чемоданчике — много ярких и красочных книжек. Долгое время родители считали,что я рассматриваю картинки. Ну что возьмёшь с болезненного ребёнка? Подногами не путается —и ладно. Пока как-то раз кто-то из них, вечно занятых испешащих по своим взрослым делам, случайно не подсел ко мне. Меня спросили:«Леночка, деточка бедная, тихая ты наша, всё картиночки смотришь? А вот кто наэтой картинке? Ты понимаешь, кто на ней изображён?»
И бедная деточка тоненькимголоском стала уверенно объяснять, кто же изображён на картинке, попутно беглозачитывая цитаты. В семье случился переполох: «Ребёнок читает! Кто научилребёнка читать?!» Вечером, когда вся семья была в сборе, бабушка, дедушка,мама и папа устроили расследование: кто же научил меня читать? Потихонькувспомнили, что я изредка подходила с книжкой то к одному, то к другому испрашивала буквы. Взрослые отвечали, и тихий ребёнок опять уединялся с Мишкойи потёртым чемоданчиком.
— Леночка, как ты научиласьчитать?
— Потому что это интересно.
И Леночка снисходительно кнепонятливым взрослым бегло читала всё, что ей подсовывали под нос.
— Слушайте, а может, это она напамять рассказывает? Ну кто-нибудь из нас читал ей, а она запомнила?! Дайтекакую-нибудь взрослую книгу! Во—энциклопедию!
Бедная деточка бегло прочиталастатью из энциклопедии про динозавров. Объяснила онемевшим родителям, что ужечитала о динозаврах. Затем утомившись, молча взяла Мишку и отправилась в свойуголок.
Я была независимым ребёнком.
Растерянность
Дыхание перехватывает отрастерянности.
Мне скоро семь. До школы остаётсяпол года. И меня решают отдать в детский сад, чтобы я успела привыкнуть кдетям и научилась с ними общаться. И вот я в подготовительной группе садика.Это просто кошмар! Так много детей! И они все бегают, что-то говорят и дажекричат. Подходят ко мне и пытаются знакомиться. Но для меня их слишком много,все лица расплываются, я не могу никогозапомнить. Не знаю, о чём с ними можно говорить. И как нужно играть.
Думаю, что у меня был такой небольшойбольничный аутизм. И общаться со сверстниками для меня оказалось труднойзадачей. Сказывалась и разница в интересах: никто из них не умел читать, а ячитала уже запоем. В моём мире царили Джек Лондон, Майн Рид, Жюль Верн, КонанДойл, Дюма. И этот мир был гораздо интереснее, чем попытки девочек увлечь меняпластмассовой посудой, куличами в песочнице и одеванием пупсов. Мой роднойМишка оставался дома и сидел у заветного чемоданчика. А голые пупсы почему-тоне вдохновляли.
Воспитательница сказала родителям,что я не по годам умный ребёнок и ей даже страшно со мной разговаривать:
— Понимаете, у меня такоечувство, что я разговариваю со взрослым человеком. А вот играть с детьми онасовершенно не умеет! Но вы не расстраивайтесь, может, она ещё научится. Затоона у вас хорошо стихи читает. На утреннике ведущей будет.
С тех пор не по годам развитыйребёнок был бессменным чтецом, декламатором, затем звеньевой звёздочки,старостой класса, ну и так далее. К сожалению, этот развитый ребёнок не могсоперничать с остальными девочками в их детских хитростях и всегда оставалсяобманутым. Хитрили и обманывали не по годам развитого ребёнка все, кому нелень.
Моё простодушие и наивность незнали границ. Я верила всему, что мне говорили. И сама говорила только то, чточувствовала. Этакий Иванушка-дурачок в девичьем обличье. Искренность—хорошоили плохо? Это качество я до сих пор не изжила окончательно, хотя «перемены клучшему», конечно, с годами происходили.
— Леночка, ну нельзя же так! Мытебе дали новую куклу в садик, а ты вместо неё принесла стекло от бутылки!
— А оно разноцветное. И Машекукла очень нужна. У неё день рождения.
— У Маши день рождения черезполгода! А таких стёкол мы тебе сейчас дадим целую кучу. Вон на свалке битыебутылки валяются!
В разговор вступает бабушка:
— Нет, с этим ребёнком нужночто-то делать! Она вчера свою новую кофточку отдала соседской Иришке!
— Кофту зачем отдала?!
— Иришка сказала, что она мойлучший друг. А друзьям надо отдавать самое лучшее.
— И долго она была твоим лучшимдругом? Чего ты молчишь, чудовище тупое?! Ах, до самого вечера?! Пока Танька неприехала с мороженкой?!
Бабушка плачет:
— Леночка, деточка бедная, как жеты жить-то будешь! Ну нельзя же быть такой бесхитростной! Ну похитрее нужнобыть, похитрее! Понимаешь?
— А зачем?
Немая сцена могла бы соперничатьс финалом гоголевского «Ревизора». Бабушка понимает, что бедная деточкабезнадёжна. И бредёт на кухню. За ней уходит мама. По дороге ворчит: «Такойумный ребёнок— и такая дура!»
Много лет спустя, на работе, мояприятельница- психолог спросила, какая в детстве у меня была любимая сказка.Она убеждала нас в том, что жизненный сценарий закладывается в детстве. И частолюбимая сказка выражает его суть. Я, недолго думая, ответила: «ВолшебникИзумрудного города». С удивлением узнала, что приятельница эту сказку почти непомнит.
