«A Little Help From My Friends»
В марте 1967 года «Битлз» подбирались к финалу альбома «Sergeant Pepper». Они уже наполовину сочинили песню для Ринго — типично его песню, — которую начали записывать накануне.
В два часа дня Джон приехал к Полу в Сент-Джонс-Вуд. Они поднялись в студию Пола. Это узкая прямоугольная комната, забитая стереофонической аппаратурой и усилителями. На стене висит большой триптих Джейн Эшер, на полу — большое серебряное изваяние Паолоцци: камин с макушками далеков[175].
Джон играет на гитаре, Пол бренчит на рояле. Так проходит два часа. Оба словно в трансе, пока один не находит что-нибудь стоящее; другой тут же вылавливает находку из какофонии и пробует сам.
Мелодия у них родилась еще вчера: нежная переливчатая мелодия, а также название — «A Little Help From My Friends». Сейчас они ее шлифуют и придумывают к ней слова.
— Are you afraid when you turn out the light?[176] — спел Джон.
Пол за ним повторил и кивнул. Джон сказал, что можно ту же идею использовать во всех куплетах, если придумается побольше вопросов такого типа.
— Do you believe in love at first sight[177], — пропел Джон. И остановился. — Нет. Слогов не хватает. Ты как думаешь? Разбить и вставить паузу? Будет лишний слог.
И он спел с паузой в середине:
— Do you believe — э — in love at first sight.
— Может, «do you believe in a love at first sight»? — спросил Пол.
Джон попробовал, согласился и допел еще строчку:
— Yes, I’m certain it happens all the time[178].
Потом оба пропели две строчки, заменяя недостающие на «ла-ла-ла». Кроме этих строк у них был только припев: «I’ll get by with a little help from my friends»[179]. Джон поймал себя на том, что поет «Would you believe», и решил, что так лучше.
Потом они поменяли строчки местами: «Would you believe in a love at first sight? / Yes, I’m certain it happens all the time», а затем: «Are you afraid when you turn out the light?» Вместо четвертой строчки оставалось «ла-ла-ла» — пока ничего не приходило в голову.
Дело шло к пяти вечера. Приехала Синтия, в солнечных очках, а с ней Терри Доран, старый ливерпульский друг битлов (и Брайана Эпстайна). Джон и Пол продолжали играть. Син вынула книгу в мягком переплете и углубилась в чтение. Терри достал журнал с гороскопами.
Пол и Джон без конца повторяли три строчки в поисках четвертой.
— Что рифмуется с «time»? — спросил Джон. — «Yes, I’m certain it happens all the time». Нужна рифма.
— Может, «I just feel fine»?[180] — предложила Син.
— Нет, — возразил Джон. — Нельзя никакого «just». Оно ничего не значит. Это словесный мусор.
Джон пропел: «I know it’s mine»[181], — но поощрения не заслужил. Строчка не клеилась к «Are you afraid when you turn out the light?». Кто-то заметил, что вышло неприлично.
Терри спросил, когда у меня день рождения. Я ответил, что 7 января. Пол прервался — а казалось, он занят песней и ничего вокруг не замечает, — и сказал: «Ха, у одного из наших ребят тоже». Он послушал, как Терри читает гороскоп, и опять забренчал на рояле.
Из бренчания неожиданно всплыла «Can’t Buy Me Love». Джон тут же присоединился, и они спели вместе, смеясь и перекрикивая друг друга. Пол перескочил на «Tequila»[182]. И они снова исполнили ее дуэтом, еще громче крича и смеясь. Терри и Син продолжали читать.
— Помнишь, в Германии? — сказал Джон. — Как мы орали все что ни попадя?
Они сыграли песню снова; на этот раз вместо пауз Джон выкрикивал все, что в голову взбредет. «Панталоны», «епископ Эдинбургский», «сиська», «Гитлер».
Вопли и дурачество прекратились так же внезапно, как начались. Оба спокойно вернулись к песне, над которой им полагалось работать.
— What do you see when you turn out the light?[183] — пропел Джон, слегка изменив слова и выкинув «afraid». А потом следующую строку: — I can’t tell you, but I know it’s mine[184]. — Чуть изменив слова, он добился своего.
Пол сказал «пойдет». Записал все четыре строки в нотную тетрадь на пюпитре рояля. Теперь у них были готовы первый куплет и припев. Пол встал и принялся бродить по комнате. К роялю сел Джон.
— Хочешь дивный торт из Бейсингстока? — спросил Пол, достав с полки кусок твердого как камень торта.
— Сойдет за десерт, — отозвался Джон.
Пол скривился. Терри и Син продолжали читать.
Пол взял в углу ситар и принялся его настраивать, велев Джону минутку помолчать. Джон застыл за роялем, невидящим взглядом уставившись в окно.
