в голосе капитанши можно уловить еле заметные нервные нотки.
— Сильнее я ещё не видел, — Калум отвечает предельно честно, не задумываясь ни на минуту. Остальные не могли знать, но его ответ включал себя не только время, что он провёл на этой планете, но и всю его жизнь с того момента, как в его пропащем существовании появился Джек.
— Ты думаешь, он выберется? — Лакриста щурится, в глазах плещется сомнение.
— Если не он, то я не знаю, кто вообще способен это сделать, — Калум отвечает совершенно спокойно с фирменным покерфэйсом.
Это вводит капитаншу в лёгкое недоумение.
— Я не считаю, что на это способен хоть кто-то, — выговаривает она довольно резко.
Белобрысый лишь слегка улыбается, дёргая уголками губ и разводя руками.
— Тогда перефразирую: босс — единственный, кто сможет это сделать.
Капитанша поджимает губы, но не развивает тему дальше. Тут её взгляд падает на приоткрытую дверцу ближайшего броневика, из-под неё торчит длинный хвост, покрытый короткой тёмной шерстью.
Тут же ближайшие бойцы Лакристы, все как один, наводят оружие на дверь. Из-за неё медленно выбирается Пятница с поднятыми вверх лапами. Чёрные глаза мартышки бегают по противникам, верхняя губа слегка приподнимается в оскале, обнажая короткие желтоватые клыки.
— Спокойно, — тут же оживляется Калум, поднимая руки в останавливающем жесте. Он не торопится закрывать собой Пятницу, но и не собирается стоять и смотреть, как ещё один примат превратится в кашу. — Это — зверь Джека. Нашего главы.
— Зверь главы? — уточняет напряжённая капитанша, её глаза так и сверлят мартышку.
— Да, — терпеливо отвечает Калум, не понимая столь большой ненависти к мирно ведущему себя животному. По крайне мере, сейчас ведущему себя мирно. И со вздохом белобрысый пересиливает себя, делая несколько шагов вбок и заслоняя Пятницу от большинства воинов собой. — Я настоятельно не рекомендую тебе трогать эту мартышку.
— Почему? — Лакриста непонимающе смотрит на помощника главы.
— Понимаешь, я согласен не со всеми его решениями, да и с этой скотиной у меня отношения натянутые, мягко говоря, но если позволю тебе убить это животное, то, боюсь, босс будет очень зол, — Калум иронично улыбается. — Просто наш глава из гринписа. Очень уважает это движение.
Кто-то за спиной сдавленно хихикает, но Калум старается не обращать на это внимания, только незаметно заводит одну руку за спину и показывает ржущему сжатый кулак.
По лицу капитанши нельзя было понять, говорит для неё хоть что-то название этой организации или нет.
— Ты уверен, что эта тварь не опасна? — она кивает на Пятницу.
Мартышка между тем сообразила, что происходит, и под шумок сделала несколько шагов обратно к дверце, готовясь, чуть что, залететь внутрь броневика.
— Да, если руки к ней тянуть не будете, — заверяет белобрысый.
— Хорошо, — Лакриста махнула рукой, и её люди опустили оружие. — Это сейчас не самая главная проблема.
Обезьянка, заметив, что на неё уже не смотрят так пристально, поторопилась убраться с глаз и схорониться в броневике.
— О чём ты? — приходит очередь Калума не понимать предмет разговора.
— Скоро наступит ночь, нам надо убираться отсюда, — решительно выговаривает капитанша. — Если ваш глава не вернётся до наступления темноты, мы его дожидаться не будем. Мы уйдём, риск слишком велик. И вам я бы оставаться тут не советовала.
Калум задумчиво обводит взглядом местный пейзаж. Белобрысый в этом вопросе был склонен согласиться с новой знакомой. Потому как, в отличие от довольно мирной и приятной природы с зелёной травой и лесами, что была за горной грядой, тут был сплошной мрак. Не в плане освещения, а в плане состояния. Вокруг раскинулась безжизненная, на первый взгляд, пустыня. Но Калум прекрасно знал, как сильно может поменяться пустынная земля с наступлением темноты. Выжженная мёртвая земля, белёсые, блестящие на солнце остовы гигантских чудовищ, что напоминали застывшие навечно корабли на дне океана. Да и сам ландшафт походил как раз на то, что могло остаться после высохшего водоема. И они, вороны клана Джека, оказались на дне.
Дорога, вытекающая змейкой из тоннеля, резко обрывалась, дальше не было ни травы, ни нормальной земли. Сначала Калум посчитал, что перед ним песок, но потом понял, что это обычный грунт, только попечённый огнём и, возможно, остатками радиации от прошедшей здесь войны. На этой убитой почве ничего не росло, ни единой травинки. И только страшные тени шевелились на этой земле, отбрасываемые порою целыми скелетами неведомых чудовищ, наполовину скрытых в земле и возвышающихся над ней на высоту около пяти этажей.
Так что желания тут ночевать у Калума не было никакого. Ночью тут может быть гораздо опаснее, чем было когда-то в городе. И рисковать всем кланом помощник не имел никакого права. Джек ему не простит. Да он и сам себе не простит такого безрассудства.
Поэтому Калум, рассудив, принял решение: как только наступит ночь, они уйдут вместе с воинами Альянса. Флаер, что стоял перед грядой, мог вместить половину всех клановых, а остальные пересядут на наименее повреждённые машины. Бензин из оставшихся сольют и заправят выбранные автомобили. До здешнего города должно хватить дотянуть.