— Ну как же?! Ураган унёс Элли иеё пёсика Тотош- ку в волшебную страну. И теперь она мечтает вернуться домой.Ей может помочь правитель Изумрудного города, а по дороге она должна помогатьвсем, кто нуждается в её помощи. И тогда её желание исполнится.
— А, вспомнила! Должна тебесказать, что согласно твоему жизненному сценарию, ты —девушка, у которой естьчто-то особенное.
— Это ещё что?!
— Забыла?! Волшебные туфельки! Итвой жизненный сценарий — помогать окружающим, чтобы достичь своей мечты!Поняла?!
Да уж. В каждой шутке есть доляшутки. А потом я вспоминала: сколько шишек набито бесхитростной деточкой... Икак я менялась в течение жизни. Обучаясь всему тому, что называется жизнь в коллективе.Хорошо это было или плохо? Прогресс или деградация?
Сейчас я бы хотела снова статьискренним и простодушным ребёнком из своего детства. Ушлая в страну чужую. Идом мой далече. Нет давно того очага, к которому можно стремиться. И горькирожки, которыми питает меня моя жизнь. А я всё иду в свой Изумрудный город, аон всё дальше и дальше. Как мираж.
Разочарование
Дыхание перехватывает отразочарования.
В детском саду, как это ни смешнозвучит, уже есть влюблённые. Об этом все знают. Это, так сказать, официальныйстатус. Типа: «Толя любит Ларису. Он её защищает». Правда, не совсем понятно,от кого он её защищает. Но это уже второстепенно.
Прошёл фильм «Четыре танкиста исобака». И в нашей подготовительной группе вовсю процветает ролевая игра втанкистов. Главный танкист —Толя, самый сильный мальчик в группе. А еголюбимая—Лариса — главная медсестра. И он её защищает вместе с танком иостальными танкистами. Остальные девочки — поголовно медсёстры.
— Ты с ребятами когда игратьнаучишься? Наверное, опять одна сидела, когда все играли?
— Нет, я играла.
— Играла?! И во что вы играли?!
— В танкистов и медсестёр.Танкисты сражались, а медсёстры спасали раненых.
— И кем же ты была? Медсестрой?
— Нет. Меня не приняли вмедсёстры.
— Что, танкистом?!
— Я была собакой.
— Вот чудовище-то тупое! Ну дурадурой! Вы только послушайте: она была собакой!
Но вот в группу приводятновенького мальчика Лёшу. Прямо во время прогулки. Он деятельно включается вигру и за короткое время становится лидером и главным танкистом. Он недоволентем, как я изображаю верного пса и помощника танкистов.
А я просто не могу быстро бегатьи прыгать. Худенькая, слабая. На мне толстое и тяжёлое мальчишеское пальто. Наголове тоже мальчишеская шапка-ушан- ка, которая застёгивается на пуговицу подподбородком. Шапка велика, она постоянно сползает на глаза, и из-под шапкивиден только мой нос. «Ребёнка нужно одевать тепло, а то опять в больницупопадёт!» В этой одежде мне и ходить-то трудно, не то что бегать.
— Кого вы выбрали собакой! Он елеходит! А нужно бегать вперёд танка! Вот так! Слышишь, парень!
Резкий толчок в спину, и якубарем лечу в сугроб. Пуговица отрывается, шапка-ушанка падает, и главный танкистЛёша лихо свистит, глядя на мои длинные светлые волосы:
— Так вот это кто! А я думал, чтоты парень!
Новый главный танкист и, последраки с Толиком, новый лидер мальчишек, видимо, так сражён моимперевоплощением, что теперь у меня появляется свой собственный заступник. Мойстатус резко повышается.
Какое-то время я с удивлениемпоражаюсь своей новой популярности. Теперь я уже не собака, а главнаямедсестра. И меня любят. Это чувство так необычно. Неужели меня — кто-толюбит? Я даже прошу маму купить мне новую шапку, шапку для девочки.
Вдохновлённая, впервые придумываюсобственную игру. Она называется «Гуси-лебеди». Моя фантазия, развитая намножестве книг, изобретает кучу сюжетных ходов. И подготовительная группа сувлечением играет в «Гуси- лебеди». Все, кроме оскорблённого Толика и обиженнойЛарисы. Они ходят вместе. И смотрят на меня сердито.
Первой не выдерживает Лариса. Онаподходит ко мне после тихого часа и спрашивает:
— А можно я тоже буду играть ввашу игру?
Главная красавица группы раньшене обращала на меня никакого внимания. И вдруг она просит меня принять её в игру!Мои радость и великодушие не знают предела!
— Конечно! И Толя тоже может снами играть!
— Толя? Обойдётся!
Через несколько дней обстановкаменяется. Лебедь—Лариса—всё чаще нуждается в помощи Лёши. И я всё реже ловлюна себе его восторженный взгляд. Развязка наступает быстро.
Во время игры лебеди прячутся отохотников. Я прячусь за верандой и слышу чей-то горячий разговор. Это Лариса иЛёша.
— Я красивее, чем Ленка. У менякрасивое пальто! И шапочка! А она на мальчишку похожа в своей ушанке. И надтобой все смеяться будут. Нашёл в кого влюбляться! Давай ты влюбишься в меня!Чего молчишь? Согласен?
Я медленно выхожу из укрытия. ИЛариса при виде меня говорит громко Лёше:
— Скажи, кто из нас красивее?! Ведь я?! Ну, говори! Явнимательно смотрю на Лёшу. Сейчас мой рыцарь защитит меня! По крайней мере, вкнигах, которые я успела прочитать, рыцарь всегда защищал свою прекрасную