– Не надо так шутить. Для меня это важный источник питания. Вы же мне даже банана не дали.
– А ты любишь бананы?
– Что за шутки?
У Стрекозы в большой сумке, как и положено ее профессии, умещался компактно уложенный набор инструментов для оказания первой помощи. Привычным движением она ухватила мой пенис, обернула ватой, быстро выдернула трубку и бросила наконечник в унитаз. Из готового лопнуть мочеприемника с шумом изверглась струя мочи.
– Еще немного – и у меня была бы уремия.
– Но не было же.
– Как вы узнали, что я здесь появлюсь?
Из пениса вытекла капелька крови. Сестра прижала вату к головке, и мой член быстро стал подниматься, хотя я этого совсем не хотел.
– Дурачок!
Она резко щелкнула по головке пальцем, похожим на стебель спаржи. Получилось очень больно. Я торопливо натянул только что купленные хлопчатобумажные брюки, влез в кроссовки. Пока я складывал одеяло и засовывал его под мышку, брюки сползли.
– Эта трубка ведь тоже больше не нужна? Может, отрежете ее с двух сторон, тогда я ее вместо ремня приспособлю…
– Очень странно. – Стрекоза наклонила голову набок, изучая идущую от капельницы трубку. – Это не трубка вовсе, а что-то вроде пластикового шнура. Леска на крупную рыбу? В любом случае кровотечения не будет, так что будем резать.
– Знали бы вы, как я с ней намучился.
Стрекоза достала маленькие ножницы и начала с того, что сначала отрезала трубку (она же шнур) в пяти сантиметрах от ключицы. Внимательно осмотрела кожу, где трубка была зафиксирована пластырем. Потрогала это место и снова наклонила голову набок.
– Не понимаю. Специалист посмотрит. Пока, во всяком случае, инфекции я не вижу.
– Но болит же.
Она спокойно рассекла внутренности каракатицы, бросила их в унитаз. Спустила воду. Недовольные таким обращением останки стали пускать пузыри и раздулись так, что на несколько секунд закупорили сливное отверстие, но в конце концов с громким бульканьем просочились в канализацию.
– А эту штуку можно использовать для самозащиты. Согласен?
Стрекоза вручила мне нержавеющий кронштейн для капельницы и быстро двинулась к выходу. Я хотел последовать за ней, но она оглянулась и издала глубокий вздох:
– Не надо за мной идти!
– Подождите! А куда же мне теперь?
– Возвращайся обратно. Все равно тебе больше некуда идти. – Стрекоза решительно указала пальцем вниз. – Ты же понимаешь.
– Понимаю. Но я хочу спросить одну вещь: неужели мужчина с зеленым лицом может иметь успех у женщин?
Ответа не последовало.
Теперь мне предстояла дорога вниз по лестнице, налегке. Плюс я получил свободу движения. Так что все стало гораздо легче. За второй металлической дверью изящная музыка барокко стихла, и меня поглотила тьма. А за третьей дверью вовсю завоняло канализацией и сточными водами.
Шум плещущейся о борт воды, смешанный со вздохами. Вступление к последнему хиту Pink Floyd. Преследовавший меня катер, с развевавшимися на носу кишками самки каракатицы, исчез. Я забрался на кровать и закрыл глаза.
Как все-таки здорово в сухих-то брюках!
3Огненный берег
Канал становился уже, его стены в этом месте были вырублены в скале, на которой остались следы от инструментов. Течение стало гораздо проворнее.
Впереди канал поворачивал под прямым углом. Поле зрения расширилось. Чем это так ужасно пахнет? Кто-то рассыпал здесь танин. Я чувствовал, как отекает нос. В этот момент меня захлестнула волна мерцающего света, и моему взгляду открылся сияющий берег реки.
Я умер? Умер и уже на том свете? Меня переполняла скорбь. Я потер переносицу, и с губ сорвались слова бессмысленной песенки:
Ханаконда, арагонда, анагэнта.
Красным перцем все натрешь
И в кожурку от банана это же и завернешь.
Эта мелодия называется «Над дорогой Танин сгущается ночь». По дороге Танин перевозят чай, она пересекается с Шелковым путем.
Анабэнда, анагонда, анагэнта.
Корма вдруг резко задралась, и баркас нырнул вниз вместе с водопадом. Галлюцинации? Точно! Канал, по которому меня несло, выходил к устью реки на уровне моря. Куда можно отсюда упасть? Под землю? В преисподнюю?
Баркас днищем заскреб по камням. Или камни заскребли по днищу.
Наскочил на риф.
Баркас раскололся и уплыл, на берегу реки осталась лишь моя кровать. Солнце поднимало завесу из облаков, кисть художника расцветила киноварью скалистые кручи. Что это? Вечерняя заря? Или пламенеющие краски восхода? Блуждая под землей по сточным протокам, я, похоже, совсем потерял чувство времени.
Свет стал затухать. Сверкающий золотом загробный мир окрасился в цвет омлета. Скалы и камни, цвет сухих листьев, цвета моркови, тыквы… плато застывшей лавы, усеянное пятнами серы. Должно быть, это первый круг ада. Как эти сувениры называются, с какого горячего источника?… Лавовые леденцы? Такие штучки, как кусочки пемзы, которые легко крошатся, когда зажмешь их между языком и верхним нёбом.