В переднем дворе над оградой виднелись глаза и лбы шести девушек. Потом силы их оставили, и девушки спрыгнули на тротуар за оградой. Затем появились снова и висели, пока не затекли руки. Джон пусто глядел в никуда сквозь стекла круглых очков. Потом заиграл на рояле гимн, на ходу сочиняя слова:
— Backs to the wall, if you want to see His Face[185].
Потом взвился и забарабанил бешеную питейную песню регбистов.
— Давай напишем песню для регбистов, а?[186]
Но никто Джона не слушал.
Пол настроил ситар и наигрывал несколько нот, снова и снова. Потом опять встал, побродил по комнате. Джон взял ситар, но приноровиться не смог. Пол объяснил, что надо сесть на пол, скрестить ноги и упереть ситар в ступню, — Джордж всегда так делал. Сначала очень неудобно, но спустя пару столетий привыкаешь. Джон попробовал, но бросил это дело и прислонил ситар к стулу.
— Эй, — сказал он Терри, — так ты туда добрался?
— Да, купил вам три пальто, как у Джорджа.
— Здорово, — сказал Джон, крайне воодушевившись. — И где они?
— Я расплатился чеком, и мне отдадут их только завтра.
— Ну вот, — расстроился Джон. — А нельзя было сказать, для кого они? Надо было объяснить, что это для Годфри Уинна[187]. Я хочу сейчас.
— Ничего с ними до завтра не случится, — вставил Пол. — Успокойся, завтра надо еще кое-что прикупить.
Пол опять взял гитару и запел очень медленную прекрасную песню о дураке, который сидит на холме. Джон молча слушал, все так же пусто глядя в окно, словно и не слушает вовсе. Пол спел несколько раз, заменяя на «ла-ла-ла» слова, которые не успел придумать. Когда закончил, Джон посоветовал записать слова, чтоб не забыть. Пол сказал, что ничего, и так не забудет. Он впервые сыграл эту песню Джону. На том дело и кончилось.
Было уже около семи — пора перебираться в студию EMI поблизости. Они решили позвонить Ринго и сказать, что его песня готова — хотя готова она не была — и что сегодня вечером они ее запишут. Джон взял телефонную трубку. Долго провозившись с телефоном, он обнаружил, что у Ринго занято.
— Если я буду держать трубку, он в конце концов подойдет?
— Нет, нужно повесить трубку, — ответил Пол.
«It’s Getting Better»
В один прекрасный — первый по-настоящему весенний — полдень Пол вышел погулять со своей собакой Мартой. Пол и Джон продолжали работу над «Sergeant Pepper», но Джон еще не приехал.
Пол запихнул Марту в «астон-мартин», сел рядом и попробовал завести машину, но она не заводилась. Он пару раз пнул автомобиль, надеясь, что поможет, но потом сдался и пересел в «мини-купер» с тонированными стеклами. Мотор взревел, привратник открыл черные ворота, и Пол лихо вылетел за ограду, застав врасплох фанатов. Пока они сообразили, что он выехал из дому, он уже был далеко.
Пол приехал на Примроуз-Хилл, припарковался и ушел, не заперев машину. Он их никогда не запирает.
Марта носилась вокруг, выглянуло солнце. Наконец-то весна, подумал Пол. И сказал себе: «It’s getting better»[188].
Он имел в виду погоду, но над этой фразой улыбнулся: так говаривал Джимми Николс в Австралии, и они над ним посмеивались.
Однажды в турне по Австралии Ринго заболел и не мог играть, а Джимми Николс его подменял. Каждый раз, когда у Джимми спрашивали, как ему нравится турне и как он справляется, он неизменно отвечал: «Все лучше и лучше».
Когда в два часа Джон приехал писать новую песню, Пол предложил:
— Давай напишем песню «It’s Getting Better».
И они взялись за дело — пели, играли, импровизировали и валяли дурака. Когда наконец мелодия стала вырисовываться, Пол сказал:
— Нельзя не признать: все лучше и лучше.
— Ты сказал: «You’ve got to admit, it’s getting better»? — переспросил Джон.
После чего пропел и это. Так продолжалось до двух часов ночи. Приходили люди — кое-кому была назначена встреча. В ожидании они сидели и читали внизу или их отсылали прочь. Джон и Пол прервались разок, чтобы наскоро перекусить.
На следующий вечер они отправились в студию. Пол играл новую песню на рояле, вставляя «ла-ла-ла» или стуча в такт, чтобы остальные поняли, как должно звучать. Ринго и Джорджу понравилось, и Джорджу Мартину тоже.
Первым этапом их новой многодорожечной системы была запись сопровождения.
Они обсудили общий характер звучания и какие инструменты использовать. Заодно поболтали и о многом другом. Когда им становилось скучно, они расходились по углам и играли поодиночке на любом инструменте, какой подворачивался под руку. После чьей-то сессии в углу осталось электронное фортепиано. Кто-то на нем побренчал, и решено было использовать и его.
Ринго сел за установку и сыграл вроде бы подходящий бит — Пол ему пел. Стоял ужасный шум, и Полу приходилось кричать Ринго в ухо.