Впрочем, и сейчас, и всегда у нее были дела поважней.
Дэмьен провел Морриган до одной из гостевых спален, специально переделанных для заседания Высокого Собрания. Перемены разительны: всю мебель заменили высокие, в полный рост, зеркала, расположенные идеальным кругом.
– Проклятье, – отчетливо произнесла Морриган, вызвав на губах Дэмьена понимающую ухмылку.
Слишком часто за минувшие недели она имела дело с зеркалами.
В этих, к счастью, не застыли души – ни Клио, слава всем существующим богам, ни чьи-либо еще. Однако второй раз за день Морриган ощутила дежавю, когда увидела в их глубинах незнакомые лица.
Единственным человеком из плоти и крови, кроме них, здесь был Доминик, застывший перед одним из зеркал. Судя по всему, для остальных лордов он был лишь зеркальным отражением.
– Члены Высокого Собрания не слишком-то горят желанием встретиться друг с другом лицом к лицу, – негромко хмыкнул Дэмьен.
Оставлять ее и Доминика наедине с регентским советом берсерк не собирался. Впрочем, в отражении зеркал за спинами претендентов на трон Морриган замечала и других охранников-соглядатаев.
Она замерла рядом с Домиником. Неторопливо обвела взглядом присутствующих (правда, присутствующих лишь номинально). Около трех десятков ведьм, колдунов и существ древней крови. Поначалу Морриган удивило, как много среди них женщин, ведь испокон веков в правители выбирали преимущественно мужчин. Однако вскоре поняла: члены Высокого Собрания делали ставку на магию. А именно женщинам та наиболее подвластна.
Но скажи это самым известным и могущественным колдунам, и будешь обращен в пепел.
– Представьтесь регентскому совету, – потребовала женщина с седой косой.
Вероятно, право руководить собранием ей дали по старшинству.
Морриган мысленно обратилась к лежащим в ее комнате мемокардам. Ханна Маалон, ведьма пути, принадлежащая к Дому, который отказался от права престолонаследия.
– Морриган Блэр, – вскинув подбородок, громко и отчетливо произнесла она.
Ей нечего скрывать и нечего стесняться. Уж точно не своей фамилии.
Короткие переглядывания и снова – шепотки. Кто-то слышал о ее матери, кто-то успел услышать и о самой Морриган. Например, что убийца Агнес Фитцджеральд все же был пойман и убит ее собственными руками. И пускай доказательств не было (не считать же таковыми зеркальные осколки), Пропасть полнилась слухами, насыщалась ими, как комары – кровью.
– Регентский совет хочет знать, как вы сумели заставить немертвую стражу снова стать мертвой, – хорошо поставленным голосом проговорила Ханна Маалон.
– Всего лишь отправила демонов, заменяющих куклам Агнес Фитцджеральд души, обратно в мир теней.
– И кто дал вам такое право? – спросила худая брюнетка с живой мимикой и нервным лицом.
– А вы кто такая? – поинтересовалась Морриган.
Дэмьен за ее спиной закашлялся, Доминик бросил неодобрительный взгляд. Морриган лишь пожала плечами. Раз уж она взялась за это дело, в Пропасти может быть только один король – Доминик. А значит, все остальные – не более чем претенденты.
– Грэйнн Овенга, – выпалила брюнетка. Совсем, надо сказать, не высокомерно.
Дом Овенга, Дом Овенга… До него добраться Морриган еще не успела – предпочла сконцентрироваться на отказниках.
– Слушайте, вы же видите, что происходит с немертвой стражей теперь, когда заклятье Агнес Фитцджеральд рассеивается. Для тех, кто слеп, есть подсказка из двух слов: «Ничего хорошего».
– Мы успешно усмиряли их, – сухо отозвалась леди Маалон.
– Не всех.
Перед глазами возникла сцена боя между взбесившейся немертвой стражей, колдунами и Дэмьеном. Почти незнакомым из-за пылающих алым глаз и нечеловечески сильным берсерком.
– Мы скрепили разорванные звенья заклинания.
– Видела. Я зеркалица, к слову. Если кто не знал. Так вот звенья ваши рвутся, чары слабеют – силы в вас куда меньше, чем в Агнес Фитцджеральд. А демоны в телах стражи, лишенные возможности вырваться на свободу, запертые в мире живых, могут наворотить такого… Живые для них, как для большинства из вас, – мертвые. Пугающие чужаки.
– Пытаешься убедить нас в том, что ты, охотница, беспокоилась о порядках в городе, жительницей которого стала совсем недавно? – насмешливо спросил седовласый О'Райли.
Что-то неприятное было в его обрюзгшем лице. Не сами черты – застывшее в глазах выражение.
Морриган послала Доминику красноречивый взгляд. Своей цели он добился. Проникнувшись театральной атмосферой Пропасти, сегодня она облачилась в платье из рубинового атласа с двумя высокими разрезами, из которых выглядывали доходящие до бедер ботфорты. Именно в нем, а не в белоснежном костюме, она предстала перед регентским советом. Однако лорды Пропасти, благодаря разнесшимся слухам, и без того знали, кто находится перед ними.
Охотница. Угроза.
Доминик выглядел довольным, внутри Морриган росло раздражение. Ей придется играть навязанную роль. Ради безопасности Клио. Чем сильней и опасней их Дом – тем меньше желающих напасть на него, подвергая риску собственные жизни.