По берегу реки, закручиваясь в спираль, пронесся порыв ветра, пропитанного сероводородом.
Сандзу?[7]
Я лежал на животе, поэтому использовал колени как точку опоры, чтобы подняться. Дайкон уже так разросся, что свободно сгибать и выпрямлять колени не получалось. Я поддернул брюки и уселся, скрестив ноги. Между брючными манжетами и кроссовками торчали пучки рассады, чем-то напоминая мне носовые платки, которыми пользуются фокусники.
В такой позе уровень глаз стал сантиметров на сорок выше. Теперь я видел дальше, и открывавшийся передо мной дикий пустынный пейзаж показался еще более сюрреалистическим. Если я и в самом деле умер, грань между жизнью и смертью была пройдена, против ожидания, тихо и незаметно.
– … Я пришел к выводу, хотя, конечно, это устаревший подход, что в вашем положении единственная надежда – горячие источники. Лучше всего серные, и чем выше содержание серы в воде, тем лучше.
– Как в Долине ада?…
– Вот-вот… Однако надо будет подобрать гостиницу, которая согласится вас принять…
ведь ваши ноги будут плохо действовать на других постояльцев… – Доктор быстро написал что-то на бирке, привязал ее к ножке кровати и со всей силы вытолкнул кровать из операционной. – Вы не обижайтесь. Совсем скоро рассвет, будьте осторожны, берегитесь буйных водителей!
Моя кровать медленно пришла в движение. Вроде и по моей воле, и в то же время независимо от нее.
Так вот куда он меня отправил, вот какой адрес написан на промокшей, нечитаемой багажной бирке.
Я четко видел дно реки. Вода была неподвижна и оставалась кристально прозрачной, даже когда набегала легкая рябь. Слишком чистой для воды, вбиравшей в себя выше по течению столько грязи. Неужели это сера так действует? Казалось, стоит забросить удочку-и бац! – радужная форель. Но кто может выжить в серном источнике? Пожалуй, только червяки.
Сняв кроссовки, я опустил ступни в воду. Наверное, градусов сорок, идеальная температура для приема ванны под открытым небом.
Я погрузил ноги до лодыжек, помотал ими. Грязь, скопившуюся между пальцами, смыло, и я сразу почувствовал себя свежее, будто помылся весь. Видно, сера очищает. Я подвернул брюки повыше, теперь ноги были в воде уже по колено. Может, ростки дайкона, которые я испоганил в канале, продезинфицируются и их снова можно будет есть? Желудок сводило от голода.
Я выдернул один росток с корнем. С виду очень милый. Беленький, свежий, чистый. Вылупившиеся из него два листочка – зеленые и тугие. Корешок пустил бойкие боковые отростки и не показывал ни малейших признаков увядания. Очень похоже, что серные источники убивают паразитов, и это не выдумки. Надо расслабиться. Нищему, который суетится, не следует на многое рассчитывать. Наверное, наивно надеяться, что купание в горячем источнике – это сильнодействующее средство, дающее немедленный эффект.
Я размял росток в пальцах, понюхал. К свойственному пророщенному дайкону запаху свежей зелени примешивался душок вареного яичного желтка. Эта ароматическая смесь не имела ничего общего с отталкивающими запахами метана и канализации.
И все же мне не хватило смелости тут же засунуть ростки в рот. Бактерии на вид и на нюх не обнаружишь. Здесь нужен микроскоп и хотя бы базовые знания бактериологии. У санитарного врача результатов анализа придется ждать минимум три дня. И даже если подтвердится отсутствие бактерий, что делать с токсичностью серы? Стоп! Сероводород вроде слабощелочной. Я лизнул росток, едва прикоснувшись к нему языком. Очень соленый. Вкус как у поваренной соли. С ней солят и маринуют овощи, чтобы дольше хранились. Так что, может, нечего беспокоиться. Кроме того, говорят, воду из горячих источников можно пить – в пределах нормы, конечно.
Спокойно! Надо иметь терпение. Помокну здесь полдня, посмотрю, что станет с ростками. Все-таки пока с голоду не умираю.
И тут в голове мелькнула мысль, заставившая меня содрогнуться. Предположим, через два-три дня мои ожидания оправдаются – лечение даст эффект – и ростки дайкона просто отвалятся, как мех, побитый молью… Но это будет только видимость выздоровления, потому что тем временем в порах будут откладывать яйца червяки…
Не хочется даже думать о том, что будет дальше. Конечно, паразиты они и есть паразиты, но флора все же лучше, чем фауна. Червяки вроде похожи на вермишель, и вот вопрос: можно их есть сырыми? Ростками дайкона я не раз утолял голод. Что ни говори, но это замечательный источник зелени, которым удобно пользоваться. Когда люди не видят, конечно. Не знаю, как сказывается потребление ростков на моем балансе – дефицит у меня от них или прибавка. Это только специалисту известно. Но уж точно не скажешь, что от них один убыток. Ростки поглощают из голеней жидкость и лимфу и в процессе фотосинтеза вырабатывают гидраты. Я их съедаю и превращаю в энергию. Если этой энергии достаточно, мы образуем своего рода закрытую экосистему. Если подумать, земля – тоже закрытая экосистема. Так? Получается, что я – маленькая земля. На что тогда мне жаловаться?