— Да? — я неуверенно шагнула вперёд. Все это как-то слишком. — Под серым просторным комбезом все равно не видно.
— Зато познакомишься с каким-нибудь наглым типчиком, притащишься на его квартиру, начнёте целоваться на его засаленном диване, а ты такая оппа, у меня ж лифчик за десяток косарей, я не могу позволить себе глупые обжимания, и тыдыщ наглецу оплеуху. И не придется потом замазывать синяк тональным кремом, заматывать живот тремя слоями эластичных бинтов, чтобы устроиться посудомойкой в кафе, потому что парень бросил, образования и работы нет, рожать через пять месяцев, а тебе даже жить негде. Знаешь, сколько я таких девчонок видел?
— Постараюсь избежать такой ситуации и без бюстгальтеров, сэр!
— Нет, никак. Ты же дитё совсем! Мороженкой помани или секретиком, и все, Бруня растаяла. А то и просто пихнуть визитку. Три, три мужчины за три дня — это перебор!
— Работой ещё поманить можно. Вы уж простите, но что-то даже без дорогого белья хочется сделать «оплеуху тыдыщ».
Я выдернула руку, вернула шефу ключи и потопала к своей машине. У всего есть предел, а попрекать подчинённую какими-то глупостями — перебор! Выставил гулящей особой без всякой причины.
Максим кричал что-то вслед и пытался догнать, а у меня словно тормоза отказали: не хотела ничего слушать. Он думает, что все в шутку обратить можно, даже такие претензии и предложения купить комплект белья.
Машина, как ни странно, завелась с полоборота, и не заглохла, на выезде с парковки. Я притормозила, выглядывая, свободен ли проезд, и тут же дернулась от сильного удара и того, что машину несёт по дороге боком: какой-то темный внедорожник влетел в «шестерку» с пассажирской стороны. Я сильно приложилась об дверь, и кажется, потеряла сознание.
Глава 24, в которой все образуется
В соседней комнате кто-то ругался, совершенно не похоже на «тихую, ленивую перебранку», в которую иногда пускались бабушка с дедом. Я открыла глаза и огляделась. За окном темно, только свет фонарей проникает через шторы. Спальня чужая, с просторной кроватью, шкафом-купе и квадратом большого телевизора на стене. От подушки пахло ментолом и чем-то неуловимым, но определенно мужским. Спальня Максима, от него всегда пахло также.
Я даже помнила, как оказалась здесь. Вначале с трудом выбралась из покореженной машины, потом отмахивались от Максима, пытавшегося отправить меня в больницу: болели только шея и ребра, немного — лоб, на котором теперь красовалась шишка, — в общем, ни одного повода сдаться в руки медиков. Максим долго не соглашался и обещал завтра же оттащить меня в частную клинику и просветить насквозь. Но то завтра, завтра я вспомню, что обижена на «трёх мужчин за три дня», завтра наверняка найдется предлог не ходить в больницу.
Потом были долгие разбирательства с дорожной полицией и мысли, что машины у меня больше нет. Один бок «баклажанчика» буквально всмятку, а джип унесся с места ДТП, оставив несколько осколков фар и отлетевший «кенгурятник». Максим постоянно утешал меня, жалел, обещал подарить другую машину и свозить на Огненную Землю. После же прилетела Жанна, со всего маху огрела шефа сумкой, поскандалила со всеми, схватила меня за руку и увезла домой к Максиму, там напоила горячим сладким чаем и успокоительное настойкой, от которой сразу же захотелось спать.
— … ну и езжай в свой Париж! — говорил шеф со злостью, я такого тона у него раньше не слышала. — Продадим «Джона», и каждый сможет спокойно жить дальше.
— Спятил? — Жанна почти кричала. — Это полтора года! Полтора, Макс! И ты знаешь, что «Джона» я не продам, никогда. Это память о Вите, единственная. Это вся наша жизнь. Я не верю, что ты так просто хочешь отдать «Джона». И не неси чушь про свадьбу: этот ребенок боится тебя и твоей квартиры, не удивлюсь, если вы меньше недели знакомы.
— О, боится? А кто же виноват? Может, Жанночка, которая болтает о проклятиях и старых развратных мужиках, которые только и мечтают завести себе молоденькую глупую девочку, чтобы вдоволь попользоваться и выбросить? И чем ты напоила Славу, она спит уже четыре часа?
— Обычные успокоительные капли, сама их принимаю! И завтра же отменю свою заявку на эти курсы.
— Дура, нет? Пять лет этого добивалась! Не пропадет «Джон» без тебя, здесь останусь я, найму ещё пару толковых менеджеров, все будет хорошо.
— Ты точно как Лёня.
Я кое-как сползла с кровати, дошла до ванной и попыталась умыться. В голове шумело, во рту стало горько от подкатившей тошноты, а руки тряслись. На пороге почти сразу появился Макс с полотенцем в руках и Жанна.
— Плохо? Поедем в больницу? — шеф протянул мне махровый прямоугольник.
— Ты придурок? — Жанна оттеснила его, подошла и с энтузиазмом настоящего доктора заглянула мне в глаза и ощущала шишку. — Ребенок, собирайся!
— Поздно уже, — попыталась я выкрутиться, — не примут.
— Пусть попробуют! Или Лёню поднимем, у его матери сеть частных клиник, вмиг тебя осмотрят.
— Сейчас больницу не выдержу, давайте завтра, пожалуйста?