– Этот город отныне и мой тоже, – отчеканила она.
Злость, проявившаяся на лицах, как спектрография на белом листе, оставила ее равнодушной. Они не Клио. Их симпатия ничего для нее не значила. А вот страх…
– И в какой момент здесь появится Трибунал?
Вопрос снова задала Ханна Маалон. Однако в ее глазах – ни опаски, ни ненависти. Ничего, что Морриган наблюдала во взглядах остальных.
Пожав плечами, она небрежно обронила:
– Пока я не вижу причин обращаться к старым друзьям. А как скоро это изменится и изменится ли вообще, зависит только от вас.
Раздался пронзительный и тонкий, на пределе слышимости, визг. Кричала банши – одно из существ древней крови, входящих в состав Высокого Собрания. Морриган, охнув, зажала уши, и ее жест отразили десятки зеркал.
Банши, предвестница смерти, предупреждала – скоро кто-то из них умрет.
Похолодев, Морриган стремительно обернулась, но в пустой комнате некому было угрожать Доминику. Застывший в дверях Дэмьен стоял к ней спиной – ноги широко расставлены, руки сжаты в кулаки и опущены вдоль напряженного тела.
Взгляд Морриган скользил по зеркалам, изучая гримасы членов Высокого Собрания. Немногие могли спокойно выдерживать визг банши, и едва ли не все из них относились к созданиям древней крови. Вервольф, мускулистая махина, даже не поморщился. Волчья кровь, текущая по венам, защищала его от любых атак. Одна из миловидных синеглазок мерроу, вынырнувших из своего озера ради заседания, зажимала рот перепончатой ладонью. Похоже, она впервые сталкивалась с предсказанной банши грядущей смертью. Другая, с длинными волосами, которые увенчивала корона из ракушек, выглядела чуть более хладнокровной. Ланнан-ши, прекрасная, словно ангел, щелкнула длинными тонкими пальчиками у ушей. Лицо ее расслабилось. Она или заглушила визг банши, или и вовсе превратила его в музыку. Для «волшебных возлюбленных», дарующих вдохновение поэтам, писателям и бардам, и то, и другое несложно.
Нервная темноволосая девица, представившаяся Грэйнн, тоже зажимала ладонями уши, а вот стоящие за ней охранники – нет. Оба, как по команде, схватились за шеи. Лица наливались кровью, глаза грозились вылезти из орбит.
Морриган подалась к зеркалам, но никого за спинами охранников не разглядела. Только тени, но и они казались естественными. Не теми, что пришли из Юдолей мира мертвых.
Отчего тогда охранники выглядели так, будто их душил невидимка?
Морриган, перекрикивая визг банши, закричала: «Грэйнн!»
Дюжины лиц в зеркалах повернулись к леди Дома Овенга, и та наконец разглядела, что происходит с ее боевыми колдунами. Однако саму Грэйнн неведомые чары не коснулись. Она в ступоре жалась к зеркалу боком, пока сползшие на пол охранники хрипели, царапали кожу, а их ноги отбивали дерганный ритм. Они словно танцевали под странную песнь банши.
И танцем этим была сама смерть.
Никому и в голову не пришло «отключить» зеркала. Члены Высокого Собрания с ужасом (и лишь некоторые кровожадные особи вроде бааван-ши – с восторгом) наблюдали за разыгравшейся в Доме Овенга драмой. Морриган цепким взглядом следила за ними. Ханна Маалон старательно сдерживала эмоции, но взгляд выдавал ее страх. О'Райли в ужасе выпятил глаза. Самыми спокойными были Доминик (это не новость), вервольф Роналд Лоусон и некромаг Адиф Адае. Уж последнего наверняка не пугала и не удивляла чужая смерть. Он казался столь безучастным, словно стоял в очереди за кофе.
Даже когда оба охранника Высокого Дома Овенга умерли под ошарашенными взглядами лордов Высокого Собрания, предвестница смерти не замолчала. Грэйнн всхлипывала, стоя над телом того, кто должен был ее защищать. Развернулась к зеркалам с расширенными в немой мольбе глазами, отчаянно ища в соперниках поддержку и участие.
Не там искала. Ей бы бежать со всех ног, но и это вряд ли бы ее спасло. Подавшись вперед, Грэйнн схватилась за грудь, резким движением собрала в кулак нежно-лазоревую ткань платья. Лицо серело на глазах, взгляд безумно метался из стороны в сторону.
– Помо… – не договорив, она замертво рухнула на пол.
И только тогда обессиленная банши замолчала.
– Проклятье, – выругалась Морриган в наступившей тишине.
О'Райли развернулся в ее сторону, словно хищная птица.
– Это ваших рук дело! – визгливо вскрикнул он, указывая на нее и Доминика. Рука, покрытая старческими пигментными пятнами, дрожала. – Сначала немертвая стража, потом…
– Катись к Балору, – посоветовала Морриган.
Доминик, глядя на нее, медленно покачал головой. Она тяжело вздохнула. Нацепив улыбку и даже не пытаясь придать ей хоть толику искренности, произнесла елейным голоском:
– Я хотела сказать, вуду есть не только в нашем Доме.
Поднялся гвалт. Заглушая его, в голове Морриган колокольным набатом зазвучали слова Ведающей Матери об угрозе, что нависла над лордами подобно остро заточенному клинку. «Все начнется с крика среди зеркал и закончится льющейся по улицам Пропасти кровью».