хочется.
— Так что, все ещё хочешь соблазнить своего секси-босса? — он почти не улыбался и очень странно смотрел. Не привычна Слава Горина к таким взглядам.
— Никак не могу знать. Моя голова пуста от мыслей, сэр! — все же выдавила я.
Максим вернулся на место и похлопал меня по плечу.
— Дай знать, когда определишься, старпом! Но учти, теперь я подготовлен. Прочитал пособие для юных деревенских дев.
Он протянул планшет, на котором было открыта читалка для электронных книг. И последнее в ней — роман «Сексуальный босс моих затаенных мечтаний». Страшно представить, к чему он теперь подготовлен.
— Ничего не знаю. Я к этому не причастна. И вообще, вы обещали жениться через пять лет. Требую увольнительную до этого срока, сэр!
— Не-е-ет. Тогда я был глуп. Хотел дать тебе время подрасти, набраться опыта, почувствовать свою привлекательность. А сейчас понял, что если упустить личинку, то вылупившаяся валькирия найдет себе другого Одина. Скорее всего — здоровенного, наглого, темноволосого. С которым набьет шишек, разочаруется в жизни и в мужчинах, станет стервой. И мне одному уже боязно, после всего этого, — Максим помахал планшетом, — лучше добровольно сдаться в плен проверенной деревенской деве.
Я приложила руки к горящим щекам и вздохнула. Легко ему говорить: «дай знать». А у меня и язык на такое не повернется. Утюг в окно выставлять, что ли? Без понятия, какой это должен быть утюг, это бабушка так шутит.
И вообще, может, я против служебных романов! Хорошо же общались, душевно, а теперь не знаю, куда глаза прятать. Одному шефу все нипочём, улыбается и тыкает что-то в планшете. А если этот самый роман не сложится, и Максим меня уволит? Где ещё такую работу найду? И такого шефа?
— Так, Бруньский, — заговорил он только тогда, когда мы выбрались из машины, — подождёшь меня снаружи. Твой секси-босс будет истерить, скандалить, угрожать и призывать гнев божий на головы этих нерукоплечих людей.
— Ну как же… — я хотела напомнить, что Максим сейчас не в лучшей форме, и не справится даже с обычной дверью, но вовремя замолчала. Судя по виду, настроен он был решительно, а лишний раз напоминать о временных ограничениях в движении не стоит. Если что — сам напишет или позвонит.
— Берегите себя, сэр! Ходят слухи, что у вас скоро свадьба!
Максим подмигнул, затем отвлекся на звоночек мессенджера. Я не стала заглядывать через плечо, зато хорошо видела окаменевшее лицо шефа и то, как он потянулся к пачке сигарет. Но доставать их не стал.
— Или похороны. Но при любом исходе соберутся все близкие и неплохо посидят в ресторане.
Он быстро взял себя в руки, поехал дальше и вернул привычную полуулыбку. Но мне все равно было не по себе. Мало того, что влипла в неприятную историю с проклятиями и подброшенными пчелами, так ещё и боюсь за Максима. Сколько мы там знакомы? Четыре дня? А уже сложно представить, что я останусь без своего шефа.
— Учтите, на ваших похоронах я буду тяжело скорбеть о потере самого лучшего работодателя, искать крепкое плечо, о которое можно опереться и прицельно падать в обморок на руки Диего. Поэтому не рекомендую рассматривать этот вариант.
Шеф поманил меня пальцем, но стоило сделать шаг, как я получила новый шлепок.
— Слишком много рукоприкладства, сэр! Буду жаловаться вашей маме.
— Я расскажу про Диего, ещё и от нее получишь. Серьёзно, Бруньский, вокруг столько мужиков, а ты пускаешь слюни на эгоистичного выхохуля. Он же девушек за людей не считает. Завелась новая «зайка» — пусть готовит, убирает, улыбается и дарит внимание. «Зайку» перестало это устраивать — с вещами на выход, за дверью уже очередь из новых.
Пока говорил, он хмурился все сильнее и, кажется, сильнее нервничал. Даже остановился в тени дерева, возле одной из скамеек и не спешил в автосервис.
— Но и у девушек свой резон, — пожала я плечами. — Диего — красивый мужчина, с таким выйдут хорошие селфи, подруги от зависти умрут. Привести его куда-то не стыдно, съездить на отдых. Квартира у него отдельная, можно вдоволь оттянуться, не опасаясь, что чья-нибудь родня заглянет. И вообще… он такой, интересный. Многим бы хотелось оказаться в объятиях парня из рекламы геля для душа.