Калум посмотрел вдаль. Там, далеко впереди, виднелись силуэты зданий. Город располагался где-то в милях пятидесяти прямо по курсу. Едва различимые очертания высоток. Почему Лакриста и её воины согласны отвезти клан туда без вопросов и почему не перестреляли их на месте — про эти вопросы помощник не забывал. Он держал их в памяти. И по глазам клановых видел, что и они так же. Никто здесь не собирался расслабляться. Но не стоило прямо сейчас лезть на рожон.
— Если Джек не успеет вернуться, то мы примем ваше предложение и переберёмся в город, — отвечает Калум, смотря в глаза капитанше.
Лакристу такой ответ устраивает, и белобрысый возвращается к стоящим неподалеку Алисе и Рэду.
— Как-то это всё подозрительно, — протягивает рыжая. — Ты уверен, что стоит им верить?
— Я уверен, что оставаться тут после заката — хреновая идея, — бурчит Калум. — Джек не стал бы рисковать всем кланом ради одного человека. Он поймёт нас.
— Ну да, он рискнул бы собой, — сверкает глазами Алиса.
— Хочешь остаться? — щурится Калум. — Вперёд, — потом переводит взгляд на Рэда и тихо говорит: — Мы оставим Джеку один заправленный броневик. Он прорвётся, как только выберется оттуда. И направление укажем.
— Как? Палочкой на земле начертишь? — Алиса не прекращает кипеть.
— Зачем? — скалится Калум. — Вот сколько тут конструктора для сообщений, — он с усмешкой кивает на кучу разнокалиберных костей неподалеку.
Какой-то из особо тяжёлых камней прилетает мне по голове, и я на мгновение теряю ориентацию в пространстве. Прихожу в себя, с головой окунувшись в холодную воду. С непривычки наглотался воды, лёгкие загорели, что-то в глотке сокращалось, желая поскорее избавиться от жидкости в дыхательных путях. Парой мощных гребков прорываю толщу воды и оказываюсь на поверхности. Пытаюсь сдерживать кашель, но не особо получается. Отхаркиваю воду и протираю глаза. Покачиваясь на воде, оглядываюсь и понимаю, что меня занесло в какое-то довольно большое подземное озеро.
Глава 2. Схватка с самим собой
Прихожу в себя, понимая, что нахожусь на пологом скальном выступе. Он в данный момент выполняет роль берега для моей тушки. Пещера освещается тусклым зеленоватым светом, источник которого — само озеро. Точнее, какие-то светящиеся водоросли или ещё какая-то местная фауна, растущая на дне под толщей воды. Оглядываю довольно высокие своды пещеры: так далеко свет из озера не достаёт, так что в вышине вижу только очертания. Кручу головой, прикидываю, что есть небольшие островки сухой породы около основания стен.
Вдруг из-за спины раздаётся звук гигантских кузнечных мехов. По крайней мере, первая ассоциация именно такая. Мозг тут же вспоминает, где находится и как сюда вообще попал. А главное — для чего.
Отталкиваясь от воды, быстро разворачиваюсь и впиваюсь взглядом в огромную коричневатую тушу. Конусовидный шмат переливающегося в зеленоватом свете влажного мяса. Или рыбы? Запамятовал, к кому там кальмары относятся? Из воды бьёт фантанчик, с периодичностью в полминуты, видимо он учится дышать снаружи, учитывая размеры озера, которое судя по всему уменьшается, это необходимость.
Потому как, нырнув и открыв глаза под не слишком мутной водой, я удостоверяюсь, что это действительно подобие огромного кальмара. Подводная часть имела слабую окраску, он казался белым. Все свои облезлые щупальца кальмар втянул под воду и прижал поближе к закрытому ротовому отверстию. Огромные, размером, кажись, с меня, овальные глаза были закрыты.
— Вот сукин сын! — выругиваюсь, вынырнув и вытерев лицо ладонями. Шуметь не боюсь, если я ещё не в его желудке, значит что-то с ним не так. Наверняка, восстанавливается, после маникюра, который я ему устроил. А насколько долго это продлится, Лавкрафт его знает.
Хочется ударить по водной глади, но сдерживаюсь, стараясь не создавать еще больше шума. Да, он, конечно, дышит, как паровоз — можно на тракторе ездить, не заметит, — но осторожность лишней не будет в любом случае.
Несмотря на то, что весь в воде и только что выкашлял её из лёгких, страшно захотелось пить. Ещё и горло после кашля саднит нещадно, хочется как-то это дело смягчить. Но хлебать прямо из озера не решаюсь, несколькими гребками добираюсь до стены, вскарабкиваюсь на камень. Замечаю небольшое углубление, куда капает конденсат с верхней части стены. Плюнув на возможную антисанитарию, зачерпываю ладонями и прижимаюсь губами, втягивая жидкость. На вкус вода солоноватая, слегка горьковатая, но не более, пить можно. Надеюсь, здесь не водятся бактерии и меня не пронесет.
Утолив первую жажду и вытерев губы, поднимаюсь. Если есть способ выбраться отсюда, то надо бы это узнать заранее. Касаюсь рукой каменной стены — прохладная, мокрая. И следую вдоль неё по периметру озера, на ходу кое-как отжимая одежду. Мокрые тряпки липнут к телу и неприятно холодят, чувствую, как губы начинают подрагивать. Проверяю винтовку: пояс не подвел, она так и осталась на мне. Вопрос лишь в том, насколько сильно ей не по вкусу пришлось купание. Но на первый взгляд с оружием всё в порядке.