— Знаешь, надоели эти глупости! Женится он! — я вскочила с места, подбоченилась и нависла над Максимом. — Не шутят такими вещами, понятно? И донов твоих мне не нужно, и Питера. Отсижусь в деревне или у тети в Ростове, туда проклятие точно не дотянется. И работу себе другую найду.
— Момент!
Он напечатал что-то подтянул к себе костыли, после медленно встал, чтобы возвышаться надо мной, прищурился и сказал:
— Никто не шутит, и я не шучу. А тебе ещё две недели перед увольнением отработать нужно, как раз хватит на командировку в Питер. Если, конечно, вправду хочешь уволится.
— Хочу! А замуж — не хочу! И слушать шутки на эту тему — тоже!
Все же стоять рядом с ним, таким высоким, до сих пор было непривычно и странно так, до лёгкой дрожи. Вправду чувствую себя цыплёнком рядом с коршуном. Даже с Диего не так. Тот и ниже, и в плечах поуже. А этот?! Сразу заметно, кого мама любила и хорошо кормила, выращивала отца для своих внуков.
— Как знаешь, как знаешь, — он улыбнулся и подмигнул, а после легко сгреб меня одной рукой и посадил на стол, чтобы сократить разницу в росте. — Но помни: у меня есть инструкция по соблазнению юных дев с рейтингом «восемнадцать плюс», а в конце там свадьба. Бруньский, не подводи сестер, не ломай шаблон! На тебе ответственность!
— Ответственно заявляю, — я ткнула его пальцем в середину груди, — собираюсь в Питере развлечься с Диего. А теперь ломай голову, пошутила я или нет!
Максим притворно испугался и снова уткнулся в бумаги и планшет. Просто поражаюсь такому поведению! И логическое объяснение только одно: Максиму в самом деле на меня плевать.
Невестка Никитишны пришла позже оговоренного времени. Красивая, ухоженная, кажущаяся моложе своих лет и уж точно моложе пьянчуги-Владимира, она влетела в офис, тяжело опустилась в кресло для посетителей и бросила сумку на стол.
— Не хочу ничего знать об этой семейке, всю кровь у меня выпили, — женщина представилась Настей и вытянула ноги вперед. — Уже лет пять не живу с ними, стараюсь не общаться, а они как жвачка разжеванная, прилипшая к подошве — тянутся и тянутся следом. Постоянные обвинения, жалобы, звонки из больницы, что Артемида умирает. Боже мой, я в последнее время пугаюсь не очередного такого звонка, а того, что свекровь снова краски сгущает.
Анастасия покрылась красными пятнами и тяжело дышала, пальцы же так и сжимались, не иначе как любящая невестка представляла в них горло Никитишны, а возможно — глазные яблоки или кожу над седьмым шейным позвонком, терпеть не могу, когда ее кто-то трогает, особенно когда пытается изобразить массаж… В общем, какая бы часть тела там не находилась, сейчас на ней искали болевые точки, ввинчивали в них пальцы и раздирали, чтобы насладиться криками жертвы. На лице у Анастасии точно было что-то такое, садистко-радостное.
— Она же мне развестись не дает! — женщина взяла предложенный Максом стакан воды и залпом его выпила. — Каждый раз придумывает отговорки, болезни, болезни, болезни… Уже всеми, наверное, переболела, а до сих пор здоровее меня!
Да, с Никитишной ей не повезло. Крупно не повезло. Неужели сразу не заметно было? С другой стороны, Анастасия выходила замуж за Владимира, а не за Артемиду, возможно, раньше он был вполне нормальным человеком, а спился потом. Что неудивительно, при такой-то матери.
— Точно! — Максим достал зажигалку и пачку сигарет. — Трындец какая противная бабка. Мы знакомы меньше суток, а уже вот.
Он развернул ноутбук и показал отзыв на «Ватсона» на городском сайте, подписанный Артемида А.: «Люди, не верьте! Аферисты, а не контора! Помощи никакой, одни обещания…»
Я сжала зубы от возмущения: мы же помогали Никитишне совершенно бескорыстно, в чем заключалась афера? В деньгах, потраченных на бензин, в нашем времени, в хождении по кладбищу? Какой смысл помогать таким людям?
Максим же закурил, жадно вдыхая дым и предложил пачку Анастасии. Она помотала головой и вытащила из сумки тонкие ментоловые сигареты. Окурки от похожих мы видели возле забора, там, где предположительно топтался вурдалак. Я заерзала на месте: вот он преступник, вот он! Нужно ловить, изобличать, подвергнуть справедливому наказанию! Максим же сидел спокойно, поддерживал разговор с Анастасией, поддакивал, улыбался ей, даже дал визитку адвоката по разводам. Я зацепилась взглядом за имя: «Алина Шепетихина».
— Алина — специалист с большим опытом, она давно занимается защитой прав женщин и сложными разводами, — Анастасия кивнула в ответ и забрала визитку. Максим же продолжил: — А с вурдалаком нужно завязывать. Солидная женщина, красивая, и занимаетесь такой ерундой.
— Расскажете Артемиде? — она напряглась и резко затушила сигарету о край пепельницы.
— Та не, — он махнул рукой. — Зачем? Но и вы поймите: настолько закаленного жалобами на все, что попадает в поле зрения, человека не пронять завываниями под окном. Скорее себе горло застудите. Я сомневаюсь, что вообще существует способ свести Никитишну в могилу. Кроме авиабомбардировки. Так что или воспользуйтесь визиткой и свяжитесь с Алиной или ищите связи в вооруженных силах.