Лицо Максима так вытянулось, что я не выдержала и рассмеялась. Он попытался шлепнуть еще раз, но попасть по прыгающей Славе не так просто.
— Нету ножек — нет харрасмента.
— Жизнь лишила меня подвижности ног, а вместе с ней пиццы, харасмента и возможности вдоволь отшлепать нерадивого сотрудника, но она не уменьшит мой оптимизм.
Он попытался догнать меня, затем тоже рассмеялся, отсалютовал планшетом и поехал к сервису. Хорошо, что двери там автоматические, проблем с этим не будет. Я же бухнулась на скамейку и вытянула ноги вперед, после уткнулась в смартфон, посмотреть новости в соцсетях.
— Дочк, а дочк, — спустя минуту рядом со мной присела женщина, чуть старше бабушки. Она буквально излучала сочувствие и печаль. Я даже потянулась в сумку за мелочью, но продолжение разговора удивило:
— Бросала бы ты его, а? Молоденькая совсем, а связалась с калекой. Зачем жизнь портить? Найдешь себе еще молодого, здорового. Замуж выйдешь, нарожаешь детишек.
Ничто так не портит настроение, как вовремя полученный непрошенный совет. Я посмотрела прямо в глаза женщине и тяжело вздохнула:
— Не могу. Он мне денег должен. Сейчас машину продаст, возможно, не придется вырезать бедолаге почку. А вы, случайно, не хотите взять микрозайм в нашей организации?
Советчицу сразу как ветром сдуло. Придумала тоже: «бросай ты его». Почему — бросай? Я не выгляжу замученной или несчастной (хотя в сером комбезе, возможно, буду), не прикована цепью к руке Максима, не кажусь слабоумной — в целом не подала ни единого знака, что нуждаюсь в совете со стороны, без которого пропаду. Как будто бы люди не могут быть счастливы, если у одного из них проблемы со здоровьем.
На секунду я представила, что Макс может никогда до конца и не восстановиться. Конечно, судить об этом ещё очень рано, нужны несколько недель, но и совсем отбросить такой вариант нельзя.
Сохранит на всю жизнь хромоту или вовсе ходить будет с трудом. Но и тогда Максим останется Максимом: будет улыбаться, шутить, списываться с кем-то через интернет и носиться по городу. Человек, который в инвалидной коляске поехал призывать гнев божий на сотрудников автосервиса, не пропадет, даже если останется в ней навсегда.
Глава 23, в которой много плохого
Но летом, как никогда, не хотелось думать о плохом. Пускай у шефа все наладится. Он встанет на ноги, разберётся со своим проклятием, недоброжелателями и всем остальным. А я… помощником пока буду, вот.
— Бруньский, держи! — Максим появился минут через двадцать и протянул мне ключи от машины. — Наш серебристый универсал, второй от входа. Я договорился, «баклажан» постоит здесь до вечера, или даже до завтра, проблем не будет. А мы покатаемся на моей.
Я растерянно смотрела на связку в руках и не знала, что с ней делать. Не считая учебной развалюхи, на других машинах я не ездила, только на своей «шестёрке». А теперь Максим предлагает просто так сесть и… Нет уж!
— Давай, давай! — шеф сжал мои пальцы. — Я буду рядом, все подскажу. Там хорошие тормоза, гидроусилитель, механика, в педалях не запутаешься. А ещё кондиционер, подвеска нормальная, парктроник и другие приятные и полезные штуки. Все, давай. Идём.
И поехал обратно к сервису, не отпуская моей руки. Бессовестный! У меня от страха ноги заплетались, хотелось сбежать, и каблуки эти… Зачем напялила? Тоже мне, Ангелина! Максим тяжело вздохнул, после развернулся и поехал к торговому центру.
— Сейчас купим тебе вах какой красывый рабочий одежда! И удобный. А то чувствую, скоро потеряю помощника.
— И рабочие кеды, в счёт аванса, пожалуйста!
— И комплект белья.
Я застыла столбом и вытаращилась на него. Кажется, кто-то слишком впечатлился Ангелиной и ее поведением. Я тоже хороша — заигралась и забыла, что общаюсь с взрослым мужчиной. Вот и останусь и без работы, и без Максима. Потому что не могу вот так быстро…
— Ой, все! — он снова взял меня за руку и попробовал ехать вперёд. — Не собираюсь к тебе приставать. Но у каждой женщины должен быть комплект дорогого белья.