Максим вытащил Жанну за край блузки и потащил за собой.
— Я за ней буду следить, если станет хуже — сразу же в больницу.
— А домой? К бабушке, дед…
— В деревню? Чтобы туда скорая два часа ехала? — Жанна отвела меня на кухню и навела новую порцию чая. После нескольких глотков стало лучше, я даже перестала нервничать по поводу возможного сотрясения мозга.
— Я позвонил твоим, рассказал максимально щадящую версию, — шеф пристроился рядом и подвинул ко мне коробку пирожных. — И вот.
Он вытащил из сумки генеральную доверенность на тот самый серебристый универсал, выписанную на мое имя.
— Это слишком!
Я отодвинула бумагу и уставилась на безмятежного Максима, для которого здесь и сейчас не происходило ничего необычного. Не знаю, возможно он в самом деле регулярно дарит машины своим помощникам, я же к такому не привыкла. Да «шестерка» вся целиком стоит дешевле комплекта резины для «универсала»! Конечно, я бы не отказалась от помощи с ремонтом, как ни крути, пострадала машина по вине Максима, точнее — его «проклятия», но доверенность — перебор.
— Да ладно тебе, Бруньский, — он обнял меня за плечи и прижал к себе. — Все равно я за руль не скоро сяду, «баклажан» тоже починят не завтра, а из твоей деревни без своих «колес» не выехать. Не нравится моя «чайка» — продай и купи себе жёлтую малолитражку.
Я хотела припомнить ему «трёх мужчин за три дня», но не стала устраивать разборки при Жанне. Но доверенность подвинула обратно к шефу.
— Ой дитё! — «валькирия» сгребла бумажку и засунула в мою сумку. — Подумаешь, подержанная, битая машина. С такой внешностью можно новую получить, чтобы дверей поменьше, а лошадиных сил побольше. Макс, позорище, хотя бы дарственную оформил!
— Ну, знаете, — я отпихнула шефа, встала, вытащила из сумки доверенность, положила ее на стол, — хватит уже решать за меня! Кажется, советов здесь никто не просил, как и подарков! И я ещё разберусь, откуда здесь моя подпись!
Основатели «Джона» смотрели с одинаковым недоумением и выражением несправедливо обиженных людей.
— Брунечка, тебе нужно отдохнуть, — Максим подъехал ближе и взял меня за руку. — Может, махнешь в Мацесту, к родителям Жанны? Мы уже договорились, они послезавтра встретят тебя в сочинском аэропорту. Завтра быстренько смотаемся в больницу, проверимся — и за покупками!
— У мамы с папой отличный дом, недалеко от моря, — «валькирия» наседала с другой стороны, наверняка они с Максом успели сговориться раньше. — Позагораешь, наешься вдоволь фруктов, отдохнешь.
В горле запершило, а на глаза навернулись слезы. Конечно, Жанна не специально это сказала, она не могла знать об этой истории. Зато сразу заметила, что ее слова действуют как-то не так:
— И не накручивай себя! Папа с мамой очень рады, что у Макса, наконец, появилась девушка, и ты их нисколько не обременишь. А мы пока разберемся со всем происходящим здесь.
— М… мама, — я отвернулась к окну, чтобы хоть так отгородиться от собеседников, — с такими же словами отправила меня к бабушке с дедушкой на лето. И велосипед подарила, новенький такой, зеленый. Тогда я в последний раз видела маму не через экран смартфона или ноутбука.
Меня тут же обняли с двух сторон. Жанна за плечи, Максим — где-то в районе талии. Непривычно, когда постоянно тискают, но приятно. Хотя я до сих пор злилась на этих двоих за непонятную историю, в которую незаметно влипла, и из-за которой лишилась машины. Как представлю, что снова придется трястись в автобусе больше часа…
— Бруньский, мы тебя не бросим, правда. Но лучше будет, если ты пока отсидишься в безопасном месте.
Я кое-как высвободилась из рук Жанны и Максима и забилась в дальний угол кухни. Хотелось сбежать из квартиры шефа, но наличных в кошельке не хватит на такси до дома бабушки и деда, подруги почти все тоже не городские, да и кто обрадуется гостям на ночь глядя? И погода неважная: небо заволокло грозовыми тушами и ветер так и гнет деревья, на улице не погуляешь.
— Думаешь, там меня проклятие не достанет?
Чай успел чуть остыть и уже не так спасал от тошноты, зато чашка приятно грела руки, самое то, для непростых разговоров. Максим же переглянулся с Жанной, затем та фыркнула и села на стул рядом со мной.
— Нет никакого проклятия и договора с дьяволом, их Витя выдумал. У меня в те времена был любовник, достаточно влиятельный и обеспеченный, он помог нам оформить бумаги и разрешения, частично вложился деньгами. После мы все вернули, но имя благодетеля светить не хотелось, у него семья, должность ответственная. Знакомые же так и осаждали вопросами: как мы смогли открыть дело, почему оно хорошо развивается, как мы все так похорошели… Я и Макс честно пытались рассказать о том, сколько работаем, давали контакты косметолога, недорого фитнес-центра, ссылки на сайты о правильном питании — все бес толку. А Витя не выдержал и выдал тот бред. Ему поверили разом и притихли, ждали, когда мы начнем расплачиваться. Витя первым и начал. Он всегда был самым хитрым, самым ушлым и пробивным из нас. Даже прозвище носил: «Локк