Рикер попросил номер ближе к конференц-залу и протянул документы одетому в бордовый костюм портье. Тот клацнул клавишами, заглянул в монитор и вдруг напрягся.
— Вы уже сняли номер, мистер Локк, — сказал он с казенной улыбкой и вернул документы. — Три дня назад забронировали, все оплачено. Номер двести тринадцать, подальше от конференц-зала.
Рикер мысленно обругал Хила. Да и сам виноват, нужно было трижды проверить. Он поднялся по лестнице на второй этаж и огляделся. Двести тринадцатый номер — слева, вход в конференц-зал — справа, в самом конце коридора. На потолке — камеры.
Делая вид, что отыскивает номер, Рикер дошел до конференц-зала и бегло осмотрел контакты над дверью. Они указывали, что на входе имеется детектор оружия. Скорее всего, он был встроен в дверной проем.
«Придется отложить пистолет», — с огорчением подумал Рикер и пошел к себе.
Номер с экологическим классом «ААА». Много полезной ерунды: ионизатор воздуха, массажные кресла, минеральная ванна, какой-то подключенный к розетке «сапог».
Рикер завалился на кровать не снимая обуви. Даже не верилось, что вокруг полно ангелов. В этом отеле их — около сотни. За пятнадцать лет службы он столько не изловил. Зато повидал всяких. Видел лощеных богатеев — обладателей непозволительно дорогих перламутровых генов, струльдбругов с памятью как у бабочки, работяг, откладывающих половину зарплаты на ежемесячную дозу амриты. Видел избранных самой судьбой ангелов — тех, кто живет на чистом вирусе. Но существовал еще один вид, который ни разу не попадался. Рикер верил, что он существует. Надеялся.
Вечером он заказал ужин в номер. Поев, открыл программку конгресса. Официально была заявлена тема: «Футурология и инвестиции». Среди докладчиков значился Фрэнсис Локк. Рикер достал планшет, открыл расшифрованные документы и начал читать текст доклада. Локк, похоже, постарался, чтобы слушатели заскучали. Прочитав несколько страниц, Рикер не заметил, как уснул.
Открыл глаза уже за полночь. Над кроватью горел свет, планшет валялся в ногах, на столике подсыхал недоеденный ужин — остатки капустного салата, половина синтетического стейка.
Рикер поразмыслил, как завтра появится в конференц-зале. Вряд ли ангелы знают в лицо Фрэнсиса Локка. Они крайне редко встречаются вживую, скрытны, постоянно меняют внешность. Но охрана все-таки будет. И охрана серьезная.
Он включил планшет и запросил в системе план отеля «Парацельс». Судя по схеме, из конференц-зала имелся другой выход. Короткий коридорчик вел на пожарную лестницу, по которой можно было спуститься к автомобильной стоянке или подняться на крышу — к вертолетной площадке. Так ангелы и будут удирать, если что.
Рикер запросил ключ от запасного выхода, минуты две ждал, пока сгенерится санкция. Планшет мигнул синим, тут же вздрогнул магнитный ключ в кармане брюк. Доступ разрешили.
Снаружи он увидел очередной пример символизма дизайнеров — кусты вокруг отеля «Парацельс» были рассажены в виде химических формул. Неоновой подсветкой мерцали бордюры. Где-то неподалеку чирикала птичка — возможно, настоящая. Людей не наблюдалось. Надпись над входом гласила: «Все — яд, и ничто не лишено ядовитости; лишь доза делает яд лекарством». Чушь какая-то. Рикер два раза глубоко вздохнул и, придав себе задумчивый вид, побрел направо по дорожке вдоль фасада. Он обогнул здание и остановился в тени дерева. На парковке было тихо. Из дверцы одного автомобиля выглядывала женская ножка — дама протирала салфеткой запачканную туфельку.
Рикер отыскал пожарную лестницу и взошел по черным металлическим ступеням на площадку второго этажа. Брыкнулся ключ в кармане, дверь послушно отворилась. Коридорчик был не таким коротким, каким выглядел на схеме, и довольно узким.
Рикер открыл вторую дверь и проник в конференц-зал. Луч фонарика высветил прямоугольное помещение с рядами синих кресел. Ряды наползали друг на друга полукругами, как зубы в пасти акулы. На сцене стояла кафедра с пятерней микрофонов и стол — тоже с микрофоном.
«Где-то нужно спрятать пистолет».
Он дошел до своего места в третьем ряду. Кресло трансформировалось так и сяк, но места для тайника не нашлось. Не положишь ведь пистолет на пол. Скотч к бархату не приклеится. Рикер вышел на сцену и осветил изнутри кафедру. На уровне пояса там выпирала дополнительная подставка для бумаг, между ней и корпусом имелась щель шириной с кулак. Рикер облепил пистолет скотчем и прикрепил к внутренней стороне полки. Теперь у докладчика Фрэнсиса Локка в случае чего найдется весомый и неожиданный аргумент.
Вернувшись в номер, Рикер вздрогнул. Внутри находился кто-то еще. Рука машинально дернулась к кобуре и тут же опустилась — кобура-то порожняя. Он увидел Хила. Напарник стоял у окна, разглядывая собственное отражение.
— Как вошел? — спросил Рикер и тут же догадался. Тот сделал запрос в системе, и все — дверь открыли.
Хил смотрел на него из отражения в окне. Каким-то он был слишком серьезным.
— Скажи честно, напарник, зачем туда идешь?
