тифицировал текущую ситуацию как «внезапная и крайне удачная находка космического корабля предтеч со всеми вытекающими». Однако рациональная часть мозга отказывалась принимать реальность, и причина этого была очень проста — тут имела место целая куча совпадений и даже намёк на мою «избранность», что не лезло уже ни в какие ворота!
— Сеятель? —спрашиваю без особой надежды, ведь у нас из-за языкового барьера страдают даже соседствующие народы, а тут целый кусок чужой, да ещё и древней цивилизации.
— Да, — коротко гудит прямо внутри моего мозга, заставляет вздрогнуть и инстинктивно всматриваться в окружающую темноту.
— Что ты такое? — спрашиваю вновь, в надежде получить вразумительный ответ и, возможно, подтвердить возникшую в голове смелую теорию.
— Сеятель.
Мда уж, действительно исчерпывающий ответ форме жизни с минимальным уровнем разумности…
— И что ты сеешь, сеятель? — уточняю не без сарказма, но не особо надеюсь на что-то вразумительное. — Что у тебя за миссия?
— Миссия включает в себя создание, адаптацию и редактирование жизненных форм их на всём пути следования.
— Ясно, — киваю темноте с чувством, что это всё затянувшийся бред, умирающего в агонии разума — слишком уж невероятно звучит. Но, если уж и сходить с ума, то до самого конца и я спрашиваю вновь: — А кто я?
— Автор.
— Понятно. И что я э… пишу?
— Последовательности нуклеотидов и атомарную структуру вещества.
— Какой я молодец… — растерянно бормочу в темноту и умолкаю, чтобы собрать в кучу скачущие мысли.
Ситуация яснее не стала — без полулитры не разобраться, а я, как назло, не пью.
— Как мы понимаем друг друга?
— Для коммуникации с автором используются мыслеобразы и непосредственное воздействие на мыслительный центр, через анализ ассоциативного мышления посредством перебора вариантов имеющих нужную степень отклика.
Я ни черта не понял, но понял, что понимаю всё это где-то на уровне подсознания. Вроде в голову глубоко не лезет, а просто показывает картинки, на предмет «знаешь, что это или нет?» По сути, он опирается на мои знании и ищет в них аналоги того, что требует объяснения или что-то вроде того. Проклятье, голова идёт кру́гом!
Взять то же «написание последовательности нуклеотидов», озвученное им в качестве моих не то возможностей, не то обязанностей. Я понятия не имею, что такое нуклеотиды, но точно знаю, что они входят в состав ДНК — не зря у меня в школе по биологии была твердая четвёрка!
В любом случае я понял, что он имел в виду, поскольку оно соответствовало озвученной им миссии. Теперь ещё один немаловажный момент.
— Тут есть свет?
— Требуется чёткое указание измеряемого параметра.
— Понял тебя… — произнёс я со вздохом ипринял сидячее положение. — Включи освещение и скажи — какой у меня уровень доступа ко всем системам?
— Доступ полный, — ответил мне сеятель, но я и сам примерно так думал, иначе все эти телодвижения не имели бы смысла.
А хорошо быть современным человеком, признаю — нас не удивишь говорящими космическими кораблями и за это спасибо Голливуду.
Появившееся тусклое свечение стен, пола и потолка, дало возможность рассмотреть огромное, пустое помещение. Идеальные кубические пропорции не оставляют сомнений — я внутри чего-то колоссального! Ну, или мозг просто галлюцинирует в предсмертной агонии. Тоже вариант.
Какой бы невероятной не казалась ситуация, но кому верить, если не собственным глазам и чувствам? Так, что мы имеем в сухом остатке? Сеятеля, да… космического.
И «говорит» со мной, похоже, не придуманный человеческими фантастами искусственный разум, а обычная машина — компьютер. Возникло такое ощущение, да… Он заметил пролетающего мимо «меня» и быстренько назначил капитаном древнего корыта.
А может это как раз тот уникальный и единственный шанс сделать то, о чём я много размышлял и строил планы, но не имел возможности притворить в жизнь?
В голову сразу полезли странные империалистические мысли, и меня не на шутку затрясло от масштаба открывающихся перспектив. Я криво усмехнулся собственной реакции, ведь это как раз то, что так меня бесит в людях — едва появляется возможность возвысить себя над остальными и памятник воздвигнуть рукотворный, как в этот шанс вцепляются всеми конечностями.
Но не отказываться же от такого подарка судьбы! Уже ясно, что возможности этой штуки просто невероятны и точное не ограничиваются созданием колоний микроорганизмов. Возможно он даже является инструментом для промывки мозгов, а уж в промытые мозги человеков я заложу правильные мысли!
В принципе, если сидеть тихо-смирно, то моя маленькая империя вряд ли кого-то заинтересует. Главное не лезть в мировую политику, а заниматься своими маленькими делами! Стану боярином, заведу крепостных.
А что насчёт новой расы? Или даже нескольких? Как отреагируют земляне на настоящих кошкодевочек, эльфов или, вообще, на нечто демонообразное? Ксенофобия она такая, непредсказуемая.