Анастасия быстро свернула разговор и учила, но уже в дверях вытащила визитку и смартфон.
Надеюсь, она все же сделает правильные выводы и решит свою проблему. Максим же закашлялся, попил воды и посмотрел на меня:
— Бруньский, а ты согласна после свадьбы взять фамилию мужа? Я хочу сменить название агентства на «СуБол». Коротко, звучно, серьезно, в отличие от «Знатсона». Как думаешь?
— Супер Болдин? Сударь Болдин? Суспензия бользебредина? Как расшифровать этот «СуБол»?
Он отъехал от стола, набрал себе еще папок и вернулся на место.
— «Супруги Болдины». Есть еще «БолГор», но здесь уже тебе выбирать, я не настаиваю.
Снова он о свадьбе! Надоел! Было бы еще в его словах что-то серьезное, настоящее, а то…
— Я мысленно уже в Питере, отжигаю там с Диего. Возможно, не только с ним и не только отжигаю.
Максим все же подтянул к себе костыли, встал и быстро дошел-допрыгал до меня. Навис сверху и положил одну руку на плечо.
— Это же прекрасно, Бруньский! Я не буду грызть себя, что охмурил тихого домашнего ребенка и увлек его в пучину порока.
— Не так уж и охмурил, — буркнула я.
— Из последних сил держусь, но они истекают. Даже хорошо, что ты будешь далеко. Но я буду использовать все возможности для охмурения, подаренные прогрессом!
Глава 32, в которой много романтики и знакомств
Мы до самого вечера мотались по городу, потом просто сидели в парке и ели мороженое. Максим выглядел плохо: побледнел, тайком морщился и потирал ноги. Болят наверное. Но мне ни разу не пожаловался и не попросил пересесть за руль. Я же не просилась. Вот дождусь, пока починят «баклажанчик» и поеду. Пока не могу, никак. Перед глазами сразу всплывает та авария.
После парка мы поехали в гости к семейству Болдиных, Максим сказал, что все знают о его нелюбви к родному дому и искать там будут в последнюю очередь.
Я созвонилась с бабушкой, обещала навестить их завтра и предупредила о срочной командировке в Санкт-Петербург. Бабушка на удивление быстро свернула разговор, сославшись на то, что занята со Славиками. Ну конечно, два городских сорванца с педагогической точки зрения намного интереснее одной полностью изученной и уже воспитанной до нужной кондиции внучки. Я тяжело вздохнула и уставилась на дорогу, Максим же похлопал меня по колену и подмигнул:
— Не переживай, все наладится. Ты снова станешь любимой и первой внучкой. Твои — отличные старики! Вот мои — десять казней египетских. Особенно дед. И все, все хотят правнуков. Я же у них один, надежда династии Болдиных. Опора! Да за активность моих… ты поняла чего, болеют сильнее, чем за сборную России по футболу! Но они, как и сборная, держатся и изо всех сил стараются не оправдать надежд.
Я покраснела и в мыслях уже выпрыгнула из машины и убежала далеко-далеко. Не хочу ничего слышать о внуках, правнуках и прочем. Очень рано это после нескольких поцелуев и очень странно на фоне общей неопределенности.
— А как же мой питерский отжиг вместе с доном Диего?
Максим изогнул брови скосил на меня взгляд, потом показушно вздрогнул и поехал дальше молча. Попробуй пойми. Моего терпения хватило минут на десять, и то, благодаря мобильному интернету, не исчезнувшему за пределами города.
— А если…
— Тогда я достану свой большой кривой нож и вырежу ему сердце, женщина! Агрр!
Максим взмахнул свободной рукой в воздухе и достаточно правдоподобно рыкнул. Вышло очень грозно, очень, я даже хихикала сдавленно, чтобы не разрушить атмосферу, и уж точно не стал говорить, как он похож на Громозеку из мультика про Алису. Пусть и дальше считает себя суровым сыном гор. Откуда только взялась такая тяга у светловолосого и светлоглазого мужчины по фамилии «Болдин»?
— А тебя потом выкраду и выпорю, чтобы не водилась с плохими мальчиками, — добавил он, — И своими дедами не запугаешь меня.
— А если серьезно?
— А если серьезно, то я решил расширить число постоянных сотрудников «Ватсона» еще на одну единицу. Так что настраивайся: командировки вместе с Диего, как вечным бездельником будут часто. И это не какое-нибудь «припихни жену на теплое местечко», из тебя со временем действительно выйдет толк.
Я уже устала гадать, насколько серьезно он говорит сейчас. Но работать в частном сыске — это же мечта! Пускай не все дела будут интересными, пускай там тоже много рутины, пускай Максим — ужасно строгий начальник, но в глубине души я бы с удовольствием навсегда осталась в «Ватсоне». Или «СуБоле».
— Какой же толк? — я тяжело вздохнула. — Даже не разгадала секрет Ангелины Шепетько. Я-то была уверена, что ее не существует на самом деле.
— Но-но! Не говори так! В определенные моменты Ангелина вполне реальна, в целом же образ собирательный.
— А как же Алина Шепетихина?
— О-о-о, она личным примером продвигала бодипозитив еще до того, как это стало мейнстримом. Черт, Бруньский, эту историю надо рассказывать гнусавым голосом под дрожащую музыку, пытаясь перекричать оригинальную озвучку.