Денис ГЕРБЕРТерма ума
Очередного ангела они отыскали в китайском квартале, долго бежали за ним через дворы, загнали по пожарной лестнице на крышу, затем через подъезд — в квартиру. Ангел сопротивлялся, пытался ткнуть Хила тупым столовым ножом. Пришлось застрелить.
Тяжело дыша, Рикер смотрел на распростертое тело. Ангелу было лет шестьдесят на вид. Мужчина с седыми усами, в мешковатых брюках и рубашке, одним краем выползшей из-под ремня. «Старая уловка», — подумал Рикер. Смой седину, сними стариковскую одежду — и с завистью посмотришь на молодое тело. Наверняка ходил в спортзал, правильно питался, делал прививки. А сейчас лежит среди разбитой посуды, и красное ангельское мясо торчит из огромной дыры в груди.
Хил все никак не мог успокоиться, с пистолетом в руке он осматривал квартиру, заглядывал в шкафы, под кровати, даже холодильник распахнул.
— Ты говорил, что этот необычный, — с легкой укоризной сказал он Рикеру.
— Я не говорил «необычный». Я говорил «не одиночка». Он связан с группой.
— Вот и я про то, — буркнул Хил.
Похоже, он надеялся отыскать группу прямо здесь, в квартире.
Рикер поднял опрокинутый табурет, уселся рядом с застреленным ангелом и подозвал Хила.
— Давай-ка посмотрим, чему тебя учили на инструктаже. Что за вид?
Хил наконец-то убрал пистолет в кобуру и несколько раз обошел тело.
— Ну… дай подумать. Похоже, хаома. Да, наверняка. — Он склонился и закатал ангелу рукав. — Уверен, хаома.
— Почему?
— Следы уколов на руке.
— Хаому колют в вену, а это — другое.
— Амрита? Амброзия? Что?.. Да не знаю я!
Рикер сел на корточки и оттянул ангелу верхнюю губу:
— Видишь багровые пятна на деснах?
— А-а, пятна! — Хил выпрямился и с досады хлопнул себя по бедру. — Значит, вирус Рудаки! — и ошеломленно повторил: — Вирус!
— Точно, вирус. А следы на руке — от прививок и витаминов, он глушил побочные эффекты.
Хил оглядел тело с неким уважением, возможно — с завистью.
— Первый раз вижу экземпляр с настоящим вирусом. Черт, а я его застрелил!
Ангел с вирусом Рудаки и вправду был редкостью. Даже Рикер встречал таких лишь несколько раз. Ископаемые версии. Носители первородного бессмертия. Вирус Рудаки замедлял процессы старения на девяносто девять процентов. Он поддерживал своего носителя и крайне неохотно покидал тело. Все остальные препараты — хаома, амрита, амброзия — были синтетическими аналогами тех веществ, что выделял вирус. Был еще кощей — жуткая гормональная дрянь, превращающая людей в струльдбругов[1], помнящих последние два-три года жизни, не более.
Хил оценивающе осмотрел Рикера.
— А ты сам никогда не хотел?..
— Стать ангелом?
— Бессмертным.
— А ты не хотел стать наркоманом? Или президентом?
Хил опять присел и сунул палец прямо в дыру на груди у ангела.
— Вирус уже погиб, не надейся, — сказал Рикер с презрением.
— Ты чего? — Хил вздрогнул.
— Ничего. Давай вызывай бригаду и включай компьютер. Будем искать связи.
Пока Хил возился с компьютером, Рикер осмотрел квартиру. В углу спальни он обнаружил небольшой алтарь, уставленный иконками и фигурками буддийских божеств. Божества были многоглазые и злые. С вбитого в стену гвоздя свисали сандаловые четки и побрякушки с инь-ян. Доброжелательно глядел с портрета девятнадцатый далай-лама.
Ангел, без сомнений, был тем самым, о котором говорил наводчик. Но теперь из этого ангела и слова не вытянешь.
— В ящике все зашифровано, — доложил Хил. — Хороший признак!
— Но расшифровать-то сможешь?
— Только в отделении. Софт нужен помощнее.
— Копируй все и поехали.
Не дожидаясь приезда бригады, они вышли из квартиры и побрели сквозь дворы и переулки к брошенной возле банка машине. Китайский квартал благоухал лапшой и специями. Из переулков несло псиной. Улыбчивые азиаты кивали Рикеру и Хилу. Здесь ненавидели чужаков, а охотников за ангелами — особенно.
— Долго потрошить будешь? — спросил Рикер напарника.
— Там данных — как жен у Соломона, — кисло ответил Хил. — Полночи просижу.
— Как расшифруешь, звони мне… А сколько их было?
— Жен у Соломона? — Хил пожал плечами. — Семьсот или восемьсот.
— Счастливчик!
— Несчастный человек.
Сон у Рикера отшибло. Лежа в постели, он думал об убитом ангеле. Странно, обычно они так не сопротивляются. Зачем лишаться жизни? Да, арестуют, надолго поместят в лагерь. Да, подвергнут дезактивации, но потом-то можно опять попробовать. Шанс есть, и каждый третий вновь пытается стать бессмертным.
Рикер вспомнил глаза ангела. За мгновенье до того, как Хил выстрелил, в них мелькнула надежда.
«Надежда, — повторил Рикер одними губами и мысленно написал это слово на потолке. — Не исключено, что этот ангел еще и в посмертную жизнь верил. Обычно они вывешивают религиозные символы для маскировки, но этот явно верил».