Рикер не ответил. Так они и стояли, глядя друг на друга как через зеркало. Кондиционер имитировал шум листьев в саду.
— Я тут твой ужин доел, — сказал Хил и повернулся. В руке у него была открытая бутылка пива из мини-бара. — Кишки гудели как тромбон.
Он опустился в кресло, вытянул ноги и отхлебнул из зеленого горлышка.
— Я ведь могу хоть сейчас спецназ вызвать, — сказал он. — Не дергайся только. Я знаю, что у тебя нет оружия.
Рикер взял в мини-баре другую бутылку и сел в кресло напротив. Вкус пива ему не понравился. Безалкогольное, отдает лимонной цедрой.
— Ты вчера спрашивал, не хочу ли я стать ангелом, — напомнил он.
— Ну.
— Я ведь уже был им.
Хил замер с бутылкой у рта.
— Был?
— Отец подсадил на амриту, когда мне было двенадцать.
— Отец… — ошеломленно повторил Хил и поставил бутылку на пол. — Как это случилось?
— Недалеко от нашего дома находилась церковь неогностиков. Однажды я взобрался на высокое окно и заглянул внутрь. Мне было лет десять, и я хотел почувствовать «запах Бога» — так мы, мальчишки, называли ладан. — Рикер снова с отвращением глотнул пива и обтер губы большим пальцем. — В окно я увидел толпу скорбящих. Оттуда несло холодом и запахом трупа. Я покрылся мурашками. Мне показалось, что сейчас меня заморозят, втащат внутрь и станут отпевать. С тех пор я жутко боялся всего религиозного. Увижу крест или полумесяц — и чувствую трупный запах. Психолог сказал, что это танатофобия — боязнь смерти.
— И папаша решил сделать тебя ангелом?
— Он считал, будто это все исправит. Но я стал бояться еще сильнее. Мне казалось, что все здания построены на костях. Запах мертвечины повсюду…
Рикер замолчал. Он вращал в руках бутылку, не решаясь отпить еще.
— Что было дальше? — спросил Хил.
— После амриты я перешел на амброзию. Кощей два раза принимал. Когда мне исполнилось шестнадцать, инспекторы отсканировали мой возраст и догадались. Меня поместили в лагерь и дезактивировали.
— Ну и дела! Значит, ты из бывших…
— Потому и нахожу ангелов.
Хил поднялся с кресла и вновь заглянул в окно, словно пытался убедиться в существовании окружающего мира.
— А как же танатофобия? Как ты справился?
— В лагере был центр неогностиков. Я проходил там курс реабилитации. Неогностики мне в итоге и помогли.
— Клин вышибло клином?
— Что-то вроде того.
Хил прошелся по номеру, поднял бутылку с пола, бессмысленно посмотрел в горлышко.
— Слушай, это понятно, — сказал он. — Мне говорили, что среди охотников есть бывшие. Мало, конечно, верилось, но… Черт, скажи мне, зачем ты лезешь на собрание? В одиночку всех арестуешь?
— Скажу, когда все закончится. Пока я сам не уверен.
— Уверен в чем?
— После конгресса, — твердо ответил Рикер.
— Ладно… — протянул Хил недовольно. — Завтра я буду в машине на парковке. Возле пожарного выхода.
Утром двери конференц-зала были открыты. Над входом появилась вывеска: «Международный конгресс „Футурология и инвестиции“. Организатор — Объединенный блок инвесторов Северного и Южного Союзов. Вход по пригласительным билетам».
Часть публики уже находилась в зале. Другие участники толпились у входа. Охранники с железобетонными улыбками пропускали их по одному, сканировали документы, услужливо указывали место в зале.
Когда очередь подошла, Рикер скорчил вежливую мину и протянул приглашение охраннику. Он внутренне сжался, услышав писк сканера — показалось, что его документ пискнул громче остальных.
Большинство ангелов в зале имели респектабельный вид. Всем около сорока, одеты в костюмы, некоторые — в старинных галстуках.
«Должно быть, этим галстучным лет по сто, — подумал Рикер, проходя на свое место. — Никак не могут избавиться от привычек молодости».
За столом на сцене уже восседала модератор — чернокожая женщина с дредами, как у Горгоны. Она перекладывала бумаги, время от времени поднимала взгляд, следила за наполнением зала. Другая дамочка в белой блузке и черной мини-юбке разгуливала у кафедры, прижимая плечом телефон. Руки у нее были заняты бумагами и планшетом.
Когда участники конгресса расселись на места, охранники прикрыли двери. Свет чуть померк. Женщина с дредами осмотрела зал, выдержала минутную паузу и сказала в микрофон:
— Доброе утро! Меня зовут Дени, я возглавляю отдел коммуникаций Объединенного блока инвесторов Северного и Южного Союзов. Рада приветствовать вас на Международном конгрессе «Футурология и инвестиции». Сразу попрошу участников придерживаться установленного регламента. Надеюсь, все понимают, что я имею в виду?
По залу прошел одобрительный гомон. Никто не возражал против легкой конспирации.
— В программе заявлено двенадцать докладов, — продолжала Дени. — Прошу не начинать прения, пока докладчик не закончит выступление. Общее время не регламентировано, так что самые важные вопросы мы успеем обсудить. Через час будет перерыв, я приглашу вас в банкетный зал. Есть вопросы? — Несколько секунд она глядела на присутствующих, потом прочитала с листа: — Предоставляю слово Мерабу Пятигорскому. Прошу докладчика пройти на сцену.