Но в одном я уверен — несколько миллионов японцев — извращённых ценителей ушасто-хвостато-мохнатых красавиц — добровольно отдадутся в рабство, лишь бы иметь возможность воочию лицезреть, а может даже и трогать, настоящих неко-тян. Тут есть потенциал, надо обмозговать!
Да уж, размечтался. Ещё толком не понял, во что вляпался, а уже напридумывал себе невесть что. Пока что, моя первоочередная задача не сдохнуть в этом старом инопланетном гробу от голода и жажды!
Очистив голову от разных мыслей и постыдных образов, я решил осмотреть корабль. И не только из практических соображений, но и сравнить его конструкцию с тем, что нам так усердно втирает современный кинематограф.
Сейчас вокруг меня совершенно гладкие, светло серые стены, без единого намёка на двери. Даже стыков люка, через который я сюда попал, не видно. Помещение примерно сто на сто метров и столько же в высоту, что, учитывая шлюз во «вне», говорит о его предназначении… ровным счётом ничего. Может ангар, может склад, а может туалет — кто их, инопланетян, знает?
— Где тут выход? — спрашиваю я и одновременно двигаюсь вдоль стены, касаясь тёплого, гладкого материала, очень похожего на стекло.
— Створки шлюза во внешнюю среду расположены сверху. Проходы в прочие помещения сеятеля расположены в стенах и в полу.
— Ну так открывай! — бодро и без задней мысли командую я, глубоко сожалея, что эта говорящая со мной хрень не является фантастическим искусственным разумом, понимающим контекст сказанного или вообще понимающим с полуслова.
Тут оно всё и открылось…
Что я там думал себе про преждевременную кончину от голода и жажды через пару недель? Это ж целая вечность!
Потолок очень быстро раскрылся полностью — наружу четырьмя треугольными створками — и оттуда хлынул тягучий поток расплавленной породы. Температура моментально подскочила до заоблачных высот, отчего затрещали волосы на голове, а лёгкие обожгло раскалённым воздухом.
— Закрой! — уже в прыжке ору я. Успеваю проскочить в последний миг, едва не лишившись ног, когда вертикальные створки — как у обычных дверей — очень резво закрылись за мной.
В коридоре прохладно и я поворачиваюсь на спину, ошалело глядя в тускло светящийся потолок. Медленно дышу и не двигаюсь — остываю. И как же отсюда выбираться на поверхность?
Когда стало понятно, что угроза жизни миновала, в голову опять полезли неуместные мысли — почему тут «обычные» двери, а не всякие красиво отъезжающие в сторону переборки? Но я тут же сам себе ответил, напомнив про герметичность, ограниченность пространства и лишний вес механизмов. Хотя, если судить по размерам прошлого помещения, то тут с этим вообще проблем не было.
Охнув и поднявшись с пола, решаю впредь думать, перед тем, как отдавать команды компьютеру.
Оглядываю коридор. Он тянется довольно далеко в обе стороны, но определить точную протяжённость сложно из-за ровного освещения и отсутствия каких бы то ни было объектов.Покрытие всюду одно и то же — нечто светло-серое, больше всего похожее на стекло. Вытягиваю руки и без проблем касаюсь противоположных стен одновременно. До потолка не достаю буквально пару сантиметром. Снова кладу ладонь на то место, откуда недавно выпрыгнул и сравниваю температуру с соседним участком — разницы никакой, а значит, раскалённая лава никак не навредит кораблю.
— Откуда ж ты такой взялся? — непроизвольно вырвался мой вопрос.
— Недостаточный уровень развития автора.
Я с подозрением прищурился — уж не издевается ли эта штука? Но склонился к мнению, что машине вообще чуждо чувство юмора и сарказма. Уверен, даже если сеятель будет оскорблять меня, то эти оскорбления будут логически обоснованной критикой с аргументированием каждого пункта.
— Ты можешь указать путь к жилому модулю или каютам? — спрашиваю я, тщательно подбирая слова.
— Нет данных по этим модулям.
— Предыдущий автор не отдыхал? — задал я наводящий вопрос, но уже понял, что ответ будет в стиле «сверхсуществам не требуется отдых и еда!».
— Автор Аэтрастиркеонгланк восстанавливался в модуле биореконструкции.
— Туда и показывай дорогу, будем, так сказать, перенимать опыт этого Аэтра-чего-то-там.
На полу появились самые банальные стрелки, обозначенные чуть более ярким свечением. Вообще мне подобное решение с освещением нравилось. Всё равномерно, нет теней, неосвещённых участков, и глаза не устают.
Идти пришлось довольно долго, часто проходя через неразличимые до момента открытия двери. Почти всё время прямо, лишь изредка спускаться по пандусами и пару раз поворачивая на девяносто градусов. Однотипные серые коридоры тянулись исключительно параллельно и перпендикулярно, и я не мог придумать ни одной причины, обуславливающей подобную архитектуру, но она, вероятно, были.
Наконец я вошёл пустую комнату, вообще ничем не отличающуюся от той, в которой впервые оказался. Те же гладкие серые стены, тот же затхлый химический воздух, только габариты поменьше. Да она и от коридора-то отличалась только размером.