Пискнул телефон. На линии был Хил.
— Слушай, это Грааль, черт его побери! — возбужденно тараторил он в телефон. — Зуб крокодила! Клевер четырехлепестковый!
— Задняя лапа кролика, — мрачно поддержал его Рикер и сел, опустив ноги на пол. — Давай поспокойнее. Что нашел?
— Во-первых, ангел не засвеченный. В базе он отсутствует.
— Совсем отсутствует? — глупо спросил Рикер.
— Как пупок у Адама. Во-вторых, у него есть адреса двух контор, где клепают перламутров.
Перламутрами называли ангелов, сделанных при помощи генной инженерии. К человеческим генам присоединяли ген европейской жемчужницы — двустворчатого моллюска, обладающего «пренебрежимым старением». По своей сути жемчужница была бессмертна. Разрастающаяся раковина делала ее громоздкой, нога не могла удерживать вес, жемчужница падала на бок и умирала от голода. От голода, а не от старости. Такой исход запрограммировала природа. Ученые открыли около сотни видов животных с «пренебрежимым старением» — медузы, киты, землеройки, но к человеку клеился только ген жемчужницы. Пятьдесят лет назад перламутров создавали в секретных лабораториях Северного Союза, а теперь с этим легко справлялись инженеры подпольных контор. В прошлом месяце две «перламутровые» конторы выявили в Гонконге, еще одну — в Йоханнесбурге.
— Где они находятся? — спросил Рикер, придавая голосу спокойствие.
— Да бог с ними, с конторами! Это еще не все. У этого ангела приглашение на конгресс!
— Конгресс?
— Ангелы слетаются к нам сами! Можем накрыть целую стаю! Знаешь, я понял, зачем он побежал домой. Хотел уничтожить улики. А когда не успел… сам напросился на пулю. Надеялся, наверное, что мы не расшифруем.
— Надежда, — повторил Рикер.
— Что? Слушай, приезжай. Надо бы план разработать.
Некоторое время молчали. Правая нога у Рикера затекла до неприятного онемения, но это его не волновало.
— А в записях не упоминается слово «терма»? — спросил он.
— Терма? В смысле — температура?
— Нет. Это из буддизма. Что-то вроде закладки, тайника.
— Не обратил внимания, но тут много всякой чепухи религиозной.
— Хорошо, я сейчас приеду.
Пока Рикер изучал расшифрованные данные, Хил беспрестанно зевал, каждый раз добавляя после зевка «о-ой-жи-жи».
Конгресс был назначен на послезавтра… Рикер взглянул на часы: теперь уже на завтра. Ангелы собирались в конференц-зале отеля «Парацельс». Символично придумали. Надо же чем-то заполнять бесконечную жизнь, вот и раскрашивают ее всякой философией, придают смысл.
— Нужны две бригады спецназа, — поделился соображениями Хил. — Эти тоже остервенелые будут, я уверен. Отстреливаться начнут.
— Большинство ангелов — трусы, — возразил Рикер. — Цепляются за свое бессмертие. Считают, им есть что терять.
— А нам, скажешь, терять нечего?
Рикер почесал подбородок. Давненько — пять, десять лет? — он не размышлял о таком. С какой жизнью проще расставаться? С бесконечной или с короткой, отмеренной? Смерть все уравнивает.
— Надо операцию планировать, — поторопил Хил. — В конференц-зале полторы сотни мест. Что, если битком набьется?
Рикер выключил планшет с расшифрованной информацией и убрал к себе в стол.
— Что ты делаешь? — недовольно протянул Хил.
— Никакой операции, никакого спецназа. Я пойду туда один.
— Почему один?
— Приглашение же на одного.
Хил сдвинул брови.
— Почему ты? — спросил он. — Ангела укокошил я. И данные вскрыл.
Рикер не ответил. Он знал, что напарник хорохорится. Дай ему указание внедриться, так отнекиваться начнет.
— Утром переделай приглашение на меня, — сказал Рикер, вставая. И сменил тему: — Как там звали этого ангела?
— Локк.
— Имечко!
Хил нахмурился еще сильнее.
— Слушай, это нарушение всех инструкций, — сказал он.
В голосе прозвучала угроза.
Рикер остановился в дверях, повернулся и осмотрел напарника. Темные пятна под глазами у Хила напоминали сползшие солнцезащитные очки. Щетина — почти неприличная.
— Никому не сообщай, ладно? — попросил Рикер. — Я должен попасть туда один.
— Зачем один?
— Не могу сказать.
— Я хоть и младший, но напарник, — сказал Хил с обидой.
— Да, конечно… — Рикер вернулся и сел на место. — Я позже все объясню, клянусь. Жаль, что пропуск один. Будь их два — обязательно бы вместе пошли.
— Сопли не разводи, не куплюсь.
— Ладно, что ты хочешь?
Хил неопределенно покачал головой:
— Ничего. Хочу… чтобы тебя не убили. Ну, и ангелов этих накрыть было бы здорово. — Он вдруг склонился к Рикеру и озорно блеснул глазами: — Я буду там, рядом с отелем. Прикрою тебя, если что пойдет не так. Это мое условие. Как тебе?
— Идет. Только не выдавай себя и ко мне не приближайся.
Отель «Парацельс» походил на огромную, поставленную на ребро таблетку. Наверное, это было связанно с названием. По вертикальной разделительной полосе вверх и вниз скользили кабины лифта.